Цитаты из книг — Марина Михайлова

На уровне онтологического рассмотрения молчание предстает к качестве неопосредованного доступа к основам мира, открытости измерения трансцендентного, которая и делает возможным рождение и существование формы.

В экзистенциальном плане молчание соответствует предельному опыту предстояния истине как живому целому, подвластному версификации, но не верификации, логос которого ближе к эстезису, чем к рацио.

Язык- аналог мира, внем содержится весь порядок вещей и порядок сознания. Язык делает возможным соответствие личности и мира. Но в человеке есть еще след Незнаемого Ничто, который и заставляет сердце наше беспокойно томиться, взыскуя успокоения в Боге.

Мистический смысл молчания обусловлен не только необходимостью слушания, но и самой природой Иного: оно не является ни одной из вещей мира, ни даже всем миром, имя ему Ничто, и ему подобает молчание. Слова имеют лишь педагогическое значение, выступая как проводники к Истине.

С.С.Аверинцев: "Для греческой философской традиции "прекрасное" — вовсе не "эстетическая ценность", но скорее, по слову Плотина, "цветение бытия": саморазвёртывание вовне плотной бытийственной самососредоточенности".

Механизм спирали молчания строится на том, что человек, которому хватает сил не лгать, но недостает мужества говорить правду, молчит. Молчание выступает в этом случае как трагическая и постыдная слабость, признак духовной недостаточности, ущерба фундаментальной человеческой способности к речи, самостоянию и самовыражению.…

из средств массовой коммуникации человек получает сообщение – что ему можно говорить и делать, чтобы не оказаться в изоляции

люди, не желая оказаться в изоляции, постоянно наблюдают за своим окружением, подробно регистрируя, какое мнение убывает, какое распространяется, усиливается. Кто видит, что его мнение находит все большую поддержку, тот высказывается прилюдно, забывая об осторожности. Кто видит, что его позиция теряет свою опору –…

Пребывание человека в перегруженной чужим агрессивным словом культурно-лингвистической среде создаёт ситуацию, когда «слова, слова, слова», привнесённые извне и не оправданные собственным опытом, порождают некоторую фикцию, симулякр, занимающий место живой личности.

Прозрачность как верность себе тайному и настоящему, имеющему предназначение свыше, как освобождение от внешних и случайных условий, расчистка в себе образа Божия — общая цель художника и аскета.

Средний путь между молчанием и словом — это поэзия, которая не рассказывает, а показывает (и потому молчалива), которая даёт форму невыразимому (и потому говорит).

Понятое в хайдеггеровском ключе безмолвие имеет онтотеологический смысл: если моё молчание соответствует тишине как основе языка и предельной глубине мира, тогда можно надеяться услышать Кого-то в "веянии тихого ветра", может состояться Встреча.