Владимир Соловьев — книжные серии

Владимир Соловьёв близко знал Иосифа Бродского с ленинградских времён. Предыдущий том "Иосиф Бродский. Апофеоз одиночества" - итог полувековой мемуарно-исследовательской работы, когда автором были написаны десятки статей, эссе и книг о Бродском, - выявлял пронзительно-болевой камертон его жизни и судьбы. Не триумф, а трагедия, которая достигла крещендо в поэзии. Юбилейно-антиюбилейная книга - к 75-летию великого трагического поэта нашей эпохи - давала исчерпывающий портрет Бродского и одновременно ключ к загадкам и тайнам его творчества.
"Бродский. Двойник с чужим лицом" - не просто дайджест предыдущей книги, рассчитанный на более широкую аудиторию. Наряду с сокращениями в этой версии даны значительные добавления, и касается это как текстов, так и иллюстраций. Хотя кое-где остались корешки прежнего юбилейного издания - ссылки на тексты, которые в этой книге отсутствуют. Что ж, у читателя есть возможность обратиться к предыдущему изданию "Иосиф Бродский. Апофеоз одиночества", хоть оно и стало раритетом. Во многих отношениях это новая книга - сюжетно, структурно и концептуально.
Хотя на обложке и титуле стоит имя одного её автора, она немыслима без Елены Клепиковой - на всех этапах создания книги, а не только в главах, лично ею написанных.
Много поспособствовала работе над книгой замечательный фотограф и художник Наташа Шарымова. Значительный художественный вклад в оформление книги внесли фотограф Аркадий Богатырев и художник Сергей Винник.
Благодарим за помощь и поддержку на разных этапах работы Сергея Бравермана, Сашу Гранта, Лену Довлатову, Евгения Евтушенко, Владимира Карцева, Геннадия Кацова, Илью Левкова, Зою Межирову, Машу Савушкину, Юрия Середу, Юджина (Евгения) Соловьёва, Михаила Фрейдлина, Наума Целесина, Изю Шапиро, Наташу Шапиро, Михаила и Сару Шемякиных, а также постоянных помощников автора по сбору информации
X, Y & Z, которые предпочитают оставаться в тени - безымянными.
В состав книги вошли как совершенно новые, так ранее издававшиеся главы в новейшей авторской редакции.

Владимир Соловьёв близко знал Иосифа Бродского с ленинградских времен. Этот том - итог полувековой мемуарно-исследовательской работы, когда автором были написаны десятки статей, эссе и книг о Бродском, - выявляет пронзительно-болевой камертон его жизни и судьбы. Не триумф, а трагедия, которая достигла крещендо в поэзии. Эта юбилейно-антиюбилейная книга - к 75-летию великого трагического поэта нашей эпохи - дает исчерпывающий портрет Бродского и одновременно ключ к загадкам и тайнам его творчества. Хотя на обложке и титуле стоит имя одного её автора, она немыслима без Елены Клепиковой - на всех этапах создания книги, а не только в главах,…

Достичь такого пика популярности, как Довлатов в России, - выше любых премий. Бесконечные переиздания, собрания сочинений, спектакли, фильмы, мемориальные доски, музей в Пушкинских Горах, а в Нью-Йорке имя Довлатова присвоено отрезку улицы, где стоит его дом... Эта книга - интимный портрет Сергея Довлатова от его близких по Ленинграду и Нью-Йорку друзей, писателей Владимира Соловьева и Елены Клепиковой.

Владимир Соловьев близко знал Иосифа Бродского с ленинградских времен. Предыдущий том «Иосиф Бродский. Апофеоз одиночества» – итог полувековой мемуарно-исследовательской работы, когда автором были написаны десятки статей, эссе и книг о Бродском, – выявлял пронзительно-болевой камертон его жизни и судьбы. Не триумф, а трагедия, которая достигла крещендо в поэзии. Юбилейно-антиюбилейная книга – к 75-летию великого трагического поэта нашей эпохи – давала исчерпывающий портрет Бродского и одновременно ключ к загадкам и тайнам его творчества. «Бродский. Двойник с чужим лицом» – не просто дайджест предыдущей книги, рассчитанный на более…

Герои этой книги — Владимир Высоцкий и его современники: Окуджава, Тарковский, Шукшин, Бродский, Довлатов, Эфрос, Слуцкий, Искандер, Мориц, Евтушенко, Вознесенский. Владимир Соловьев — их младший современник — в своей новой книге создает мемуарно-аналитический портрет всего шестидесятничества как культурного, политического и исторического явления. Сам автор называет свой стиль «голографическим описанием»: многоаспектность, взгляд с разных точек зрения, сочетание научного и художественного подхода помогают создать объемный, подлинный, неоднозначный портрет любимых нами легендарных людей.

Имя великого футболиста стало обозначением любого футболиста либо футбольного фаната вообще - пеле с маленькой буквы, а имя великого физика - единицей измерения силы тока - ампер. Превращу и я имя собственное в имя нарицательное - евтушенко, и расширю это эмблематичное понятие применительно к знаковым именам эпохи, его однокорытникам не только по литературному, но и по культурно-политическому цеху. Кто спорит, условность, но ничуть не более, чем понятие "шестидесятник". Без вопросов! Порядок.

В Эрмитаже выставлена отреставрированная `Даная` Рембрандта. Выставлена — и похищена... Кто же решился украсть одно из самых бесценных произведений искусства? Кто — может быть, автор копий, которые даже лучшие эксперты не в состоянии отличить от подлинника? И наконец — как связано это преступление с двумя странными, загадочными и необъяснимыми убийствами? На эти вопросы нет ответа у профессионалов, и тогда интеллектуал, после долгих лет эмиграции вернувшийся в родной город, начинает собственное расследование. Начинает — еще не зная, в какую пучину опасности и безумия погружается...

«Саша (Кушнер) и Ося (Бродский) — два полюса нашей ленинградской жизни, два моих псевдонима; одного из них я мешаю с говном, другого идолизирую. Саша и Ося — два моих alter ego, мое прошлое и мое будущее, то, что я в себе ненавижу, и то, что пестую и взращиваю. Я добавил обоим аргументы, укрепил их позиции. Домыслил за них мотивировки, объяснил их поведение. Два моих литературных детища — Саша и Ося. Но ведь были же, черт возьми, на самом деле два таких человека, два еврея, не приснились же они мне в моем сне о Ленинграде!» — так писал третий еврей Владимир Соловьев в 1975 году в книге, которую сейчас держит в руках читатель. С тех пор…