Когда мы разочаровываемся в том, что происходит с каждым из нас в той или иной форме, то возникает нечто вроде дыры в ткани реальности, тревожного намёка на то, что мир, который мы знаем или думаем, что знаем, может распасться на части, как если бы крушение символического было равнозначно крушению мира физического.