Рецензии — стр. 6

Я готова поспорить, что Макьюэн видел фильм «Уж кто бы говорил» с Джоном Траволтой и, возможно, даже не один раз. Там тоже у эмбриона, который помнит себя еще сперматозоидом, прорезался не только внутренний голос, но и чувство юмора. Правда чисто американское с озвучкой от Брюса Уиллиса - Орешка нашего Крепкого в четырех частях. Смотрите, даже название на него намекает - «В скорлупе». К слову, «В скорлупе» - это вообще один большой сплошной намек на разные обстоятельства, потому что я отказываюсь верить в то, что этот прямой, как рельса, сюжет не является метафорой на современность. Хорошо быть живым классиком. Это как в институте, первые три года ты работаешь на зачетку, а дальше она работает на тебя. Чтобы Макьюэн сейчас не написал, читатель сам найдет скрытые смыслы. Ну ок. Давайте искать.

Брак красавицы Труди и не слишком успешного издателя и поэта Джона Кейрнкросса трещит по всем швам. Без малого десят лет они были вместе, и начиналась их история с пылкой любви. В то время Труди мечтала забеременеть от Джона, но, так уж получилось, что забеременела, когда он ей уже опротивел. Труди выставила Джона за дверь его же собственного - хоть и старого, но всё ещё дорогого - особняка под предлогом нужды в личном пространстве, которое якобы должно укрепить их брак и вернуть былой огонь страсти в сердца и чресла. Легковерный Джон съехал, а его место тут же занял его родной брат Клод. Ограниченный, нудный, туповатый, но удовлетворяющий Труди в постели Клод. Труди и не подозревает, что ребенок у нее внутри хоть и не знает, как выглядит синий цвет, но понимает, что мать с любовником задумали убийство Джона - его отца. Даже младенцу понятно, что это верный способ стать сиротой, но что он может сделать?

Я согласна с тем, что у любой книги столько вариантов, сколько у нее читателей. Каждый видит и понимает прочитанное по-своему. Для себя я решила, что «В скорлупе» - это аллегория на политическое обострение в стране, которое вносит существенные изменения в устоявшийся уклад жизни. Судя по дате публикации романа, Макьюэну его могло навеять Брекситом. Поэтому оставим сантименты, про говорящего умненького эмбриона (как по мне, так та еще жуть, если представить) и тему материнства, любви и особой связи ребенка с матерью. Труди - не мать, она просто система вскармливания и ограничений, безразличная соцзащита, которая навязывает свои вкусы через пуповину. И что же тогда получается?

Старый, захламленный, запущенный и обветшавший дом - это любой лакомый кусок, за обладание которым можно убить, ради наживы.
Семья Кейрнкроссов - раскол в партии единомышленников, государственный переворот с перераспределением власти, ресурсов и благ.
Клод, брат мужа - просто продажный член парламента.
Ребенок - недозревший электорат, вынужденный принимать обстоятельства и приспосабливаться к новой жизни. На его глазах перспективы комфортной жизни и стабильности становятся всё более призрачными под грузом не самых умных решений управленческого аппарата. Он пока беспомощен. Остаются в утешение только мечты, что, когда он станет большим и сильным, он всем отомстит.

Есть мнение, что Макьюэн зануда. Не соглашусь. Он тролль с оттопыренным мизинчиком, который изящно намекнул, где по определению находится народ и что периодически суют ему под нос органы власти.

Метельной ночью 1910 года Урсула Тодд родилась мертвой, в детсадовском возрасте утонула, выпала из окна и умерла от «испанки», пережила ранний аборт, была забита до смерти мужем-кретином, так и не познав счастья материнства, застрелила Гитлера и была изрешечена штурмовиками, десяток лет спустя стала ближайшей подружкой Евы Браун, погибла при бомбежке Лондона, предпочла убить себя и дочку, чтобы не достаться наступающим на Берлин красным ордам, тихо умерла не дождавшейся счастья нестарой старушкой. Каждая смерть была настоящей, зачастую страшной, но не бесповоротной. Наоборот, она оказывалась поводом родиться заново — и жить, не помня прошлых жизней, но слепо шарахаясь от теней грядущего зла, которые убьют тебя и твоих близких. Значит, надо сделать все, чтобы не убили. Все, что можно и нельзя.
Аткинсон всегда отличала страсть к бытописательству, интерес к сшибке эпох и мерцающему режиму повествования. Ранний роман «Человеческий крокет» можно считать чуть ли не манифестом этих страсти-интереса-режима, однако и формально детективный цикл про Джексона Броуди был вполне показательным. «Жизнь после жизни» явно должна была стать вершиной на этом пути. К сожалению, не стала. И это очень странно.
Роман следует сразу куче трендов — и частному авторскому, и глобальному культурному (переживающему всплеск интереса к экзистенции на военном фоне), и локальному британскому. Эпохальная, фактурная и блистающая мелкой моторикой «Жизнь после жизни» гораздо кинематографичней счастливо (и неплохо) экранизированного «Джексона Броуди», но более всего напоминает не «День сурка» и не «Беги, Лола», а стопроцентно английские «Искупление» и «Зависит от времени» (называть «About Time» вслед за российскими прокатчиками «Бойфренд из будущего» мне не велят остатки совести). Проблема в том, что названные фильмы, да и всякие толковые сюжеты, ведут пусть к избитому, но выстраданному финалу. В романе Аткинсон избито многое, от персонажей до Великобритании, которая представлена вполне полноценным, пусть и не слишком добровольным, героем — книги, истории и жизни. Мысль «Мы и есть страна» продвигается через страницы романа с почти советским упорством и почти толстовской основательностью — при истовом соблюдении английских стандартов. Но финал романа просто съеден фабульным излишеством. Принцип «А теперь попробуем так» становится самодостаточным уже ко второй трети романа и далее торжествует упомянутым в тексте Уроборосом, тотально и безостановочно. Читатель восхищается, пугается, сострадает и ждет катарсиса. А катарсиса, тщательно подготовленного, кстати, не видать — он сожран вместе с хвостом, и чего там творится в темных желудочных безднах, поди знай.
Так обычно и бывает, конечно — что в жизни, что после жизни. Но от Аткинсон мы привыкли ждать более ясных финалов.
Сами виноваты, в принципе.

Мне нравится сравнивать произведения своих любимых авторов, начиная с начала их писательской карьеры и заканчивая зрелыми романами, где уже отточены до совершенства и стиль, и слог. "Предчувствие конца" читаешь и после каждой перевернутой страницы выдыхаешь: "Профи!" Восхищаюсь фразой из рецензии shieppe "Барнс умеет вешать в граммах" (с). Это роман, бьющий в цель невероятно точно, так точно, что иногда чувствуешь себя беспомощной букашкой, над которой ставит эксперименты некто великий и ужасный. Но у таких поздних и "высоко профессиональных" романов иногда есть один недостаток - они недостаточно живые, в них маловато души, непосредственности, искренности. И да, местами холодком веет и от "Предчувствия конца". Не могу это не признать, хотя и хочется поставить этому роману наивысшую оценку.

А теперь уж только о том, что понравилось и впечатлило. Тихий такой текст, простой. Если бы этот текст был человеком, наверняка был бы скромным на вид учителем географии в сером костюме, ну или рядовым банковским клерком в возрасте. Мимо такого прошел и не увидел. А потом заглянешь в глаза и увидишь, что они у него дивного зеленого цвета с крупинками янтарных отблесков, а потом, не ровен час, и черный пояс по карате обнаружится. И понимаешь, что этот клерк - значительно более полная и цельная личность, чем то расфуфыренно-понтовое, что вылазит из ферарри. Точно также и с этим романом. Начиная читать, я даже не могла предположить, какие глубины мне откроются. Сначала показалось, что это роман о частной школе (похожий на "Джентельмены и игроки" Харрис), потом роман о взрослении и переосмыслении ценностей, а потом уж выяснилось, что это роман о Жизни, о Времени, о Правде. И самое интересное, что книга при этом осталась все такой же тихой и простой, просто она показала то, что у нее внутри, в сердце.

Но вот никак не могу согласиться с точкой зрения, высказанной в некоторых других рецензиях, что главный герой книги, Тони, - неудачник. Помилуйте! Брак развалилися (но с женой кстати остались друзьями!), дети выросли, в президентах замечен не был, постарел, осознал ошибки молодости. Это неудачи? Это обыкновенная жизнь, не романтизируемая. Просто правда, а не увлекательный роман. Я не говорю, что надо залечь на дно и не стремиться к вершинам коммунизма, но иногда оглянуться вокруг и понять, что ты вполне можешь попасть в тот середнячок (составляющий примерно процентов 90 окружающих), который прожил жизнь, как Тони, необходимо. Понять, что вполне может случиться так, что ты не проведешь свою старость на итальянской вилле, а будешь считать цыплян по осени, как и Тони. И уже сейчас задуматься над тем, что же ты насчитаешь...

9 / 10

Честно? Абсолютно ничего не знала о баскской националистической организацией ЭТА. Да и о басках, если память не изменяет, не читала ранее книг. И эту книгу, совет из новогоднего флешмоба, откладывала постоянно. Потому что по аннотации казалось, что будет скучнейшая нудятина. И первые страницы мне прям кричали об этом. Но, книга втянула и читалась с огромным интересом.
Жили по соседству две семьи. Обе семьи являлись частью бакского народа. Мужчины, главы семей, были близкими друзьями, все праздники вместе, вместе ходили в один бар, пропустить стаканчик да поиграть в карты, вместе увлекались велосипедным спортом. Их жены, Мирен и Биттори, с детства были лучшими подругами, даже подумывали в юности уйти в монашки, пока не повстречали своих будущих мужей. У Хошиана и Мирен было трое детей, у Биттори и Чато двое. И эти семьи были больше, чем друзья, они практически сроднились. А потом дети подросли и старший сын Мирен выбрал путь борьбы. Он вступил в ЭТА, стал агрессивным, ушел из дома. А вскоре и семьи разорвали отношения друг с другом. Потому что Мирен всецело стало на сторону любимого сына. Сын важней дружбы. И то, что он убивал, так он убивал ради бакской независимости, никакой он не террорист, а борец за права народа, угнетаемого мерзкими испанцами...
Так и оказались семьи по разные стороны баррикад. Семья Чато стали изгоями в своем поселке. Чато баск? Да. Но Чато еще и угнетатель, по мнению поселковых и всех тех, кто вслух или мысленно поддерживали деятельность ЭТА. Ведь он имел фирму с наемными рабочими, а значит угнетал простой люд. И кто сейчас помнит, что Чато из бедняков и поднялся лишь благодаря своему трудолюбию? И кто заплачет, кроме жены и детей, когда Чато убьют, трусливо, выстрелом в спину? Долгие годы Биттори мучает вопрос - Чато убил Хосе Мари, старший сын бывшей лучшей подруги? Мирен неважно, убийца ее сын или нет, она каждый месяц ездит навещать его в тюрьму, где он отбывает пожизненный срок.
Автор раскрывает историю обеих семей постепенно. От дружбы к ненависти. От гордости к прощению. Очень трагическая и пронзительная история. Все образы автором прорисованы очень тщательно. Мирен, со сжатыми от злости губами, буквально вставала перед глазами. Аранча, закованная в своем теле, но стремящаяся помирить брата с сами собой, вызывала огромное уважение. И красной канвой - национализм, разрушивший обе семьи, сломавший многолетнюю дружбу. Только ли эти семьи пострадали от фанатичных идей националистов? Конечно, нет.
Очень достойный роман, который оставляет в душе рану и заставляет задуматься.

Все эти годы они напоминали растения, посаженные в один горшок, прорастающие друг в друга, с усилием уступающие друг другу место, принимающие неудобные положения.

Хроника пяти лет отношений двух подростков.
От старшего класса школы до окончания колледжа.
Каждая следующая глава переносит читателя через несколько месяцев.
Иногда на один, иногда на пол года.
Как бы широкими мазками обозначая ключевые точки.

Он - очень бедный, но очень популярный в школе.
Она - очень богатая, но аутсайдер в коллективе.
При поступлении в колледж их материальное положение остается прежним, но занимаемые роли диаметрально меняются.

Отношения между этой парочкой странные. И это ещё мягко сказано.
Хотя, возможно, странными они кажутся именно для меня.
Сами герои мне тоже не близки. Особенно она.
Да, понятно, травма у девочки. В непростой семье жила.
Но те пристрастия и желания, которые из этого выросли кажутся дикостью.

Неужели он действительно может проделывать с ней все эти мерзости и верить, что всё это - по любви? Неужели в мире и правда столько злобы, что любовь невозможно отличить от самых примитивных и жестоких форм насилия?

Более юное поколение восприняло книгу с восторгом.
Критики тоже.
Я же наблюдала как за инопланетянами.

Есть в ней что-то пугающее, как будто внутри у неё – провал, пустота. Ты словно ждёшь прибытия лифта, двери открываются, а там – ничего, лишь страшная тёмная пустота шахты, уходящая вниз, в бесконечность.

Не смотрите ни на чьи оценки. Читайте и составляйте собственное мнение об этой книге.

Рок-н-ролл мертв, а я еще нет (БГ)

Однажды утром ты просыпаешься, просыпаешься, просыпаешься. Проснулся. Глядь, а посреди комнаты находится горизонт событий, слева события прошлого, справа события будущего. Или наоборот. И самое важное понять, где право, а где лево. Если понял, можно сказать, победил эту дурацкую Вселенную данным утром. Еще с утра можно в Датскую рулетку сыграть, там чуть поменьше ставки. А еще может так оказаться, что просыпаешься, а в комнате ты не один. Рядом с тобой в пространстве времени находится голова (без туловища, пола и проблем с воротничком, зато неглупая и с точкой зрения). Можно с ней побеседовать. А если еще и случайно зашедший Сократ присоединится, так вообще замечательно, как говорится, одна голова хорошо…

Anthropos. Скажи мне, любезная Голова, как так вышло, что еще осень, а по ощущениям уже зима? И первый снег ложится на стекла очков. И вроде жив и здоров, руки-ноги на месте (чего ты лишена), а печаль откуда-то взялась. И троллейбус косится совсем уж бесхитростно, и с еврейским новым годом никто не поздравил (хотя никто и не должен). И хочется влюбиться прямо в октябре вопреки завету классика. Вот что со всем этим делать?

Голова. Я буду говорить притчами, и без притчи говорить не буду тебе. Потому что глазами видишь и слухом слышишь, а разумом все равно подтекст ищешь, дитя постмодернизма с призмами очков! Живет на свете женщина, и счастья у нее было один вечер и два дня. И ей этого хватило на весь долгий срок. Кутается в сорок одежек, чтобы согреть воспоминания, разговаривает с головой, пока та не превращается в ничто, хранит в сарае консервированный свет и ненавидит (любит) свою сестру…

Anthropos. Постой, постой. Ты тоже превратишься в ничто?

Голова. Все превращаются во что-нибудь.

Сократ. Полностью согласен.

Голова. А ее сестра ведет совершенно другой образ жизни. Она борется и борется, за и против, одна и в компании. В молодости приковывала себя к сетке военной базы, предотвращая ядерную войну, сейчас борется с пластиком и химикатами. И у каждой из них свой миф, но в рамках мифа всеобщего. На доске шахматные фигуры, черные и белые, такие разные. Но их противостояние известно, чем заканчивается.

Anthropos.То есть индивидуализм и альтруизм не важны, если их невозможно выщепить из системы внутри системы. А значит нам нужно лицо стороннее –автор, творец. Так, Сократ?

Сократ. Да, мне так кажется.

Anthropos. Творец имеется. Али Смит написала современную версию «Белого шума». Заражение, которое то ли есть, то ли нет. Невротики всех мастей. Образ симулякра (симулякр образа) воплощен в интернете, как в телевизоре у Деллило. Вот только если в «Белом шуме» все одержимы смертью, то чем одержимы герои «Зимы»? Уж не поиском надежды ли?

Сократ. Интересная мысль.

Голова. Живет на свете молодой человек, нанимает за огромную сумму незнакомку, чтобы мать (которой почти плевать), не догадалась, что он поссорился с любимой девушкой. Точнее не он, а она, не поссорилась, а ушла, разбив ноутбук, и не с любимой, а… в общем, не слишком любимой. Он едет праздновать рождество в атмосфере чрезвычайного притворства, и в этом почему-то много надежды и совсем нет смерти.

Anthropos. Потому что все герои – безнадежные мифотворцы? Творят надежду (миф надежды или даже идеальную систему симулякров, где надежда не является мифом) вопреки внутреннему состоянию. Это стоит того, чтобы написать о них книгу?

Голова. Рассерженная девушка в твиттере бывшего парня пишет от его имени, что в Британии он видел птицу из Канады. И десятки восторженных орнитологов-любителей немедленно едут на побережье искать птицу. И ведь находят. Слова становятся явлением и дают людям смысл, пусть локальный и ненадолго.

Anthropos. Но ведь сами мифотворцы остаются несчастными!

Сократ. Не могу согласиться. Читайте Платона и вы поймете, что творить благо другим людям – это величайшее счастье.

Anthropos. У Платона, возможно. У Али Смит может быть иначе. Рождество закончилось. Все разъехались, почти ничего не поменялось. И впереди весна, лето, осень – а по ощущениям все зима. Мифотворчество не делает счастливым. Повторяю вопрос, зачем было писать книгу, где все обыграно еще раз, но нет ничего нового, и не хватает надежды для главных героев?

Голова. Герои живы, не смотря на знание того, что и Бог умер, и термоядерная бомба создана. И эта их жизнь (в которой есть марши протеста и рассуждения о снеге) оправдывает даже отсутствие надежды. И даже если эта мысль не нова, то еще раз создать для читателя полный отсылок, абсурда и легкого сумасшедствия текст – совсем не лишнее. Ты же получил удовольствие от прочтения? Получил. Иди и впредь не впадай в безнадежное отчаянье.

Anthropos. Хорошо, а что с печалью делать и желанием влюбиться в октябре?

Голова. На этот вопрос отвечай сам. Мне пора в ничто превращаться.

Сократ. Я тоже пойду, там цикута не допита стоит.

Anthropos. Вот и поговорили. Пойду, представлю себя кусочком мха на старой табличке около Вифлеемских яслей: «Младенцев не класть».

Не скажу, что эта книга пролетела для меня как один миг, тяжело она шла, очень медленно и вязко. Все-таки я люблю более динамичные истории с обозначенным сюжетом. А читая «Тысячу осеней…», чувствуешь себя на лодке в стоячей воде – нет каких-то цепляющих моментов, захватывающей дух истории или интересных персонажей, за судьбой которых хочется наблюдать. А эта манера медитативного повествования пусть и явная дань уважения литературе страны восходящего солнца, однако меня совсем не впечатлила.

Перед нами исторический роман о закрытой Японии, да еще и с нетривиальной любовной линией. Казалось так сперва. А по итогу любовная линия тут очень слабая и с плоским развитием из разряда увидел один раз и полюбил на всю жизнь. Это выглядит слишком обтесано, в это не верится, а, следовательно, и наблюдать за героями тоже не интересно. Персонажи – это отдельная проблема наряду с манерой повествования. Очень полюбился Митчеллу прием неожиданного ввода толпы героев без какого-либо предисловия. Тут и так японские имена, к которым нужно привыкнуть и запомнить, так еще нам в сюжет/диалог вводят новое лицо, не объясняя кто есть кто, да еще и словно бы подразумевая, что мы знаем о нем. А в итоге я пока на протяжении нескольких глав въеду, кто это, уже и забуду с чего все началось. Сюда же можно отнести резкие обрывы главы или быстрые заходы в новую, да еще и от другого лица (без обозначения оного). Очень много недосказанности в романе, что отнюдь не придает ему нужного шарма (для меня уж точно).

Очень много нудных описаний, лишних диалогов, просто невероятного растяжения сюжета, которого я толком и не прочувствовала. Все прочтение казалось, что вот вот начнется что-то интересное, захватывающие ну или хотя бы чуть-чуть цепляющее, но нет. Так и не удалось мне уцепить сюжет за хвост. Вот спросите меня, о чем этот немаленький объем книги, и я вам даже не смогу ответить. Безусловно, основные события я помню, но какой-то конкретики – не-а, прости прощай. Да, местами тут можно найти интересные моменты, мне так больше всего понравилась часть про сестринскую обитель, в которой выживала Орито. Но опять-таки, этого было очень мало и так резко оборвалось, что я все время ждала продолжения, которое так и не наступило.

Главный герой – это маленький человек в чужой стране. Но господи, как это плохо реализовано. Якоб сам по себе не интересный персонаж, выдающихся черт не имеет, так еще и постоянно попадающий в мерзкие ситуации. Вот первое, что мне приходит на ум при воспоминании о нем, так это как на него помочилась обезьяна или как в его, кхе-кхе, задний проход вставляли трубку на глазах у всех чисто эксперимента ради. Прекрасный облик главного героя. Давайте добавим к нему еще щепотку трусости и гору сожаления – вуаля, главное разочарование романа готово. Любовь и самопожертвование, которое ему тут приписывается, яйца выеденного не стоит. В книге есть герои с куда более интересной судьбой, однако их почему-то оставляют не удел.

Культура Японии – то, за что многие также хвалят книгу. Но нет, для меня от Японии тут не больше содержания исторической брошюрки. Нет этого самурайского духа, закрытой общности и азиатского колорита, что тоже очень печально. Вот атмосферы грязи, отходов и вони тут избыток.

В итоге Японию окружает куда меньше водных просторов нежели в этом романе. Читала книгу на последнем упорстве, а теперь даже побаиваюсь браться за другие работы Митчелла. Слабо, очень слабо. Книга оказалась большим разочарованием для меня.

Из автобуса Биттори вышла следом за какой-то женщиной, других пассажиров в нем, кстати сказать, и не было. Пятница, спокойно, хорошая погода. На арке над воротами она прочла: “Скоро о вас скажут то, что сейчас говорится о нас: они умерли!” Такого рода мрачные фразочки на меня не действуют. Звездная пыль (это я слышала по телевизору) – вот что мы такое, и не важно, дышишь ты еще или уже отправился к праотцам. Да, я люто ненавижу отвратительную надпись и тем не менее не могу при входе на кладбище не остановиться и не прочесть ее в очередной раз.

Если внимательно прочитать это отрывок, можно сразу прочувствовать своеобразную стилистику Арамбуру, когда авторский текст без предупреждения и без напряжения переходит в монологи или мысли персонажа. Ну и ещё оценить его черноватый юмор... За бережно переданные особенности языка поклон переводчику Наталье Богомоловой, отличная работа.

Что сказать - это сложная книга. Сложная, как бывает сложна жизнь, где пряники с неба падают только в сказках, а вот кары, теракты, несчастья и болезни сыплются, как из драного мешка... Вот представьте: вы - баск. Настоящий, этнический, мало того - всем сердцем любите свой народ, язык ("Эускера - душа нашего народа!"), трудитесь со всем прилежанием, растите детей, дружите с соседями. В маленьком посёлке, где вы живёте всю жизнь, вас все знают, вы принимаете участие в празниках и похоронах, ходите в Гастрономический клуб и ездите в велосипедные походы с друзьями. Но в один, вовсе не прекрасный, день на вашем гараже надпись "Чато - предатель!" Потом на двери... Потом на домах на главной площади посёлка.. потом с вами перестают здороваться... потом вы понимаете, что вы приговорены...потом... За что? Не стал платить революционный взнос второй раз в том же году.

Сейчас начну пересказывать и испорчу всем чтение)). Нет, не стану. Только о настроении книги: безнадёга. Баски со своей ЭТА, испанцы со своими методами перевербовки, явно не слышавшие слов типа "демократия", страх, ненависть, сожаления. Безнадёга. Кроме двух моментов - концовки, когда две старухи, в прошлом лучшие подруги, разведённые этой "борьбой", обнимаются на виду у всех на площади, и момента, когда сын одной из них, сидя в тюрьме, думает, что если бы вышел, встал бы в поле и спел бы вот эту песню:

03:25

Пока у людей есть такие мечты, они не безнадёжны...
Отдельно хотелось бы отметить мастерство чтеца Семёна Янишевского, который с необыкновенным мастерством передавал тонкости сдерживаемого и не сдерживаемого гнева, ненависти и ... любви.

А потом женился на моей подруге — Я не собираюсь жениться на вашей подруге. — Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила.
Фильм " Служебный роман "

В ходе чтения данного романа не раз приходится задаться пресловутым вопросом: что хотела сказать автор своим произведением ? Снова наглядно продемонстрировать, что женской дружбы не существует ? Само понятие в корне неверно ? Или это особый род отношений, способный толкать вперёд и вверх, а там...?
Что порой благодаря зависти, корысти и затаённой злобе есть возможность вырваться вперёд ? Этакий двигатель прогресса ?

По вызову отрицательных читательских эмоций роман способен дать фору многим другим, настолько тут бесящие герои и виртуозное умение писательницы исподволь манипулировать читателем.

В остальном же всё оставляет желать лучшего. Текст романа до ужаса пресный, не выделяющийся особыми литературными изысками, хотя нам не единожды напомнят по ходу чтения, что героиня учит литературный итальянский.

Весь сюжет - это какие-то бесконечные разборки , невнятные бессмысленные диалоги и топтание на месте. По сути, всё сводится к переливанию из пустого в порожнеее , когда постоянно появляется новый повод к восхвалению одной и самоуничижению другой.

Вопрос: кому можно адресовать этот роман, также вызывает затруднение. Во-первых, это сугубо женская проза, но среди представительниц этой половины человечества или уже многое известно об этом понятии, или не поверят, находясь в прекраснодушном состоянии возможности настоящей и бескорыстной дружбы между подругами, для которых фраза: против кого, девочки, дружим, ещё не актуальна и скорее непонятна, чем может вызвать улыбку.

В общем, даже без финального авторского твиста, просто обрывающего текст на полуслове, нет желания продолжать эту мутную историю, в которой ни герои, ни атмосфера не вызвали искреннего неподдельного интереса.

⠀⠀⠀⠀⠀Действие романа относится к 30-м годам прошлого века, когда наша необъятная родина будто металась в агонии - индустриализация, коллективизация, "пятилетки", "стахановцы", "кулаки", депортации и репрессии...Переломное советское время не пощадило никого, как бы далеко этот некто не находился.
⠀⠀⠀⠀⠀Зулейха - молодая женщина, жительница далекого дремучего татарского поселения Юлбаш. Её обжитый годами мирок обычен для деревенской женщины. Каждое утро ее начинается задолго до рассвета; свои женские занятия за пятнадцать лет замужней жизни Зулейха знает и выполняет добросовестно и покорно - печет хлеб и квасит капусту, кормит животных, чистит наметенный снег и топит баню, моет ноги мужу и выносит горшок свекрови. Сказать, что Зулейха дома не женщина, а лошадь в упряжке - не сказать ничего. Да и спит она строго на женской половине, на старом с торчащими гвоздями, сундуке, благо махонькая.
⠀⠀⠀⠀⠀И нет другой судьбы для Зулейхи - это обычный, если хотите, нормальный, уклад жизни татарской семьи в то время. И Зулейха это неосознанно понимала и принимала, терпя оскорбления, унижения, а иногда и рукоприкладство мужа и свекрови, ласково называемой Упырихой. И муж для нее был хорошим и справедливым хозяином.
⠀⠀⠀⠀⠀Конечно, женщины за спинами своих домовладык, не принимали и минимального участия в политической жизни, и могли только догадываться о большой беде, нависшей грозовым облаком. Каждый зажиточный крестьянин, "кулак", каким и был Муртаза, муж Зулейхи, был под прицелом "красноордынцев" в прямом и переносном смысле.
⠀⠀⠀⠀⠀Пал Муртаза под дулом врага-красноордынца, и началась для Зулейхи совершенно другая жизнь. Полугодовой путь в теплушке к новому месту проживания; пункт назначения - далёкая холодная Сибирь.
⠀⠀⠀⠀⠀Голод, холод. Страшно, жутко. Вы можете себе представить жизнь в сибирском лесу без вообще какой-либо еды, без вообще чего либо? На несколько десятков человек мешок патронов, и всё на этом. Просто удивительно насколько безграничны возможности человека к приспосабливанию в любых, абсолютно диких условиях, и стремление к выживанию во чтобы то ни стало!
⠀⠀⠀⠀⠀Пройдут долгие 16 лет, на протяжении которых репрессированные из сырой землянки выстроят настоящий посёлок со своими торговыми лавками, лазаретом и школой. Прошлое затянется дымкой времени, забудутся родные дома и соседи...теперь есть только стремление к общему светлому будущему.

Я насчитала тут много разговоров: с женатыми любовниками, с женами женатых любовников, с бывшими любовницами, со странной мамой и алкоголиком-папой, с коллегами. И ни одного разговора просто с другом. Где-то в названии ошибка.

Вот уже вторая книга Руни, и я четко вижу паттерн. ГГ - странная высокомерная юная девочка, кичащаяся своим интеллектом, но не совсем в ладах со своими чувствами. Немного мазохист. Ну, вылитая Марианна из Нормальных людей . Тут вот Марианну зовут Фрэнсис. У нее мама не от мира сего и неопрятный отец-алкоголик, однако, снабжающий ее деньгами, так что Фрэнсис совсем не нужно работать, и она пишет стихи. С этими стихами она выступает дуэтом со своей бывшей девушкой, а теперь просто подругой, Бобби. Бобби, со слов Фрэнсис, красивая мегазвезда, с зашкаливающим обаянием, способная влюбить в себя любую. По сравнению с ней Фрэнсис просто рыжая дурнушка с веснушками.

На одном из поэтических вечеров Бобби и Фрэнсис знакомятся с семейной парой, Ником, актером среднего уровня зато с мегаваттной улыбкой, и Мелиссой, достаточно известной писательницей. Фрэнсис и Ник заводят роман, как известно из аннотации. На этой ноте я мысленно громко завопила: "Нееееет, не делай этого, не совершай ошибки, не выходи из дома". Но Фрэнсис-таки на том уровне развития, когда это надо, помучить себя, помучить других. Ну, и автор довольно четко ведет рассказ от лица героини, подробные мысли, подобные чувства, и мысли неспроста впереди, потому что ГГ предпочитает не чувствовать. Душевную боль заглушать физической, поболеть, ножницами себя порезать.

Кстати, один казус интересный. Героиню уж настолько спозиционировали интеллектуалкой, а в процессе повествования автор выдал ей хроническую болезнь, эндометриоз, и зуб могу дать, что в России даже не интеллектуалы про нее слышали, а героиня вот нет, даже с названием незнакома. То есть Кант Гегелем, а в медицину ни в зуб ногой? Мне странно это слышать.

В общем, поначалу Разговоры эти читались как бложик средней руки, слегка отдающий чиклитом. Я выпила вина, я поела суп, я пописила, я покакала. Ну почти. Я переспала с чужим мужем, что-то скажет моя подруга? Немногим лучше. И что-то меня так разочаровало, что я чуть было не снизила оценку за предыдущий роман. А что, я тоже бываю алогичной, у меня даже вот в профиле написано. Но потом, ближе к финалу, Руни показала себя. Добавила персонажу глубины (и хищнические мотивы), вдруг как в сказке скрипнула дверь внезапно стало ясно, что центральный персонаж, - мягко скажем, ненадежный рассказчик, что все в романе совсем не то, чем кажется.

Понравилось, что Руни сделав обманный финт, в финале прекрасно показала всю напряженность созависимых отношений, что "последнее прощай" вряд ли когда-либо станет последним, по крайней мере без помощи психологов. А ведь в прошлом именно такие бурные романы воспевались писателями. Хотя никому не интересны здоровые отношения, что про них писать? Встретились, влюбились, и жили они долго и счастливо? Понравились откровенные столкновения в емейлах, если раньше друг другу били морды или расцарапывали лицо, то теперь интеллектуальная элита это делает словесно и по почте. "Зачем ты отправила Бобби мой рассказ?" "А зачем ты тр@халась с моим мужем?"

Не понравились эротические зарисовки, возможно, потому что они не эротические, а откровенно пошлые. "Я была на четвереньках, он что-то делал сзади". И клац клац, видимо, и ни проблеска эмоции. Видимо, потому сексуальные сцены здесь воспринимаются пошлыми, что за ними нет ни чувства, ни значения. Можно сколько угодно заниматься сексом, до любви дело, может быть, и не дойдет. В этом тоже автор молодец.

В Разговорах много еще любопытных мелких моментов на тему отношений, которые можно обсудить. Но что больше всего понравилось, насколько открыты были между собой Ник и Мелисса. Несмотря на все их нехилые семейные проблемы, они честны друг перед другом. По-моему, это прекрасно, когда рассказать можно все, в том числе и свои ошибки, и быть в этом принятым. Наверное, это их разговоры вот те самые, разговоры с друзьями.

У Конора мама больна раком и умирает. Отец живет в Америке с другой семьей, да и проблемы в школе.
К этому добавились ночные кошмары в виде тисового дерева. Оно рассказывает Конору сказки... Вот только сказки ли это.
Тут даже не знаешь, что написать про данную книгу. То что она тяжелая было понятно с самого начала. Эмоций от прочитанного уйма и очень противоречивых. Безграничная жалость к Конору, злость и раздражение к бабушке и отцу. Бабушка замкнулась в своем горе, но ее как раз таки понять можно, а вот отец предпочел другую свою семью, а не разговор с сыном, что вызывает сильную злость. К одноклассникам смешанные чувства, вот вроде и злость, но в тоже время и понимание. А вот такой уж плохой Гарри, каждый для себя решит сам.
Я не люблю такие истории, но читаю, т.к. понимаю, что они нужны и важны. А от всего, спрятаться и закрыться, не получится, как бы мы этого не хотели. В конце книги я просто рыдала.
С детьми нужно разговаривать.

Почему: в какой-то момент не помогают уже никакие списки "очередности прочтения". Когда первоочередного прочтения ждут 250 томов и еще порядка 400 "во второй очереди"... И это посчитаны только по одному роману из цикла, а некоторые циклы, сами знаете, не ограничиваются даже трилогиями. Короче, как это я иногда делаю и с фильмами, отдал всё на волю случая. Выписал полсотни наименований, которые с огромным удовольствием прочёл бы прямо сейчас, и случайным образом определил, что же я буду читать следующим.
И, по иронии, выбор случая пал, пожалуй, на наименее желанную книгу из всей полусотни. На "Покорность" Уэльбека. Объясняю – недавно решил попробовать его «Карту и территорию» и что-то она мне совсем не зашла. Хотя и «Элементарные частицы» , самый знаменитый роман автора, понравился, и «Платформу» , про мой любимый Таиланд, прочитал с интересом. Собственно, после «Платформы» я и решил прочитать со временем всего Уэльбека, тем более что его антиисламисткую и алармистскую "Покорность" несколько лет назад все активно обсуждали.

Итак, "Покорность".
Вялый, скучный, апатичный, не побоюсь этого слова, кислый главный герой, профессор Сорбонны сорока с небольшим лет, ведёт унылую жизнь среднего европейца. Неспособность любить, студентки и проститутки в качестве сексуальных партнеров.
Тем временем во Франции к власти приходят Мусульманские братья, умеренные мусульмане.
У героя нет сил возмущаться этому и, немного помявшись, взвесив все за и против, Франсуа решает принять ислам. Ислам как раз и переводится с арабского как покорность.
Главный герой являет собой ненавязчивую аллегорию Франции, не зря он тёзка своей страны (странно, что ни один маститый рецензент не отметил этого). Все эти возрастные болезни, общая апатия, интерес к политике.
Французы больше женщин любят только политику. По крайней мере, такое у меня складывается ощущения после прочтения современных французских авторов или романов о Франции. У Бине в «Седьмой функции языка» предвыборная гонка была основным сюжетным стержнем романа, Ирвин в «Алжирских тайнах» тоже много страниц уделяет политическим перипетиям Франции. В "Покорности" мирный приход к власти мусульман – самая яркая часть романа, за которой действительно любопытно следить. Подано хоть и несколько упрощённо, но вполне достоверно.
Недостоверно пожалуй описаны последствия прихода к власти. Больно уж тихо всё прошло. А ведь в тексте упоминаются и правый Национальный фронт и националистическое идентитарное движение (у них очень стильная эмблема).
Ожидал большего драйва и надрыва. А роман вызывает скуку. Возможно, так и задумывалось.
Дам Уэльбеку ещё один шанс, попробую как-нибудь почитать его дебютный роман «Расширение пространства борьбы» . Обычно в дебюте всем авторам есть, что сказать.
Да, придётся в пандан к "Покорности" прочитать и «Мечеть Парижской Богоматери» Чудиновой .
6(СРЕДНЕ)

Судьба коварна, словно змея, она всегда ухитряется спихнуть нас не на ту сторону.

Мало у кого поднимется рука поставить хорошую оценку книге, оставляющей после себя тяжелый, угнетающий осадок. С другой стороны в качестве основы сюжета выбранна трагическая история, радости она по определению не может вызвать. Многие моменты было неприятно читать, но возможно так и было задумано автором.
Сюжет книги очень актуален, особенно если учесть, что он перекликается с реальными событиями. Это обстоятельство переводит роман в разряд книг предостережений.
Многие семьи с детьми сталкиваются с описанными в романе проблемами: радость материнства постепенно сменяется всепоглащающей усталостью, ласковые и нежные мамы становятся задерганными и раздражительными, мечта каждую минуту посвящать своему малышу сменяется желанием поскорее вернуться на работу. Появляются мысли о няне.
В семье Мириам и Поля все было именно так. Они долго не решались и вроде бы все сделали правильно. Тщательно подбирали кандидатуру, навели справки с предыдущего места работы няни. Рекомендации оказались прекрасными: и родители и ребенок были довольны. Личная симпатия тоже возникла практически с первого взгляда и все же трагедии не удалось избежать. Интересно было попытаться докопаться до причин, приведших к ней. Понять когда нужно было всерьез забить тревогу, когда довериться звоночкам собственной интуиции.
Жаль, что реализация у такого многообещающего сюжета полдучилась посредственной, можно было сделать книгу интересней и глубже.

Забавно то, что ни название, ни обложка, ни аннотация не указывает на происходящее в книге. Не забавно то, что готовилась я к мрачной и тёмной детской сказке, а вышло вот это. И оно хорошее, правда-правда, но настрой был не к месту.

Сюжет.
Конор обычный среднестатистический мальчик, у которого проблемы в школе и семье. Единственное, что отличает его от остальных — наличие непонятного монстра, желающего рассказать ему несколько сказок. Сказок, к слову, прекрасных и таких же странных, как и их рассказчик. И если бы книга пошла по развитию, представляющемся моим мозгом, дальше читатель стал бы наблюдать этакое приключение мальчика и монстра в непонятный мир сказок, но у писателя своё виденье, поэтому книга целиком и полностью о реальных проблемах, где непонятное чудовище лишь аллегорическое олицетворение оных. Плохо ли это? Смотря с какой стороны посмотреть.

Заглянем сначала с положительной стороны, открывающейся в полном своём великолепии ближе к финалу. Проблемы "маленьких людей" не так часто показаны в литературе, особенно той, которая в дальнейшим добивается популярности. И то ли читатели не готовы к такому, то ли писатели не особо настроены показывать мир "по ту сторону", где не всё волшебно и прекрасно, как рисуется красочным воображением пятилетки.

Конор вынужден заботиться о себе, что не очень-то и характерно для мальчика его возраста и о больной матери. Ему приходится сталкиваться с непониманием в школе, насилием и непринятием остальной семьёй, где бабушка слишком занята собой, а отец своим новым ребёнком. Совсем неудивительно, что в таких реалиях возникший из дерева монстр, не станет чем-то особо пугающим, а привлечёт внимание мальчика.

Каждый взрослый по-своему переживает проблемы. Кто-то достаточно сильный, кому-то этих сил не хватает и он опускает руки. От детей же ничего из двух вариантов не ждёшь, так как либо всё списывается на несообразительность, либо на них вообще никто внимания не обращает. Вот под эти углом история шедевральна и её нужно хвалить до скончания времён, потому что писатель берёт да делает Конора живым. Мечтающим о лучшем будущем для себя и матери, уставшим от ежедневных переживаний, загнанным в угол собственными одноклассниками, не принимающим себя и мир вокруг, потому что всё не так, как ему бы хотелось. Лучше всего это показано в сцене сказки про двух больных дочек и нерадивого отца, и финальным разговором с обидчиками, где быть невидимым для окружающих не самое худшее, что может произойти.

А что там по отрицательной стороне? Да-да, опять дело в завышенных ожиданиях и абсолютно не той сюжетной ветке, которая поначалу казалась. И не сказать, что виновата в этом обложка и название, ведь что первое, что второе, оно отражает всю суть вложенного писателем смысла, но неприятный осадок остался и после прочтения. Мне просто хотелось понаблюдать за приключением мальчишки, где монстры и сказки в каком-то роде реальны, где волшебство присутствует в жизни, а не просто представляется на некоторое мгновение, чтобы показать всю неотвратимость сложившейся ситуации. И это действительно разочаровывает, возможно, именно поэтому, по окончанию чтения, я пришла к выводу, что книга отличная, но приобретать её в бумаге или перечитывать, не стану. Она поднимает нужные темы, бесспорно, но всё не срослось так, как надо.

Чтение не прошло впустую, подчерпнула для себя несколько дельных фраз, да и сказки били в самое сердце. Вполне можно назвать это удачным знакомством с писателем.

Обычно читатель берется за книгу для того, чтобы что-то узнать, открыть для себя что-то новое. Иногда для того, чтобы вспомнить, подтвердить какие-то мысли. Чаще всего, для того, чтобы забыть, забыться… Думаю, писатель берётся за ещё не написанную книгу примерно с теми же намерениями… Гузель Яхина писала «Зулейха открывает глаза» по воспоминаниям своей бабушки. Чтобы что-то забыть надо прежде это хорошенько вспомнить. И книга насыщена событиями, подробностями жизнеописаний, которые шокируют своей откровенной жестокостью. Речь в книге идёт о раскулачивании зажиточных крестьян. Время и место – Россия 1930-е. Перед нами промелькнут шестнадцать лет из жизни главной героини, шестнадцать лет – на грани жизни и смерти: ссылка, голод, холод, лишения. Очень тяжелая книга. Я бы даже сказала так – беспросветная книга. Единственное светлое пятно в ней – это природа, на фоне которой и разворачиваются события. Описываемая добротными щедрыми красками природа становится на грань добра, иногда перевешивая людское зло. Иногда спасая человеческие жизни.
В 2015 году книга получает сразу две премии: «Большая книга», и «Ясная поляна». О премиях – разговор отдельный. После «Письмовника» Михаила Шишкина и «Каменного моста» Александра Терихова, которые у меня продвигались с большим скрипом, бралась за книгу с опаской. Но книга читалась легко, хотя по содержанию легкости не было вовсе. В героев романа веришь, им сопереживаешь. Иногда у меня появлялось ощущение, что текст книги неоднороден. Там, где, видимо, были реальные воспоминания, оформленные художественно, вдруг появлялись отступления, выполненные в современной стилистике, (например, описание «яйца», в котором живет профессор). На мой взгляд, это сочеталось плохо. Походу повествования то и дело мелькали картинки. Очень много фотографических моментов, как будто кадры из кинофильма. Послушав позже интервью с автором, поняла, откуда те взялись. Книга родилась из сценария. Не удивительно, что по ней уже создан спектакль, и тот успешно идет на сцене театра.
Сегодня в рамках рубрики «В одном лице» - книга в исполнении автора. Гузель Яхина читает «Зулейха открывает глаза». Лично мне больше импонирует другая озвучка, Ольги Воробъёвой. Тут, как мне кажется, совпадения по настроению много точнее. Однако автора всегда послушать интересно, не спорю.

Подробнее смотрите выпуск -

Гузель Яхина с завидным упорством продолжает штудировать тему тоталитаризма в Советском Союзе в 30-40хх годах прошлого века и жизнь маленького, читай обычного человека в этот сложный период. Это, наверное, даже хорошо, демонстрирует не просто интерес автора к данной теме, но и её неравнодушие к прошлому страны, в которой живет и творит, желание напомнить о том времени и, возможно, сказать что-то новое (хотя не знаю что. Может, рассказать о малых народах внутри большой страны).

Если в прошлой книге речь шла о татарской глубинке и непростой судьбе Зулейхи, попавшей в жернова истории, то тут автор пошла дальше и решила ни много ни мало рассказать о целом народе через персонажа, представителем коего тот является. Речь идет о поволжских немцах, подвергшихся депортации в районы Казахстана и Сибири в 1941 году, что привело к ускоренной ассимиляции и упадку национальной культуры и языка.

В центре повествования история шульмейстера (по русски учителя) Баха, обучающего детей родному немецкому в колонии Гнаденталь, что на Волге где-то под Саратовом. Он нелюдим, порою странен для живущих с ним рядом, любит грозу и не особо детей. Но неожиданно случай или вернее судьба сводят его с новой ученицей Кларой, девушкой на выданье, что и предрешит всю его дальнейшую жизнь.

Охват тем, заявленных в романе, настолько широк и многогранен, что не все удаются одинаково хорошо. Вернее, удается одна, собственно история того маленького человека, живущего в огромной стране, бурлящей от глобальных перемен, несущих с собой новые беды и разрушения.
Революция, гражданская война, продразверстка, коллективизация, голод - об этом мы можем судить только исходя из названия глав, да порой заблудших на хутор беглых военных. Основные вехи большой истории тут намеками и небольшими мазками, упоминаниями, чтобы не забыли о каком времени идет речь.
Видимо желанием подчеркнуть атмосферу тех лет и противопоставить жизни человека и вождя, автор помещает в роман и главы о Ленине и Сталине. Мне лично они не испортили впечатления, но и не добавляли ничего нового к уже известному, а порой и вовсе смотрелись как что-то чужеродное в теле романа.

Если исходить из того, что наш герой пишет волшебные сказки, могущие сбываться в реальности отнюдь не самым чудесным образом, то наличие магического реализма, так не всеми любимого, и немецких фамилий Гримм, Гофман вполне уместны и оправданы. Ка и сам финал собственно.

Пожалуй, о том, что речь здесь идет именно о поволжских немцах, мы и можем понять только исходя из фамилий, да упоминании имени Екатерины Великой и её манифеста, разрешающего иностранцам селиться в России и свободном возвращении русских людей, бежавших за границу. Этнографическая, культурная, языковая стороны, могущие полнее показать жизнь именно этого народа раскрыты далеко не полно, вернее совсем чуть чуть. На протяжении всего романа было ощущение, что тут могла быть указана любая деревня, любой населенный пункт на карте и ничего бы не изменилось.

Очередной добротный роман на больную тему, написанный хорошим литературным языком, что немаловажно, верно угадывающий желания и чувства читателя и жмущий на нужные точки, не оставит равнодушным большинство взявшихся за него.

Для этой книги Людмила Улицкая написала замечательное предисловие. И то, что в России появился (появилась!) замечательный молодой талантливый двукультурный и двуязыкий прозаик, представляет собой особую ценность. Это вам не европейское мульти-культи, от которого, кажется, вскорости останутся одни только культи. А это и есть истинный мультикультурализм, когда русский читатель с удовольствием читает и принимает близко к сердцу литературу другого народа и сострадает этому народу равно как и своему собственному. И когда автор не накидывается яро и оголтело на острые и горькие страницы совместной истории, а просто изображает, отображает нам всё происходившее в один из самых трудных и горьких периодов существования СССР (начало 30-х — середина 40-х), предоставляя возможность читателю самому расставить предпочтения и симпатии, смысловые ударения и эмоционально-чувственные акценты (хотя с трудом представляю себе читателя, который будет симпатизировать негодяю Горелову).

Сила романа не в том, что Гузель Яхина до предела обнажила все мерзости и несправедливости описываемого периода, а в том, что она сумела, ничего не трагедизируя и не впадая в крайности оценочного подхода к освещению реалий той жизни, показать нам детали и повседневности непростой судьбы не только главной героини Зулейхи, но и трагедии и драмы жизней многих других раскулаченных и сосланных в Сибирь людей, а также и некоторых "бывших", которые попали в один эшелон с татарскими переселенцами. Но ещё и трагедию и драму жизни НКВДшника, который исполнял волю Партии истово и с глубокой верой в правоту совершаемого и затем волею уже всяких там вышестоящих над ним начальников принудительно стал комендантом поселения, постепенно превратившись в Коменданта. Разрыв между мотивациями "они же враги" и "спасти людей" был для Ивана таким сильным, что его буквально рвало на части, однако к его чести он всегда делал свой выбор в пользу гуманистического начала, отставляя в сторону партийно-социалистические принципы. Причём чаще всего такой выбор делался им не чистым умом, а скорее спонтанно, так, как велела ему его партийная социалистическая душа. Вот уж где поистине был разрыв шаблона!

Зулейха и Иван — безусловно именно эти два человека являются основными героями романа. Но вообще роман наполнен таким количеством важных и значимых персонажей, что кажется, будто он переполнен ими, однако во время чтения такого ощущения совсем не возникает — все на месте, все выделены ровно в той степени, которая необходима для раскрытия тем и образов. Причём яркость образов многих персонажей открывается нам порой краткими и мелкими деталями их внешности или поведения — Гузель Яхина умеет сделать образ выразительным при помощи короткого литературного мазка писательской кистью.

Замечательная книга, интересный автор!

Время действия: 1892 г.
Место действия: Англия, Лондон / Эссекс

"Никогда не знаешь, кем станет тебе незнакомец, который переступает порог твоего дома..."

Впечатления: "Змей в Эссексе" никак не мог проскользнуть мимо меня. Мало того что у книги любопытная аннотация с названием, так и еще для обложки была выбрана стилизация под полотно Уильяма Морриса, одного из моих любимых художников. Но если вы, как и я, внимательно изучив аннотацию, решили, что в этом романе будет мистика, убийства в английской глубинке, расшалившийся монстр из речных глубин, за которым будет охотиться или "изучать" некая эмансипированная лондонская дама, а также она станет причиной необъяснимых случаев и запретных страстей, то... страсти, да, будут, все остальное - нет. Так что мои ожидания не оправдались и книга совсем о другом. Но это уж мои проблемы и винить автора в этом по меньшей мере нечестно)))

В произведении три главных сюжетных линии. Одна из них про лондонского доктора Люка Гаррета, гениального хирурга и довольно необычного человека. Трагедия судьбы этого человека в том, что у него "золотые руки" и идеи, опередившие его время. Когда все врачи его больницы говорят, что операция на сердце невозможна, а он утверждает, что может ее сделать, но его и слушать никто не хочет, обидно немного не так ли? Тут спасти может лишь настоящая дружба его собрата-врача мистера Спенсера и по совместительству богатея, но с добрым сердцем и не выдающимся умом, привыкшего во всем полагаться на более умного товарища и выступать в роли его добровольной "няньки". Мне понравилась эта парочка))) Если бы не женщины...все было бы у друзей просто отлично.

Вторая переносит читателя в графство Эссекс в маленький городок Колчестер на берегу речки Блэкуотер. Здесь с женой Стеллой и детьми живет преподобный Уильям Рэнсом. Человек достаточно просвещенных взглядов, который мог бы стать талантливым инженером, но по велению сердца решил посвятить свою жизнь служению Богу и заботе о благополучии паствы. Только вот преподобный оказался не готов к обрушившемуся на городок нашествию "монстров" и новых знакомств, принесших его стойкой душе неуместные волнения.

Третья линия, связывающая между собой судьбы всех персонажей произведения, и в особенности доктора Гаррета и Уильяма Рэнсома - линия новоиспеченной вдовы миссис Коры Сиборн. Некогда до безумия влюбленная первой любовью в своего мужа, Кора уже в браке поняла, что ее принц оказался чудовищем. Так что его смерть стала для нее ступенью к давно желаемой свободе, освобождением от следования приличиям, страхам перед мужем и боязнью сбежать, чтобы не навредить сыну. Тут и пригодилось старое увлечение книгами о путешествиях, наукой и древними окаменелостями, приводящее исследовательницу-вдову в городок, где как ей обещают можно встретить морское чудовище, которое вполне возможно самый настоящий ихтиозавр!

Если говорить о моем отношении к героям этого произведения, то мои мнения сильно разделились))) Мне было любопытно наблюдать за "тараканами", бегающими в голове Коры и ее очень странного, не от мира сего, сына Фрэнсиса. Кстати, намного интереснее этих двоих мне показался лишь краем показанный образ мужа Коры - из ее воспоминаний жуткого садиста, в которого она все же как-то умудрилась влюбиться. Мне понравились доктор Гарретт и доктор Спенсер, нормальные мужики, если бы они не поддались на чары не тех женщин. Понравился мне и Уильям Рэнсом, но скорее потому что я неравнодушна к преподобным в литературе, хотя он умный, но мямля ещё та, не люблю, когда мужик не может принять какое-то одно решение и ему следовать. А вот его жена Стелла, этакий божий одуванчик, такой хороший и считающий всех людей хорошими, меня ужасно раздражала. Ну честно, ее муж начал все время проводить в прогулках и беседах с другой женщиной, как по идее должна поступить жена? А Стеллу все устраивает, она даже с этой другой женщиной дружит и сводит их вместе ещё рьянее. Наверное я ещё не доросла до того возраста, чтобы понять такую линию поведения. Больше даже Стеллы меня раздражала Марта, компаньонка Коры и няня Фрэнсиса, а по совместительству "затычка во все дырки". По ее поступкам и мыслям, я думала что это старая неудовлетворенная дева лет 40, на самом деле, оказалась довольно симпатичная девица 25 лет 0_0 Вот наглядный пример суфражистки, которую даже не смотря на женскую солидарность, хочется хорошенько так долбануть сковородой на заумной головке. Бррр... бесячая героиня))) Из второстепенных же героев мне очень понравился мистер Эмброуз, которого доктор Спенсер, вдохновленный речами Марты, втянул в дело по борьбе за права лондонских угнетенных и нищих. Этакий добродушный и великодушный аристократ, любящий покушать, всегда вовремя приходящий ко столу, идущий по жизни с юмором и одевающийся в яркие бархатные пальто. Самый положительный персонаж в этой компании право слово, жаль его было слишком мало:)

Конечно же, в книге ещё есть обещанное чудище. Оно скалит морду с барельефа на церковной скамье, его скользкое и шипастое туловище виднеется среди тумана в темных водах Блэкуотера, на него сваливают всех местных утопленников и пропавших коз, а ещё чудище поселилось в мыслях, снах и головах жителей городка. Неизвестно до чего бы их довело такое массовое помутнение рассудка, но два случайных происшествия, произошедших очень вовремя, сорвали с бедного монстра его мифическую личину. Думаю, кстати, в этом и была заложена главная идея сего произведения.

Итого: Книга хорошая и интересная. Особенно, мне понравился стиль повествования Сары Перри, пишет она действительно красиво и со стилизацией в современной прозе под викторианский текст. Но проблема в том, что я за судьбами героев наблюдала с относительным интересом, но к концу книги так и осталась к ним равнодушной. И к проблемам, поднятым в произведении, и к мыслям, высказанным автором. Отсюда и нейтральная оценка, чисто субъективная и приглашающая других читателей составить о "Змее в Эссексе" свое мнение (было бы интересно обсудить книгу, возможно, я что-то все же упустила). Если Уилл и Кора как-то вечером на горизонте наблюдали призрачный корабль, то похоже моей фата-морганой стал сам "Змей в Эссексе", оказавшийся не тем, чем я его представляла.

Корни травы живут себе и не знают, что кто-то уже ее сжевал

Михаил Шишкин ''Венерин волос''

А из корней снова вырастет новая трава, новая жизнь, новые побеги, а отросшие побеги вновь сжуют, или опалят огнем, или скосят и вновь останутся только корни, там в глубине земли останутся корни, из которых вновь и вновь будет пробиваться новая жизнь, новые побеги, новые ветви, новые витки истории, наши дети и внуки, их потомки будут жить, когда уже нас не будет. За рождением следует смерть, за смертью вновь рождение, а между двумя точками - начало и конец - вместилась вся наша жизнь. В-с-я н-а-ш-а ж-и-з-н-ь. А до наших жизней были другие жизни, а после будут иные и мир продолжит свое существование уже без нас. И так сложно понять кто же на самом деле Тристан и Изольда? Те, кто жил много веков назад - герои рыцарского романа 12 века, - или же это герои наших дней, ищущие в каждом знакомце любимые черты, узнающие их по биению сердца. Как они сейчас изменились современные Тристан и Изольда? Мальчик, прошедший ужасы Чечни или девочка, выросшая в грязи? Или может быть переводчик, работающий в миграционной службе Швейцарии, в раю, то есть? Кто они? Какие они? Какие побеги пустили те самые корни давней любовной истории, какими новыми подробностями в наше время заветвилась стародавняя история? Где подлинная история человека - в античных статуях и лив дореволюционном Ростове, а может быть в современной тюрьме или в чеченском сарае? Где? Где? Где? Где найти место, чтобы успокоилась душа и нахлынуло счастье. В швейцарском раю его тоже нет. Наверное оно внутри, но нас так часто пинают как старые трухлявые мячи и мы сами пинаем других, что выбиваем это счастье изнутри, заполняя место счастья, болью и кровавыми подтеками душевных ран. Мы чаще всего не знаем жалости. Ни наши с-л-о-в-а, ни наши д-е-й-с-т-в-и-я. Только к-а-п-л-и дождя слезами стекают по окнам. А за ними мы - одинокие, счастливые или несчастные. Мы в одиночестве приходим и в одиночестве уходим. Но мы продолжимся в наших детях, а история продолжится в новых войнах, открытиях, революциях, новых гениях.

Меняются времена, сменяются эпохи, только человеческая жизнь остается такой же хрупкой и болезненно одинокой, только душа болит не меньше, а так же, только так же слаб и силен одновременно дух человека. От воспоминаний знаменитой певицы начала прошлого века, о ее взрослении и любви, о ее боли и потерях, к рассказам о Чечне и нашей действительности. Где точки соприкосновения тогда и теперь? Неужели большая, полная любви, потерь и обретений, боли и счастья, вот эта вся жизнь сводится к смерти в собственном дерьме? Или это мы ее так видим, а на самом деле там внутри этой женщины вновь появился смысл жизни - ее горошинка, ее кровиночка, потерянная и утраченная, оставшаяся только в памяти да на пожелтевших страницах старого дневника. Но нам и здесь важно пнуть мяч и снова выбить счастье изнутри, снова надо посплетничать, снова запустить внутрь себя грязь.

Это удивительный текст, связавший в единое целое эпохи, страны, события, перемешавший всё в блендере литературы, соединивший слова в предложения, предложения в текст, текст с жизнью, жизнь с литературой, литературу с историей, историю с жизнью, жизнь со словами, слова с чувствами, чувства с пожелтевшими страницами дневника, дневник с эпохой, эпоху с литературой, литературу со смертью, смерть с жизнью, жизнь с корнями, корни с побегами.

Весь мир - одно целое, сообщающиеся сосуды. Чем сильнее где-то несчастье одних, тем сильнее и острее должны быть счастливы другие. И любить сильнее. Чтобы уравновесить этот мир, чтобы он не перевернулся, как лодка.

Чтобы дойти до цели,
человеку нужно только одно - идти.

Маленькая Зулейха, незаметная, практически невидимая женщина.
Зулейха открывает глаза, точней ей их открывает жизнь, судьба.
Деревенская татарка, жена зажиточного, работящего крестьянина жила затюканной, молчаливой тихоней. Слово лишнего сказать боялась, дабы не накликать беду. Всю жизнь считала себя никчемной, бесполезной. Свекровь ей вечно не довольна, муж не замечает, а обратит внимание, то и не в радость. Детей сохранить не смогла. Ну, что за женщина?! Недоразумение!
Если б не советская власть, если бы не раскулачивали тогда всех подряд, да не строчили бы доносы, так бы и просидела Зулейха у себя на сундуке, да под пятой у свекрови. А то бы и издохла от непосильной работы. Говорят же – нет худо без добра.
Советская власть многим открыла глаза – самым жестоким образом, половине лучшего населения страны. Самым работящим и умным, успешным и талантливым, но не изворотливым и наглым.
Наверное, не будет спойлером дальнейшее обсуждение книги, так как все прекрасно знают историю страны.
Репрессии тянулись по огромной стране длинными эшелонами, увозящими людей в места необитаемы, непроходимые и лютые.
Эшелоны, в хвосте которых в самое небо поднимался тонкий ручеек душ, испуская совсем неуловимый вздох облегчения.
Для меня ход событий не был загадкой. Да тут и не это важно, не последовательность событий в сами герои, их поступки, их совесть, их сила.

В чем сила, брат?... Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда - тот и сильней.(к/ф "Брат")

Жизнь не всем дала возможность победить несправедливость. Радует, что такие все же были.
Люди, которые даже в самых суровых условиях оставались людьми.
Как не странно, судьба многих на «большой земле» была бы намного печальней и быстротечней. Порой в экстремальных условиях открывается второе дыхание, а желание помочь заставляет идти дальше несмотря ни на что.
Вот тут впору вспомнить прописную истину – не место красит человека, а человек место.
Главное ясная голова, твердые руки, не пасовать перед трудностями и держаться друг за друга и, конечно, желание жить всем смертям на зло.

Книга не только о тех, кто пострадал, а еще о тех, кто был назначен исполнителям предписанного наказания. Палачей тоже не обошли стороной.
Чтобы быть в системе, а не за ее пределами, что бы карать и быть необходимым винтиком адской машины, оказалось не достаточно быть идейным альтруистом. Так ведь и с ума сойти не долго, когда поймешь насколько все абсурдно, несправедливо, на какие жестокие поступки способны люди для собственной выгоды. А как оставаться человеком, отправляя людей в ад?!

Я закрываю глаза и вижу их… Зулейху, Юзуфа, художника Иконникова, однорукова Авдея, доктора Лейбе, рыбака Лукку, Изабеллу, гордо вышагивающую в забавной шляпке, Игнатова, с постоянной борьбой в себе.
Они как живые… рядом… не отпускают. Так не хотелось с ними расставаться.
Они были, я знаю. И их уже нет. Но память осталась. Память об уничтоженных судьбах, о безвинны обвиненных, раздавленных системой и выкинутых из жизни на произвольное существование, жалкое и унизительное.
В память о всех пострадавших написана очень хорошая, замечательна, книга с душой.
Да, внутри нее самая что ни на есть живая душа.
Спасибо автору за такую прекрасную работу!
Так не хочется расставаться, а вдруг еще встретимся… не прощаюсь

Давным-давно я слышала мнение о том, что мужчины делятся на два типа - которые лучше в молодости и лучше в старости. К сожалению, с Барнсом это простое деление не работает - он всегда хорош. "Предчувствие конца" - это не "Метроленд", когда у тебя пузырьки шампанского от текста в крови бегают. Я бы сказала, что этот роман ни на что у Барнса не похож. То есть нет, это безусловный Барнс - мудрый, ироничный, оптимистичный, но не вполне тот, каким я его знала.
Героев в книге подозрительно немного - Тони, Вероника, Маргарет, Адриан. Так, во всяком случае, кажется невнимательному читателю (и мне тоже) сначала. Но потом текст становится глубже, глубже, быстрей, стремительней - уж не эти ли 4 человека сделали его таким? Безусловно, и они тоже, но совсем не они. Таким его делает Время и Жизнь. А еще Конец, который настигает каждого - просто по-своему.
Как там Высоцкий? "И все же конец мой - еще не конец, конец - это чье-то начало". У Барнса нет начала. Конец - это конец. Потому что каждый не то чтобы одинок, но плотно упакован в свою скорлупу. И если ее разбить, то утешение от смерти искать в продолжающихся других хорошо, конечно, но не вполне по-человечески.
История, разворачивающаяся тут, - не ложь и не самообман. Это, скорее, отказ от детских иллюзий и впечатлений. И встреча с жизнью в том ее ракурсе, который всегда кажется надуманной литературщиной, - с правдой. Да, так действительно было на самом деле. Сложно представить? Сложно поверить? Мне - отнюдь нет.
Насчет заглавия... Предчувствие, конечно, имеет место быть, но по итогам - это ощущение конца, чувство, которое накрывает с головой и из-под которого читателю выплыть, а героям - уже нет.