Рецензии — стр. 2

Оговорочка будет сначала. - Я люблю романы-взросления. Но к этому вернёмся ниже, а пока об авторе пару слов.
Если сравнивать "Сварить медведя" и "Популярная музыка из Виттулы", то это будет как сравнить несравнимое. "Сварить медведя" это глубокий, философский, роман-детектив, который пленит читателя своей многослойностью и жизненным опытом. То "Популярная музыка из Виттулы", на мой взгляд, более лёгкое произведение, в котором только учатся жить.
Для меня это был хороший роман, - о дружбе, о взрослении мальчиков (со всеми вытекающими подробностями  и вот где было про первый сексуальный опыт, я просто хохотала в голос). А дружба тут настоящая. Та, которая зарождается ещё в раннем детстве и длится на протяжении большей части жизни.
Ещё я просто не могу не отметить то, как Ниеми передает атмосферу. Нет. Не передает. Он ее оживляет на страницах книги. И вот перед вами шведско-финский север. Суровый. Глухой. Не окультуренный. Не цивилизованный. Тут люди (в 60ее годы) живут ещё какими-то своими легендами, рассказанными из поколения в поколение. И вот представьте, туда к ним врывается рок-н-ролл. Он заполняет собой все пространство. Он разделит их жизни на, до и после.
Ну так вот, я люблю романы о взрослении. Есть в них что-то такое щемящее душу. То, что может напомнить тебе о твоём детстве, взрослении, пусть и отдаленно, но окутает воспоминаниями

I книга — Химмельстранд — — рецензия
III книга — Икс. Место последнее — — рецензия

Если мы не можем собраться вокруг света, то собираемся вокруг тьмы.
Если мы не можем собраться вокруг света, то собираемся вокруг тьмы.
Если мы не можем собраться вокруг света, то собираемся вокруг тьмы.
Если мы не можем собраться вокруг света, то собираемся вокруг тьмы.
Если мы не можем собраться вокруг света, то вокруг тьмы собираемся.
Если мы не можем собраться вокруг света, то вокруг тьмы собираемся.
Если свет не может нас собрать, то мы позволяем тьме собрать нас.
Мы разрываем свет и вокруг тьмы собираемся.
Лоскуты света и лоскуты тьмы мы собираем.
Вокруг каждого дома свет, вокруг каждой двери тьма.
И т д. и т. д.

Вообще от этой книги я ждала того, что она будет координально отличаться от первой части этого цикла. И да, какие-то отличия есть, но не такие грандиозные или хотя бы весомые, как я их представляла.

В целом здесь тоже бóльшую роль играют люди и их больная психика, сломавшееся сознание, страшные тайны, которые не нужно было узнавать, и простые ошибки. Да, есть и монструозное сверхъестественное, но это не так ужасно, как то, на что способны люди.

Связей с первой книгой очень много, но чисто хронологически события второй книги идут раньше, поэтому связи будут объяснять и дополнять что-то из первой книги, но не продолжать. Однако ж уже сейчас могу сказать, что в этом цикле лучше придерживаться "официальной" последовательности, а не хронологической — так будет и понятнее, и интереснее.

Психомистическая атмосфера выдержана отлично, да и в целом это было очень увлекательно. Еще мне понравился стиль повествования, хотя то, что автор привязывает лирического героя к своей реальной истории, даже отдавая ему свое имя, меня скорее раздражало, все же это было несколько чересчур.

В общем, если ищите что-то мистическое, психологическое и полное триллерных ноток, то обязательно обратите внимание на этот роман и цикл в целом

Главную героиню сложно назвать положительной, она любит шокировать окружающих неординарными поступками, вызывающим внешним видом (макияж, прическа, одежда), достаточно грубыми высказываниями. Даже с учетом сложного возраста, болезненных семейных отношений, трагических происшествий, неоднократно возникает ощущение психического отклонения. История семнадцатилетней Майи Мюллер начинается накануне пятницы тринадцатого и начинается она несчастным случаем: отпиленным кусочком большого пальца левой руки, чтобы продолжиться занозами в ноге, рваной раной на лбу и многочисленными падениями.
(Небольшое совпадение: книгу начала читать после пятницы с числом 13)
Если бы не обнадеживающий светлый финал, произведение Йенни Йегерфельд можно назвать депрессивным. К темной стороне склоняет сам образ героини - то ли восставший зомби, то ли бледный вампир в постоянных пятнах крови. Настроение Майи, поступки и мысли местами вызывают непонимание, но отлично вписываются в тему одиночества и отчуждения. Дополняет общее настроение повести болезненно бьющий рефрен:
"Пила. Пронзительный оглушительный визг.
Стук металлических зубцов о камень.
Плоть. Обнаженная, беззащитная.
Кровь — ручьем, струей, брызгами.
Взрыв снаряда. Боль."
Рассказывая историю Майи Мюллер, Йенни Йегерфельд поднимает проблему сложных семейных отношений, когда ребенок живет с одним из родителей, а второго посещает по редким выходным (раз в две недели). Увы, случай не исключительный, но как часто дети и сами родители знают подлинную причину развода? Мама у героини слишком прямолинейна, не понимает юмора, зацикливается на каком-нибудь занятии, трудна в общении... Подобные симптомы легко списать на сложный характер и предъявить как причину для расторжения брака. А если это синдром Аспергера или любой другой синдром? Как увидеть подлинную личность и узнать ее истинные чувства, скрытые коварной болезнью?
Мне эта дополнительная тема показалась интересной и заставила задуматься, анализируя поведение некоторых знакомых.

Подростку нигде не живется легко. В Америках и Европах ему так же сложно, как и в России или в Китае. Социальная защищенность и финансовая уверенность в завтрашнем дне никак не оберегают его хрупкий мир от внешних атак. А гоблины и предатели есть везде. Даже в Швеции.

Норе 12 лет. С Сабиной она дружила целую вечность – с детского сада. А тут в начале нового учебного года девочка обнаруживает, что стала третьей лишней в компании Сабины и Фанни. На что пойдёт Нора, чтобы вернуть себе расположение лучшей подруги? И насколько готова ответить за последствия?

Анника Тор, шведская писательница еврейского происхождения, прославилась благодаря своей тетралогии «Остров в море». Мало кого могла оставить равнодушной история эвакуированных во время второй мировой сестер. «Правда или последствия» не хуже и не слабее, чего подсознательно ожидаешь. Напротив, меня проблемы Норы вырвали из благополучной реальности и как будто вернули в прошлое. Как все-таки страшно быть подростком, когда приходится сталкиваться со взрослыми проблемами и делать серьезный выбор, а ни опыта, ни ума пока нет. Кругом враги, между плохим и ужасным тонкая грань, за ней – пропасть. Упасть и разбиться так легко. Тем более если мама занимается своей личной жизнью, а остальным и дела до тебя нет.

Быть детским писателем – искусство, красивая черта нестареющей души. Как бы не зарекалось большинство из нас в подростковом или детском возрасте помнить о том, каково быть ребенком, время стирает память, опыт одаривает катарактой. Взрослый ты уже на другой стороне. Не помнишь и не видишь. А есть такие Анники Тор, истинные феи и Питеры Пены, хирурги-офтальмологи и психотерапевты в одном лице. Я даже не знаю, кому больше нужны их книги — взрослым или детям. Точно одно: буду читать «Правду и ее последствия» со своими девочками (и учениками) и обсуждать. Не знаю, поможет им, убережет от чего-то? Но такой опыт им точно нужен.

Оляпки, канюки, жаворонки, чайки, чибисы, береговая сорока, зимородки, малые поганки, зуйки-галстучники, вальдшнепы, журавли, глухари... - эта книга наполнена птицами. Они гнездятся, порхают, пересвистываются, сбиваются в стаи... Для Филипа лишь птицы имеют значение, он ими бредит, копирует их. Для остальной команды увлечение Филипа было скорее поводом собраться вместе, чтобы совершать велосипедные вылазки на природу. Для Кима Нгуйена важна была Туве, в птицах он совершенно не разбирался. Мир пернатых не манил его, парню было куда комфортнее в семейном кругу Джима и Кристин: с кухонными посиделками, телевизором, футболом, поэзией...

Эта история начиналась крутым приключением - дальняя поездка на велосипедах, потом дорога через лес и болота, подъём в горы... с ночёвкой, костром, скрадоком на глухарином току...
События поданы от лица Кимме, лишь иногда появляется голос Туве. Начинается всё не очень внятно, словно рассказчик пытается разговориться, но не может сосредоточиться, перескакивая с одного случая на другой.

Все возвращается, отражаясь одно в другом.

Киму требуется поведать трагический эпизод не для того, чтобы высказаться или отыскать виновных, а для того, чтобы понять, как жить дальше? Поэтому в книге очень много вопросов. Они похожи на птиц - кружатся над головой, кричат. Вопросов стаи, но все они сводятся к единственному: можно ли простить преступление? Джим с Кристин пытаются помочь, но основные ответы Кимми предстоит найти самостоятельно...

«Сможешь ли ты простить нас?» — спросила ты, Туве, вчера в Н&М.
Я не знаю. Думаю, я должен найти в себе силы сделать это. Ради себя самого. Чтобы жить дальше. Это должно произойти. Примирение — единственный путь, ведущий вперед. Все остальное — тупик.
Но если человек совершил проступок, то должен нести за него ответственность. Преступник должен быть наказан. А как же иначе? Во что превратится мир?

Для подростка история стала демонстрацией предательства. Взрослому видятся другие аспекты, их вина неоспорима. Не будь у компании алкоголя и наркотиков, разве случилось бы что-то подобное? Меня поразил поступок отца Криз, который высадил девушку в конце дороги у ржавого дорожного знака. Её никто не встречал (так как она умудрилась опоздать на сутки), а впереди - лес, болото, горы и неизвестность: иди, деточка, ищи своих друзей! Только чудом её отыскали такие же заблудившиеся Ким и Туве.
История Кима задаёт много вопросов и читателям, отыскать бы правильные ответы...

Кажется, существует, как минимум, два типа литературы, которая зовется подростковой: один - те книги, не поверхностный смысл которых дети просто еще не совсем поймут, а для взрослых он будет уже скучен из-за своей избитости и заурядности; второй же - тот самый, в котором царит атмосфера еще не безысходности, к которой приходит зрелый человек, когда теряет смысл и перспективу, но обреченного отчаяния от непонимания всего и себя самого в первую очередь. От книг второго вида веет грустью и затаенностью чувств, взрыв которых подобен ядерным грибам, и потому удерживаем из последних сил: здесь царят одновременно неуверенность и вызов обществу, страх и требовательность, состояние потерянности и желание попробовать все, стремление самоопределиться и полнейшее вычеркивание мыслей об ответственности и последствиях. Здесь правит бал подросток.

Когда, как не в пубертатном возрасте, ярче всего проявляется дифференциация на нападающих и жертв. И то, по какому пути, в каком направлении развернется сюжет - зависит от избранной подростком касты: угнетающих или угнетенных. Скромный, один из "не таких, как все", интеллигентный и эрудированный, как для своего возраста, Ким притягивается к группе жестоких, ведущих довольно асоциальный образ жизни тинейджеров по двум причинам: основной - здесь проводит свое свободное время первая любовь мальчишки Туве, и вторичной, но не менее триггерной* - сложно устоять перед соблазном встретиться лицом к лицу со своей Тенью, архетипом, включающим все вытесняемое, непринимаемое в собственной личности. Но этот подросток не предает своих принципов, за что жестоко расплачивается - просто недобрые и немилосердные "друзья" превращаются в мучителей, для которых нет границ не только морали, а и физических действий. Как итог - Ким становится не просто жертвой в моральном плане, а и потерпевшим во всечеловеческом смысле: ему остается лишь умирать в одиночестве на заброшенном болоте.

Нет, эта книга не оставляет тайным, спасется ли Ким, будут ли испытывать муки совести в какой-либо мере участники произошедшего. Но она порождает всего два, однако очень важных вопроса: каким образом восстановится баланс (никто не искупает вину и никто не ждет этого искупления...) и с какой вообще целью Стефаном Каста написано это произведение (то, что решил и чувствует по окончанию главный герой - это не прощение)?

Кто бы что ни говорил, но мне эта история показалась надуманной и неубедительной.
Подумайте сами, как могли два малыша без билетов проникнуть на самолёт, отвоевать себе хорошие места, перед этим, благополучно пройдя все проверки в аэропорту, а потом повторить это и на другом самолёте? Даже Кевин не так наглел, когда летел в Нью-Йорк, у него хоть билет был.
Что мы имеем:
Историю про двух друзей из селения на границе Швеции и Финляндии. Начнём с того, что Паяла (где живут мальчики) - это, почти параллельный мир, который отличается и от Швеции, к которой относится, и от Финляндии, у которой всегда под боком. Её жители, всегда на своей волне и чем-то напоминают жителей грузинского села в Гурии из известного романа Нодара Думбадзе.
Такие же непосредственные, самобытные и по-сельски грубые.
Но, роман Думбадзе намного лучше, там герои живые, герои же обсуждаемого произведения, довольно, картонные. Читая, не верил им и их истории. Хоть она и основана на реальных событиях, но это не точно.
Книга представляет собой воспоминания автора, о его детстве, которое прошло в необычное время, и в необычном месте. Где любимыми игрушками и единственной радостью у детей были гайки и болты, из-за которых они мутузили друг друга без жалости.
Герои собирают билеты из кинотеатра, а на их обороте ставят оценку просмотренному фильму. Интересно, а где они писали рецензии на эти фильмы? Видимо, на стенах кинотеатра и близлежащих заборах:)
Ещё они частенько говорят о своих письках, причём, произносят это слово с одним "пи", на мой взгляд, правильнее с двумя, а то получается не по-мужски:)
Шведы не любят и боятся коммунистов, но Паяла такая маленькая, что местных коммунистов все знают в лицо.
Об этом автор говорит, рассказывая о том, как жители села собрались посмотреть на негра чернокожего.

здесь были все от чиновников до лесорубов, даже несколько коммунистов.

Это событие всколыхнуло всю деревню и сделало знаменитым Ниила, (лучшего друга ГГ) который нашёл общий язык с жителем Африки.
Опять же, откуда шведский мальчик, который рассказывает эту историю, мог знать, что проповедник начал говорить на банту, продолжил на фламандском и закончил на креольском диалекте французского, он что, знал все эти языки в 12 лет?
А как вам сравнение музыки "Битлз" с детородным органом, который проникает в его сестру. Мне кажется, такое сравнение совсем не красит книгу о школьниках.
Есть тут и сюрреалистические эпизоды, которые выбиваются из полотна романа, создавая ненужный контраст. Например, когда герой годами живёт в старой печке, без воды и пищи, а потом рождается и встречает себя подростка. Не люблю подобный бред. Конечно, в нём можно найти много аллюзий, философии, и даже высокохудожественности, но такое чтиво не по мне.
А откуда, скажите на милость, шведский первоклассник взял понятие "Старик-боровик"?

Вы видали старика, старика Боровика?
Чего не видал, того не видал. Ни старика Боровика, ни бабки Поганки, ни кого быто ни было из их родни.

Это что, герой шведского фольклора или самоуправство переводчика?
Порадовал знакомый топоним

Вот в Вестеросе ты станешь человеком.

Оказывается, он есть не только в Семи королевствах, но и в Швеции:)
Может показаться, что я ищу в книге только минусы, но, даже если начну перечислять шорт-лист плюсов, это никак не повлияет на оценку, ведь плюс и минус, в итоге, дают минус.

Я себя ощущаю довольно-таки спокойным человеком. Но, после этой книги хотелось головой об стену! Не важно чьей. Своей можно. А можно той, кто подписывает в этот момент отказ от ребенка. Хотя, нет. Эту пока трогать не буду. Вот голову той, что у витрины со спиртным стоит, покачиваясь и упираясь в хрупкое плечико грязного ребенка! Эту я с удовольствием размажу по стенке!

Но, кроме кровожадного, и о другом подумалось. «Зачем я живу? В чем смысл жизни?» Такие вопросы закономерно возникли при чтении этой книги. Потому что речь в ней идет о самом святом – материнстве. И каким же будет ответ на этот вопрос у той, кто ломала пальцы и жгла тело своей дочери? У той, которая подбросила свою новорожденную дочь в прачечную? У той, которая любила самоё себя и выпивку больше голодной дочери?

А Эллен я не решаюсь поставить в этот ряд. Не имею права. Попытаюсь объясниться. Вот скажите, Вы любите свое тело? Представьте на минутку, что Вашей любимой руки или ноги больше нет. Какие ощущения? Согласна, это сложно представить, да и не нужно. Есть люди, для которых тяжелый физический недуг - это обычная жизнь, просто немного иная, отличная от жизни здоровых людей.

Только не все об этом помнят. Не все считают людей с ограниченными физическими возможностями равными самим себе. Имеющим руки и ноги, умеющим ровно держать спину. О том, что у людей с физическим недугом может быть всё нормально с головой, эти правильные и здоровые забывают. Вот скажите мне, умеете ли Вы одновременно глотать и дышать?

Думаете глупый вопрос? А попробуйте сами!

Что, не смогли? Не получилось? Ну, не расстраивайтесь! Это один из тестов на сохранность Ваших физических возможностей.

А в древней Спарте, например, с физически слабыми и больными быстро разделывались. Для них был один способ лечения – смерть. Как Вы думаете, что-то изменилось? В той же высоконравственной Швеции или в России? Нифигаподобного! Да, человечество стало более гуманным, теперь людей с физическими недугами не бросают со скалы - на них просто не обращают внимания. Их отправляют в интернаты и дома престарелых; их укладывают на провонявшие матрасы и сутками не меняют белье. Сутками не дают пить и есть, чтобы поменьше их тело производило отходов.

Да, ладно, пусть в Швеции не так! Пусть у них есть компьютеры для общения и персональные помощники. Суть-то не меняется! Отношение к человеку остается не равного к равному, а здорового к больному. И тут можно задуматься над таким вопросом: А что же это такое - болезнь?

Дезире, Желанной, изначально не повезло. Правильные и здоровые медики, принимавшие роды, но забывшие измерить глубину таза роженицы. Правильные и бездушные люди, поставившие знак равенства между эпилепсией, деформациями скелета, полученными благодаря их стараниям и умственной отсталостью. Что можно посоветовать несчастной матери, получившей такого ребенка? полноценное лечение и уход? Как бы не так! В интернат. Это единственное, что советовали Эллен. Она приняла их совет... И, всё равно, я не могу её осуждать за эту слабость. Не имею морального права.

Невыносимая тяжесть бытия. Да, именно так можно будет сказать о душе Эллен. Она пекла великолепные булочки, чудесно вязала и шила, девочки у неё росли в чистоте и улыбках. Всё так, но если не принимать в расчет внутреннее состояние Эллен, а всё объяснять генетикой и наследственностью, то путь у многих из нас один:

Что толку прятаться за ширмой смеха,
Внутри от боли распадаясь тихо,
Наблюдая, как беспечно лихо
Невольно мимо проплывают облака?
Пройдя ступеньками наверх на крышу,
Чтобы никто заката не услышал,
Оттуда можно занять свою нишу,
Упав быстрее молотка.

Для Эллен ад начался сразу после возвращения домой без ребенка. Именно поэтому, её попытки искупить вину перед собственной совестью окончились плачевно. Наследственность ли этому виной? Или состояние души Эллен? Может быть этот ответ вернее? Яблочко от яблоньки... В этой истории я позволю себе не согласиться с вами. Посмотрите вокруг! Видите, сколько приемных детей благополучно живут и развиваются!

Вот теперь становится всё на место. Исковерканное тело Дезире. Исковерканные души несчастных девочек, попавших к несчастной и исковерканной жизнью женщине. И всё равно мы забываем, что человек на то и человек, чтобы задаваться вопросом: «Зачем?»

Не называйте таких людей, как Дезире - бедненькими. Она с Вами после этого слова не будет никогда разговаривать. Посмотрите лучше на самих себя. Не кажется, что эта характеристика больше нам с вами подходит?

Если хочешь — вот моя рука.
Только знай: я не сверну с пути,
Чтоб испить всю нежность до глотка.
Я пришел, но мне пора идти.

Мне пора — за музыкой дорог,
Что всю жизнь манит издалека.
Я ведь странник, гость на краткий срок.
Если хочешь — вот моя рука.

(Яльмар Гуллберг)

Бланш – пациентка клиники доктора Шарко, который на её примере изучал способы лечения истерии.
Кюри – дважды лауреат Нобелевской премии, принимающая непосредственное участие в создании основ современной химии и физики.
Две такие непохожие женщины, которые тем не менее воплощают в себе суть отражение двадцатого века.

У этой истории нет цельного начала и конца. Их судьбы отличались настолько, насколько отличаются друг от друга анатомический театр и радиоактивные элементы. Точкой схода, пусть и на время, стала лаборатория, где Бланш несколько лет отработала помощницей: так долго, как могла. Потом радий (чудесный голубой свет) потребовал оплаты по счетам и начались генетические изменения, гангрена, ампутации. Но все эти мучения тела не значили ничего в сравнении с мучениями мыслящего сознания, запертого в тисках рождающейся в корчах новой эпохи.

Отправляясь на поиски нового мира, нельзя бояться прилипающей к ногам старой глины.

У книги нет цели, заключительного императива, посыла или указания. Это не исторический роман, но и не биография. Автор здесь выступает в роли обезличенного комментатора, который не столько рассказывает историю, сколько ведёт читателя в лабиринте исторических декораций.

Энквист постоянно напоминает о том обрубке, в который превратилась Бланш. О Кюри, пожертвовашей всем ради науки и возможности любви. О пациентках больницы доктора Шарко, служивших подопытными кроликами новой науки. Об умирающих от заболеваний крови работников лаборатории Кюри, которые работали с радием в буквальном смысле голыми руками.
Он напоминает о том, что всё в мире имеет свою цену и не стоит надеяться, что кого-то минует чаша сия.

Ох, какая темная, мрачная, реалистичная до одури история. В ней сплошь серые и черные тона, с небольшими вкраплениями проблесков света и слабой-слабой надежды, что жизнь может быть и не так тускла и ужасна, а себя можно принять такой какая есть и как-то ужиться со всем тем шлейфом страхов, горя, унижения из самого детства. Четыре женщины. Четыре *сестры*. Четыре брошенные на произвол судьбы маленькие девочки, никому не нужные в этом мире. Четыре человечка с искалеченной психикой и изломанной судьбой. Всю жизнь они борются сами с собой и пытаются выжить. Каждая по-своему. У каждой своя беда, свои комплексы, свои страхи... Каждая из них готова поверить во все самое плохое, безнадежное и порочное в другой... Откуда такая изобретательность, подозрительность, коварство? Любовь... Доверчивость... Теплота... Ласка... Ощущение того, что ты кому-то дорог и нужен в этой жизни... Для них это все Слова... А жизнь с ее реальностями другая. Страшная, злая, жестокая, удручающая и сбивающая с ног... Как жить в этом мире, когда ты брошена на произвол судьбы родной матерью!? Кто как не родная мать способен на эту бескорыстную и всепрощающую любовь, которой они были лишены!? И как понять женщину, которая добровольно отказалась от тебя!?

Дезире... Она же *апрельская ведьма*... Она может видеть сквозь время и пространство, вселяться в других живых существ и путешествовать... Летать, бегать, прыгать, танцевать, любить... А в жизни она прикована к постели. Все что у нее есть это сознание... Инвалид, от которого отказалась родная мать... Ее так и преследует по жизни зависть, озлобленность, желание быть кому-то дороже всех...
Бригитта... Ох, гулящая мать-алкоголичка-слабачка, которая при первой же возможности кричит о самоубийстве. И вот почему дети тяготеют к таким и готовы быть рядом ни смотря на что!? Что это за адская любовь вопреки всему!? И как итог сломанная жизнь... Наркотики, алкоголь со всеми вытекающими отсюда последствиями. Озлобленность на весь мир и чувство вины, которое придавливает к земле.
Кристина... Казалось бы добилась чего хотела. Стала врачом. Мечта всей жизни. Только вот все это мишура... Попытка ускользнуть от прежней жизни и доказать самой себе и окружающим, что она чего-то да стоит. Да. Мать - моральный урод с психическими отклонениями. Ад да и только.
Маргарета... Единственная не знала своих родителей. И может потому она была мягче и добрее всех других сестер? Может поэтому она могла мечтать о лучшей жизни и надеяться до последнего!? И все равно она не переставала искать ответ на один единственный вопрос... Как родная мама могла оставить ее новорожденную в прачечной...!?

Да... От романа так и веет безысходностью, тоской и злостью на этот унылый и жестокий мир. Когда ты в этом мире ОДИН. Когда ты никому не нужен. Когда казалось бы самый близкий человек от тебя отказался давно и бесповоротно... Выжить в этом мире, не сломаться психологически, и стать полноценным и здоровым человеком невозможно. Прошлое всегда будет тянуть вниз и заставлять бояться будущего. Вот такая страшная история. Пугает то, что это отнюдь не единичные случаи, хотя их концентрация в этом романе и зашкаливает, зато как мощно морально встряхивает...

Психологическая драма, остро социальная. С одной стороны, даже слишком реалистичная с точки зрения описаний бытовых условий, характеров, людей и событий, а с другой - фантастика по мотивам Рэя Брэдбери.

Начинается все с Дезире. Она прикована к постели с рождения. Живет в приюте. Общается с помощью выдувания в трубочку, что преобразуется в слова на экране компьютера. Возможно ли представить, о чем думает и мечтает человек, закованный в своем теле уже больше сорока лет? Самая большая боль ребенка, а потом уже взрослого человека, живущего в приюте это вопрос - почему? Почему его бросила мама? Неужели нет ни одного человека на свете, который просто любил бы его? И как хотелось бы иметь возможность заниматься простыми обыденными вещами, от которых отмахиваются здоровые люди, совершенно не придавая значения тому, что могут двигаться, в отличие от людей с ограниченными возможностями.

Дезире узнает, что у нее есть сестры и даже мать. И так уж сложилось с самого начала, что живет она с желанием отомстить им, ведь она бенандент, почти ведьма, переселяющаяся в любого носителя как одушевленного, так и нет. Меня это зацепило, дальше было не оторваться. Автор погружает в такие хитросплетения линий жизни, повествование затягивает, несмотря на очень болезненную тему приемных детей.

Потрясло описание системы приютов в Швеции 50-х годов. Матери не позволялось самой ухаживать за ребенком с ограничениями, как физическими, так и умственными. Такие дети считались ненормальными.

История издалека, рассказывая о каждой из сестер выстраивается в цепочку событий с целью объяснить, почему получилось именно так. Не стоит ждать четких ответов. Это больше похоже на притчу.

Не могу рекомендовать книгу всем. Читается трудно, но, что я точно знаю, запомнится надолго. Понравился язык и стиль автора, обязательно продолжу знакомство.

"Элиасу шестнадцать, он замкнут, закомплексован и зациклен лишь на одном: три года назад его жизнь изменилась навсегда, мама ушла из дома и не вернулась" - очень точное описание и Элиаса, и его состояния, и его жизни. Подобные книги нравятся мне, заставляя сопереживать, ждать ключевого момента, когда неожиданная встреча или событие изменят тоскливое течение будней героя, произойдёт перелом... и наступит праздник с заключительным хеппи эндом.
Так всё и было, если говорить о развитии сюжета, а вот с моими ощущениями и эмоциями сложилось по-другому. Да, жаль подростка, оставшегося без матери, живущего письмами и ожиданиями, но поведение Элиаса возмущало: вечное недовольство, молчание, отвергание любой помощи и внимания... Если бы он закрылся в своём горе, то я бы пожалела его. Но его отгороженность от мира какая-то своеобразная - общаться не хочет, это понятно, а вот неудовлетворённость всем миром, увы, раздражала.
Не понравилось завуалированное исчезновение матери. Что означают слова "ушла из дома и не вернулась"? Искали ли её? Заявляли в полицию? Вдруг несчастный случай?
Переехать на новое место, чтобы начать новую жизнь, не разобравшись со старой - странно всё это. Вот и осталось после прочтения непонятное чувство недосказанности, недопонимания...

Ежики кололись, плакали, но продолжали жрать кактус. Да, это про меня и эту трилогию.

Как я тонко сравнила в своей рецензии на первую книгу из трилогии автора с фокусником. Я тогда не знала, что Йон Линдквист несколько лет выступал как фокусник, и что во второй книге сам он станет главным героем, от его лица будет всё повествование. И я не знаю, считать ли эту книгу автобиографией и, где тут заканчивается реальность и начинается вымысел.

История вызывает противоречивые чувства и общее беспокойство. Омерзение и отвращение, наверное, самые четкие слова, чтобы описать большинство сцен. Автор сам предупреждает чувствительных читателей. Но самое странное и жуткое, что писатель от своего лица описывает всё происходящее, все ужасы, все те странные события, которые происходили с ним. И я не вижу в его словах души и глубоких эмоций. Он словно криминалист конспектирует, что видел: вот тут много крови, на стенах, на полу, вот тут переплетенные мертвые тела и описывает в деталях, что с ними. У автора чувство проявляется только, когда это касается его напрямую. То есть книга очень эгоцентричная. И есть немного утешение, что Линдквист одумался и не пошел по пути разрушения.

Это безумие, я безумен, но я все равно продолжу

Вторая книга как бы является предысторией к первой книге. Читатель узнает кое-что про луг, про белое существо, про кольцо и золотые пломбы, про сожженного человека. Но как появились ответы, так и образовались новые вопросы. Думаю, что третья книга нам на них ответит (или попытается).

Nessun dorma. «Никто не спит». Так ли это? Правда ли, что даже те, кого никто и никогда не сможет разбудить, не спят?

Взрослеть сложно, спору нет. А если, вдобавок ко всем трудностям подросткового возраста, у тебя в семье еще и случилось что-то серьезное, так вообще караул. Но — сюрприз — в любой ситуации человек способен оставаться человеком.

Элиас — замкнутый подросток, который переживает непростое время — их с отцом покинула мама Элиаса, горе еще не прожито, не выражено. Парень бросил музыку и вообще все занятия, отдалился от одноклассников, отца и всех остальных людей и предпочитает проводить время дома, ничего толком не делая. Каждое слово, каждый шаг — труд.

И так бы все и продолжалось, но жизнь не стоит на месте. Маленькая девочка едва не сбивает Элиаса с ног. Одноклассники и учителя пытаются вытащить его из раковины. Отец уговаривает попробовать курсы джиу-джитсу, там Элиас встречает Юлию. Потом на помощь неожиданно приходят старушка Сигне из квартиры снизу и легендарный оперный певец Юсси Бьёрлинг. Как многое может изменить случайно упавший свитер!.. Постепенно Элиас оттаивает, вымещает эмоции, и потихоньку начинает жить.

В книге милы все — и главный герой, и люди, которые его окружают. Элиас бывает грубоват и неприступен, но он борется с собой — ему совсем не хочется огорчать отца или еще кого-нибудь. Каждое обращение причиняет ему неудобства, если не боль, но он старается отвечать, думает о чувствах других. Иногда отвечает глупо, но попробуйте поддержать непринужденную беседу, когда три года живете затворником наедине с собственной болью. Элиас написал матери более сотни писем, однако не похоже, чтобы они ему помогли… Куда больше сделали всякие жизненные мелочи: соседская девчонка, которая просто не умеет ходить нормальным шагом, суровая Сигне, учитель музыки Густав, нашедший время для звонка. Невольно задумаешься, как много порой значат для других вещи, которым мы обычно не придаем значения.

Что огорчило, так это ситуация с матерью Элиаса.

В остальном книга отличная, неспешная, тихая, добрая и светлая, с какой стороны ни посмотри. И очень красиво связана с музыкой Юсси Бьёрлинга и его исполнением арии «Nessun dorma» — «Никто не спит». После того, как на нее среагировал Элиас, нельзя было взять и не послушать. Действительно сильно. Но, кстати, интересный факт — в оригинале название книги другое. Если не ошибаюсь, в переводе оно должно звучать как «Элиас танцует? Нет!» Впрочем, это довольно редкий случай, когда русское название, на мой вкус, более удачно.

Спасибо издательству КомпасГид за то, что в очередной раз подвезли годную вещь.

Если к какому бы то ни было культурному явлению прикреплен ярлык "атмосферная" ( с разными окончаниями), я испытываю прямо-таки физическое раздражение. Как от недолеченного зуба или недосвищенной до конца песенки про кузнечика. Занудно хочется немедленных уточнений: какова же атмосфера? Благожелательная или метановая? А может, разреженная, сдуваемая солнечным ветром? Хотя, скорее всего, содержательных ответов не найдётся, ведь подобная характеристика - верный признак того, что сейчас на тебя обрушится гора штампов. Станет или мрачно, или уютно, или по-детски беззаботно, или по-викториански основательно. Зелёненький он был, в общем. Тащите плед и чашку чая. Книг с такой рекомендацией я не читаю, фильмов не смотрю, музыку не слышу, в ресторанах - невкусно, выражение "у нас своя атмосфера" перевожу как "сидим на одинаковых антидепрессантах". Тем более удивительно, что сейчас я обзову этим словом книгу, которая мне понравилась. Потому что понравилось только одно - атмосфера, чтоб её. Потому что "атмосфера" - это вовсе не бессодержательная пустота, она обладает свойствами, массой, реальностью.

Сразу убью интригу: эрзац-детектив шведоговорящей финки Моники Фагерхольм - на самом деле невесть какой по счету роман о взрослении на фоне зияющих неоперабельных социальных язв. Центральные персонажи - девочки раннепубертатного возраста (большую часть выделенного им времени) среди жестокостей и неурядиц внешнего мира затевающие бесконечные аутичные игры, основная локация которых - пустой бассейн в доме на болоте, четырехугольный мир, место для сухого плавания. "Американка" - основная из этих игр. Суть её ускользает: наверное, разгадать причину смерти приблудной американской барышни, которая жива только на первой странице, влезть в её шкуру, "походить в её мокасинах", стать ею, может быть, тоже умереть. Задействованы еще полсотни персонажей из предположительно финской глубинки, ни один из которых не может быть хоть сколько-нибудь надежным рассказчиком. Многие из них уже мертвы, будут таковыми вскоре или только притворяются мёртвыми. Одно время популярна была статистика об аномально высоком проценте самоубийств на севере Европы, так вот: весь он в этой книге. Ну и, само собой, вообще всё не то, чем кажется, сумерки то и дело сменяются темнотой, здесь всегда конец лета, потом поздняя осень, вот-вот - и наступит зима, но нет - снова конец лета, повествование рваное, спутанно-закольцованное, монтажные склейки внезапны, навязчивый рефрен из никому не известных шлягеров набивает оскомину, а душевыворачивающие банальности сияют тут и там, словно грибы-гнилушки в мрачнолесье. Ну и что, - скажет кто-нибудь, - нормальная скандинавская книжка, чего уж тут гадать о какой-то атмосфере?

Так, да. Но мне (с одной не бросающейся в глаза подсказкой автора) эта книга напомнила о другой "нормальной" скандинавской книге. Есть опасение ненароком потоптать чьи-нибудь фиалки, но "Американка" похожа на сказку о муми-троллях. Ну ладно, на сценарий к фильму, если бы фон Триер в коллаборации с Ханеке взялся экранизировать сказку о муми-троллях в зазеркалье, где они выглядят не белёсыми бегемотиками, а опасными извращенцами, но если приглядеться - просто самыми обыкновенными людьми.

Написать что-то более апокалиптическое, чем творение Туве Янссон, по моему твердому убеждению, очень сложно. Там комета все ближе, наводнение, ледяное одиночество Морры и бессмысленные скитания хатифнаттов, там тоскливая осень на острове и холодное море, там зима ещё как наступает, там бельчонок умер, в конце концов! Или не умер, непонятно. Но после того как одна из многочисленных филифьонок в романе Фагерхольм восклицает, тыча пальцем в самодельную карту местности: "Ну прямо как муми-дален!" - сходства уже не развидеть. Условная топография: Поселок, Первый мыс, Второй мыс, город у моря, безымянное озеро, дом в самой болотистой части леса. Условное время, размытое на тридцать, сорок лет, вечность? Заботливая "мама кузин", которая как та, что никому ничего не запрещает и всем все разрешает, дом "мамы кузин" - центральный в долине - где толпится куча существ, родственные связи которых неопределимы, "папа кузин", который мемуаров не пишет, но всё равно в его комнату нельзя входить - "там он общается со своими демонами и фантазмами". И странноватый уют, когда зачитанные журналы "Преступления и жизнь" прекрасно себя чувствуют на чистенькой кухне с кружевными занавесками. И пугающие игры детей, которые становятся не старше, но старее. Игры с непредсказуемым концом. И во всё это скоро врежется планета Меланхолия, если не списывать со счетов Триера. Сказочная атмосфера, короче.

Сложно определить подходящую аудиторию для этой книги. Но предположу: тем, кто согласен, что избежать взросления можно только выстрелив себе в голову - читать можно. Тем же, кто думает, что для этого достаточно подружиться с феей Динь-Динь и носить кеды до пенсии - лучше не надо.

Эта книга, как темное лесное озеро, с прозрачной ледяной водой. Тихое и мрачное затаилось оно на отдаленной опушке, и даже птицы не поют здесь, лишь ветер едва колышет кроны вековых елей. Это озеро, в которое ты ныряешь с головой, едва успев набрать побольше воздуха в легкие, ноги сводит судорогой. Но, ты все равно продолжаешь сидеть, там на дне, зажав нос и широко распахнув глаза, а мимо лениво проплывают мелкие рыбешки и тихо колышутся водоросли. Здесь непередаваемо тихо и только вода давит на уши так, что кажется лопнут барабанные перепонки. Здесь под водой совсем другая жизнь, непостижимая, жуткая, завораживающая; страшно, и вот уже легкие наполняются тяжелой жгучей болью, внутренности скручивает первый спазм и нестерпимо хочется вдохнуть, но нет, нужно просидеть еще немножко, еще совсем капельку, побить свой личный рекорд на ниве задержки дыхания. В ушах уже ощутимо стучат молоточки, сердце с силой гонит по венам разом загустевшую кровь, кружится голова, а легкие и прочие внутренности разрываются от нестерпимого жара. Туда, скорей на поверхность, и сделать самый первый, самый жадный вдох, просто дышать, это оказывается так приятно. Прочь отсюда, от всех этих обитателей чуждого подводного мира, тебе никогда не понять их, так же как и не понять Кристину, Биргитту, Маргарету и их четвертую сестру. Жутко, там под водой, жутко там в книге. Вынырнуть, захлопнуть.

Много буков и почти никаких лирических отступлений.

Теперь непосредственно по теме. У каждой из сестер есть своя полуправда, щедро сдобренная ложью. Вот и получается не четыре версии развития событий, и все восемь, а может быть и больше, кто их знает, что там было на самом деле. Кто из них хуже, наркоманка Биргитта, или вылизанная до блеска и всегда как натянутая струна Кристина. Они две противоположности, два полюса. Поставленные изначально в одинаковые условия, они разошлись в диаметрально противоположные стороны. Быть может все дело в том, что Кристина всю жизнь ненавидела свою мать шизофреничку, ненавидела и боялась, а Биргитта до последнего цеплялась за любовь к своей непутевой мамаше, алкоголичке и неудачнице, держалась за юбку той, что сама спихнула ее в приемную семью. Вот и пошли они разными путями, одна от противного, а вторая по стопам. Оказалось, что ненависть может созидать, а любовь, особенно слепая, разрушать.
Где-то между этими полюсами болтается Маргарета, у которой и вовсе не было матери, а значит нечего было и перенимать, не от чего было и оттолкнуться. Вот и болтается она всю свою жизнь, мягкая, но стервозная, у нее вроде и все есть, и в тоже время ничего нет. "Никому ты не нужна, никому тебя не надо", что больней это двустишье, или намалеванное в телефонной будке "Будь я Биргиттой тоже, подлатала б ма**у кожей, объезжала бы дома, всем давал б задарма."? Наверное все-таки второе, потому что Биргитта сломалась окончательно, а Маргарета так и болтается, между успешностью и пустотой... Далеко от опустившейся Биргитты, но и так же недостижимо до безупречной Кристины. Кристины, у которой под манто и шарфиком от Hermes, под слоем кожи и мяса ничего нет, только серая слякоть на месте, где должна быть душа. Мокрица, что с нее возьмешь.

Там очень душно, в этой книге, и действительно не хватает воздуха. Но, внезапно, это очень жизнеутверждающее произведение. Вынырнув, сбросив с себя этот прозрачный ледяной саван, и оказавшись на берегу жадно вдыхаешь воздух. И он кажется чистым и вкусным как никогда.
И все мелкие жизненные неурядицы, какие-то бытовые мелочи, которые способны загнать нас изнеженных и балованных в депрессию, воспринимаются уже не так остро. Муж не дарит цветы так часто как хотелось бы, ребенок приносит домой тройбаны, а не пятерки, да и на фортепиано играть ну никак не хочет, еще пылесос сломался и на работе шеф что-то постоянно докапавыется... мрак, в общем. Но, ведь можно посмотреть на это и с другой стороны. Вещи ломаются и теряются, ломаются даже отношения, города исчезают с лица земли, меняются люди вокруг нас и мы сами, вот только память остается неизменна, с нами, внутри нас. С кем бы, где бы мы ни были, свою память и ад собственной головы мы всегда носим с собой. Люди думают, что переехав с место на место начнут новую жизнь, но они забывают, что в любую точку земного шара они берут с собой - себя. Так зачем ты перебираешь в голове, то чего у тебя нет в данный момент, вспомни лучше, то что было и чего никогда не было. Не было сломанных пальцев, ожогового отделения в пять лет, а было в общем то неплохое детство, не было отца, но не было и матери алкоголички, зато было аж четыре бабушки, которые любили до смерти, и до смерти же закармливали сладостями и задаривали игрушками, не приходилось выходить на панель в 13 лет, и жить на каникулах в монастыре, лишь бы не видеть и не слышать полоумную мать, которая к тому же очень агрессивна. Было веселое разбитное студенчество, развлечения, не переходящие ту самую грань, после которой уже не возврата. Много чего было, и очень много чего не было, не случилось, не с тобой. Так к чему нытье о порванных чулках?

В заключение немного о магической линии романа и четвертой сестре. Это было как-то очень обособленно. Несмотря на ужасную ситуацию Дезире, ее линия не выглядела такой мрачной и тяжелой как у троих названных сестер. Она выложила свой золотой сияющий шар, стала той самой пилюлей, которая подсластила невыносимую горечь книги, именно то, что сделало ее прозрачным лесным озером, а не топким болотом, из трясины которого не выбраться. Они любила, и несмотря ни на что прожила в общем то не самую плохую жизнь.

Если предположить, что это все не плод воспаленной фантазии автора, не перенос собственных страхов на бумагу, не свои личные тараканы, а чья то личная, настоящая, самая что ни на есть всамделишная правда... то становится очень жутко. И немного стыдно, за слезы по тем самым порванным чулкам.

Роман читался тяжело. Всего страниц по пятьдесят в день. Никак сначала не могла понять что происходит, почему так мрачно и серьёзно несёт безнадёгой.
Почему родители бросают своих детей? У каждой матери своя история. Одна родила инвалида и отдала в приют, потому что время было такое и все так делали, другая болела шизофренией, третья просто родила в прачечной и оставила ребёнка там же... Одно потрясение накладывается на другое, одно горе сменяется другим. Дети попадают в приёмные семьи, но счастливы ли они?
Четыре женщины, связанные друг с другом так называемыми узами приобретённого родства. Они разные, травмированные, пытающиеся выжить. Это нелегко, поэтому они пытаются не соприкасаться во взрослом возрасте.
Меня поразил один момент в романе. Это не вот какое событие, я читала много историй, где приёмные родители так делают. Но мне всегда было интересно- Зачем? Женщина взяла к себе девочку, которую бросила мать, едва родив. Девочка никогда бы не узнала об этом чёрном предательстве. Но! Её приёмная мать не скрывала этого. Она не скрывала, что девочка найдёныш. Зачем она это сделала? Мне никогда не понять этого "честного" поступка. Для чего травмировать ребёнка ещё раз? Зачем вносить в детскую жить неуверенность в себе и чувство вины? Приёмная мать хочет показать своё благородство? Но в чём его смысл, если ребёнок становится ещё более несчастным? В этом случае девочка, став взрослой, задавала себе вопросы, почему родная мать бросила её? Что с ней не так? Кто она, мать? Ответов не было и от этого незнания не становилось лучше.
Роман заставляет думать о многих вещах. О том, что не всё просто в жизни детей, потому что они полностью зависят от взрослых. Они под полным психологическим влиянием своих родителей, даже если те с ними жестоко обращаются, ломают им пальцы на руках или звонят по телефону и кричат о том, что сейчас совершат самоубийство. О том, что жизнь- имеет большое бесценное значение. Даже в инвалидном кресле хочется жить, хочется чтобы тебя любили. Мать отказалась от своей дочери- инвалида, она никогда не навещала её. У неё есть причины, которые это оправдывают. Но что значат эти причины в глазах девочки? Она не понимает того, почему мать никогда не пришла посмотреть на неё. Она обрекла её на вечные муки одиночества.
Рассуждать можно долго) Прочитайте книгу и, возможно, для вас будут важными другие вопросы и вы увидите в романе другие проблемы) Непростое произведение.

Пишу рецензию второй раз)), не пришло в голову не писать прямо тут, а даже черновик не сохранился...

Все люди и события тоже появились из моей головы, хотя и не без некоторого содействия Рэя Брэдбери, уже несколько десятков лет назад заставившего меня задуматься об апрельском колдовстве и апрельских ведьмах.

С такого авторского признания начинается книга. И, конечно же, сразу ждёшь забавной, светлой истории. Помните, как у самого Брэдбери?

"Весна... - думала Сеси. - Сегодня ночью я побываю во всем, что живет на свете"
Она вселялась в франтоватых кузнечиков на пятнистом гудроне шоссе, купалась в капле росы на железной ограде. В этот неповторимый вечер ей исполнилось ровно семнадцать лет, и душа ее, поминутно преображаясь, летела, незримая, на ветрах Иллинойса.

Так вот, не будет фей, ведьм и кузнечиков, лёгкого ветерка и лёгкой истории. А будет история о покинутых детях. Вся магия, какая есть в этой книге, сосредоточена в Дезире - женщине, лишённой с рождения абсолютно всего, кроме истории болезни, включающей энцефалопатию, эпилепсию и ещё целый букет... Её мать оставила ребёнка после родов. Акскльссон настойчиво напоминает, что были "другие времена", но авторская позиция постоянно опровергается словами её персонажа, а уж Дезире-то знает, о чём говорит - всю жизнь по больницам и приютам: изменились только слова, теперь их не называют уродами, а зовут людьми с ограниченными возможностями...
Дезире считает себя апрельской ведьмой, мифической сущностью, которые со стародавних времён выходили на ритуальную битву с бенадантами. Она искренне верит (или силой собственной убеждённости превращает это в реальность?), что может вселиться в чайку, ворону, медсестру, случайного прохожего...

Я ношу незримый знак ведьм, их stigma diaboli: я не умею плакать. И никогда не умела. Однако каждое равноденствие я перехожу на сторону бенандантов, будто закоренелый дезертир. Ну и пусть. Нынче мало осталось ведьм, способных привлечь меня к ответу.

На этом с магией всё. Никакого волшебства, никаких заклинаний. Только незримое присутствие. Оно ей необходимо, чтобы понять - кто из сестёр украл её жизнь...

Они, конечно, никакие не сёстры. Элен, оставив собственного ребёнка-инвалида, берёт на воспитание трёх девочек. У двоих из них были матери, но такие, что лучше бы их не было, а третью и вовсе нашли новорождённой в общественной прачечной.

Но Эллен не нужно храма. Она не была святой, просто женщиной, правда наделенной необыкновенным талантом материнства. Но она могла и выбранить девочек на все корки, так что молоко сворачивалось и мухи валились в обмороке с кухонного окна. Вдобавок она была прижимистая. Альбомы для рисования и цветные мелки считались щедрым подарком и приберегались к Рождеству и дням рождения, остальное время приходилось рисовать шариковой ручкой на старых конвертах и оберточной бумаге. Но это-то ладно.

Одна из девочек - найдёныш из прачечной - стала физиком, учёным, но сначала ей пришлось доучиться на первую выбранную специальность - на археолога.

Тот, кто рос в доме Тети Эллен, не может бросить бумажную жвачку, он обязан завершить то, что начал. С Маргаретиной диссертацией получается та же история, что и с салфеточками, которые она когда-то начинала вышивать, — хоть ты и знаешь, что результат окажется плачевным, а довести проект до конца придется. Так велела Тетя Эллен. Или Бог. Или Управление высшего образования.

Другая, Кристина - дочь матери-алкоголички, которую маманя чуть на сожгла в детской кроватке, - благодаря своей настойчивости, усидчивости, зубрёжке стала тем, кем и мечтала с детства - врачом.

И только Биргитта пошла по кривой дорожке.

Биргитте представление о собственном достоинстве не было ведомо никогда. Она искала унижения с какой-то жадностью. В Мутале не осталось ни одного магазина, где она бы не была поймана на краже, ни одной улицы, где бы ее, скандалящую и отчаянно размахивающую руками, не задержала бы полиция, ни одного полицейского участка, где бы она не лгала и не была уличена во лжи.

Её пьянство, проституция, торговля наркотиками, а с годами - просто бомжачье существование берут начало в неописуемой обиде ребёнка на весь мир, который не дал ей жить с горячо любимой мамой - уж она-то бы за ней присмотрела, вылечила бы, не дала бы спиться... И именно она бросает приёмной матери жуткие жестокие слова:

Ты предпочла здоровеньких деток. Да еще чтобы за них приплачивали!

Отношения между сёстрами напряжённые, хуже некуда. И вот в процессе своего выяснения, кто во всём виноваи, Дезире приходит к выводу:

Нет, никто из сестер не крал моей жизни. Эту жизнь, предназначенную мне, я прожила сама. И все-таки я не могу их отпустить, не могу позволить Кристине, Маргарете и Биргитте разбежаться в разные стороны.

Она осознаёт, что каждая из её сестёр, как и она сама прожила жизнь - вопреки. Вопреки неудачно сложившимся обстоятельства и даже собственному характеру. Каждой из них в какие-то моменты везло на хороших людей. Даже самой Дезире - взять хоть доктора Хубертссона, благодаря которому она может хоть как-то общаться, читать и даже писать, или тех же девочек-инвалидов, с которыми она жила в одной комнате в интернате. И даже та Биргитта могла, при том, как начиналась её жизнь, кончить гораздо хуже, а главное - раньше...

Книга завораживает, несмотря на большое количество мерзких физиологических подробностей, каксающихся как пролежней, так и подробностей быта бомжей. Главы, где присутствует Дезире - все тяжёлые для восприятия. И тем не менее, как-то она внушает мысль, что надежда есть. Для всех...

Всегда найдется сердце, которое бьется за тебя.

Я ничего не знала об угре. Никогда не задумывалась, рыба это или змея. Никогда не ела из неё какое-нибудь блюдо. И вообще была к угрю совершенно равнодушна. Ну, есть угорь где-то параллельно от меня. И всё на этом.
Но прочитала эту книгу и стало интересно. Когда-то Аристотель считал, что угорь появляется из глины. Он не может размножаться, как обычные живые существа. Фрейд в молодости занимался исследованием этой рыбы. Интерес великих людей заставляет поневоле зауважать угря. Конечно, не из глины он рождается, но необычен, это точно!
Если поймать угрей и держать в ограниченном месте, ожидая, что они станут размножаться, то ожидание будет напрасным. Угри не размножаются в неволе. Они способны жить восемьдесят лет. Они рождаются в одном месте, потом уплывают от туда, но если через много лет решат родить маленьких угрей, то снова возвращаются в это самое место.
Много интересных фактов, как раз для таких незнающих, как я. Сижу в своём личном коконе, ограничено воспринимая информацию, боюсь умереть от короновируса, боюсь остаться без денег, без семьи, без любви, переживаю о сплетнях на работе, мечтаю об отпуске, чтобы тупо отоспаться и сидеть дома в четырех стенах, читая книги! А тут угорь! Который способен жить и без воды и плавать где угодно!
Автор лично знаком с ловлей угря. Он занимался этой рыбалкой с детства, с отцом. И неприятно было читать о том, как эту несчастную рыбу отлавливают. В наше время угорь стал редкостью. За много лет его почти истребили. Да, на это способно человечество, истреблять живую природу. Не секрет.
После прочтения я полезла в интернет, искать видео, чтобы пополнить информацию) Захотелось расширить неожиданные познания. Книгу я бы посоветовала тем, кто любит читать о природе и животных. Моменты психологии здесь, конечно, есть, но всё же это книга об угре) Не ждите от неё какой-то остросюжетной динамики)

Мы сами выбираем себе жизнь. И вовсе не обязательно сразу хватать ту, что предлагают.

Наизнанку. Даже если бы меня разрезали на части и вывернули все нутро наизнанку, все равно бы не достигли того эффекта, что произвела на меня эта книга. Это боль. Это сломанные жизни. Это цирк уродцев. Это пощечина привычному спокойному мироустройству. И, в то же время, это самая что ни на есть реальная жизнь. И я не знаю, что сказать...

Как часто мы видим в интернете, в газетах, по телевизору какие-то сюжеты-заметки о неблагополучных семьях? Там пьяная мамаша задушила ребенка, тут наркоманка выбросила новорожденного в мусорный бак, здесь отец изнасиловал собственную пятилетнюю дочь... Да практически каждый день. Это пугает, шокирует, возмущает, но официальный тон новостей и постоянная спешка не дают нам даже задуматься над этим как следует, осмыслить чью-то трагедию, придать ей больше смысла в собственном сознании. Чаще всего люди просто отгораживаются от такой реальности и новость не выходит за рамки сплетен с коллегами за чашечкой чая и разговорами о том, "куда же катится этот мир". А вот эта книга не дает отстраниться, скрыться в свою раковину и сделав вид, что ничего "такого" не заметил, дальше идти по своим делам. Она с предельной честностью рассказывает нам историю четырех девочек, росших именно с такими мамашами: наркоманками, алкоголичками, сумасшедшими, проститутками; и о том, какие пути избирают в своей жизни выросшие из таких вот девочек женщины. Да, возможно, помощь со стороны в виде приемных родителей и социальных служб - это наибольшее, что можно дать таким детям, но ведь есть пустота, которую никогда не заполнить ничем, если не получил этого от родителей. И можно искать "наполнения" в достижении карьерных высот или в падении на самое дно общества, в постоянном поиске себя, или кого-то, даже неведомо кого, или на дне бутылки... пустота остается. Жизнь ломается однажды и никогда уже не сделать ее настолько целостной, насколько она бывает у детей с хорошим детством - ведь склеенная жизнь это не целостная жизнь - когда что-то склеиваешь, всегда остаются видны трещины. А кто-то даже и не пытается ничего склеивать, а идет по стопам своих мамаш, порождая еще и еще одно поколение таких же "пустых", "недолюбленных" и истерзанных детей. Снова и снова. И, сколько общественное внимание ни привлекается к этой теме, пока что успехи в данной области довольно слабы. Книга рассказывает нам о Швеции, но мы-то прекрасно знаем, что в каждой стране мира есть такие вот семейки - алкоголь и наркотики пробрались уже в каждый уголок планеты и человеческого сознания. Люди распространили алкоголь и наркотики. Людям же нужно бороться с ними. Бороться с людьми, их распространяющими. Бороться с теми, кто зарабатывает на сломленных и загубленных жизнях молодых людей, семей, матерей. От понимания того, сколько людей лишились своей счастливой жизни, жизни, на которую у них было полное право, по вине всего этого, разрывается сердце. Перед глазами всплывают воспоминания из собственного столкновения с "неблагополучной" действительностью и попытки помочь, которые чаще всего не бывают успешными. Проносятся миллионы мыслей в секунду, за которыми не угнаться.

Эта книга - сумасшедшая встряска сознания, удар ниже пояса. Но встряски такого рода нужны. Нельзя забывать, нельзя прятаться в свою раковину, нельзя игнорировать. Нужно извлекать уроки. А также, по мере возможностей, стараться влиять на мир вокруг себя. Даже если удастся помочь одному человеку уйти с такого вот пути в один конец - значит уже сделано огромное доброе дело.

Я поставлю 5, конечно, но эта книга меня изгрызла. Как такое читать спокойно? Вздох, прочитать главу, отложить, продышаться в пакет. А иногда и просто дышать забываешь. Эта чертова Ведьма попала во все мои уязвимые места, затронула все нервирующие темы: обездоленные дети, больные дети-инвалиды, дети алкоголиков, секс и насилие над детьми. Мамма миа, и это в Швеции, самой благополучной стране, да? Что там вообще с людьми делают?

Три приемные сестры, или даже четыре сестры, но одна с рождения лишенная матери, да еще и инвалид-эпилептик-параплегик. Три приемные сестры, взятые взамен той самой, Ведьмы, летающей каркающими воронами да жирными чайками. Мертвая чайка тут опять, что это за образ, у Каннингэма еще был? Говорят, это примета к несчастью. Но тут и без чаек несчастий половником ешь, целыми кастрюлями. Три приемные сестры, три незадачливые жизни, или вполне успешные, это как посмотреть, но у каждой свой скелет под входным ковром, и крайне дефективное общение между собой. Маргарета, Кристина, Биргитта и Дезире, названные как дочери шведской королевы, четыре принцессы. Трудное детство, нелюбимые дети, как больно смотреть и как больно читать, как дети любят своих алкоголичных мам, как вытирают им блевоту после очередного запоя, как любят мам, которые их лупят почем зря, лишь бы мамочка пришла сегодня в хорошем настроении, блеать, лишь бы не кричала, я буду ходить тихо-тихо на цыпочках, и тогда, быть может, она меня обнимет. У меня не хватает слов для описания всего этого дерьма, я реально сижу реву сейчас.

Дезире, самая несчастная из принцесс, и самая, быть может, счастливая, со своим даром вселяться в чужие тела она получила все, что хотела, Хубертссона, или как там его. Ценой сексуального отвращения одной лишь девушки получила свою ночь с любимым. Никто ее жизнь не крал, прожила свою сначала в надежде на излечение, потом с любовью своей жизни. Так что, пожалуй, не такая уж и печальная это жизнь. Хотя платить за еще одну ночь с любимым возможностями... сначала речью, потом судорогами, потом глотанием... я бы пожертвовала тоже. Нет, не печально это. Они были счастливы как могли и умерли в один день.

Биргитта, самая несчастная из принцесс в детстве, и самая, быть может, ненавистная во взрослом состоянии. Из несчастных детей вырастают несчастные люди. Если не хватило любви в детстве, так и будешь всю жизнь ее клянчить, клянчить, клянчить, в виде суррогатов-траха на заднем сиденье автомобиля с каким-нибудь, все равно каким, а потом на тебе поставят штамп, а потом тебе просто крышка всей твоей жизни. Биргитта - потерянная душа. Мерзкая? Да, мерзкая. Но все-таки душа? Маргарета понимает.
А остальные сестры, да и ладно, женщины, как женщины, они справились, как могли, как все справляются, не без тараканов, но и без сибирской язвы.

Жуткая книга, но написано как, не оторваться, и невозможно подобрать метафору... как будто часы сошли с ума, и нормальный ритм чтения превратился в книге в рваный, его мечет то в стаккато, то в адажио, то в легато, то просто замирает. Аритмия букв. Нестерпимая для меня оказалась книга, срочно, срочно мне прививку Хэрриоттом, Даррелом, фэнтэзятиной.

"Дети, как я вас ненавижу"(В.Леонтьева, ведущая "В гостях у сказки")

Шведский идиотизм. Самая умная (среди всех, не только детей, но и родителей с учителем) - это собака Кука.

Куки лежала рядом со мной. Положив голову мне на колени, она смотрела на меня своими умными глазами.
«Не обращай на них внимания, — казалось, говорила она. — Не переживай».

Бледное шведское солнце не в состоянии вырастить живых людей, поколения Мио-Мио и Эмиля из Леннеберги сошли на нет, остались одни Калле Блумквисты. Концовка произведения содрана один в один с концовки "Чучела", но это единственное видимое сходство. Вместо трепещущего дедушки Юрия Никулина мы видим перед собой маму-маразматичку Карин. Она тоже вырастила толстенькое брезгливое чучело, которое всех ненавидит, подбрасывает другим ворованные плееры и пытается шантажировать главную героиню Нору. Только ни мама, ни дочка не вызывают ни симпатии, ни жалости - так, немного брезгливого безразличия. Довелось бы им всем ознакомиться с содержанием "Чучела" Железникова - пришли бы в ужас и поняли, что занимаются чепухой со времен Полтавской битвы.
По окончании событий, описанных в книге, мама Норы выдержала недолго - нет, курить-то она перестала, зато начала пить и колоться. Нашла себе сразу двух мужиков по имени Феликс, которых стала приглашать в гости одновременно. Кален же повесилась на том самом пресловутом черном бюстгальтере на площади города и , проходящие мимо люди, с усмешкой обращали внимание на то, что "малышке все равно лифчик не по размеру".
Все дети в произведении ущербные. Нора, которую мама гоняет за сигаретами, трется в ее присутствии пупком о мужиков и обсуждает с ней "как лучше сиски торчат"(которых у дочери еще нет).

Она стояла передо мной в своем красном платье с вырезом почти до пупа и требовала, чтобы я думала о других. Кто из нас взрослый — я или она?

Сабина, которая тоже растет без отца, голодает и мать ее вообще ведет асоциальный образ жизни. Отмороженная мажорка Фанни, родители которые не попадаются нам на глаза, но несложно представить - что там и как. Ну, и Кален - местное чучело - мы должны ее пожалеть типа? Как говорила одна моя знакомая - "Поцелуй ее в толстую сиску". Ущербность передается детям по наследству, в семье и генетически. Со всей ответственностью заявляю, что во всем, что присходит в этом произведении виноваты родители детей. Плюс училка, которая не только не пользуется никаким уважением среди учеников, но и позволяет себе фразы типа

— Почему она всегда остается в классе? — надула губы Фанни. — Это несправедливо.
— В жизни не все устроено по справедливости, — отрезала Гунилла.

Ее системе ценностей абсолютно нечего противопоставить детям, очевидно у нее тяжкие семейные проблемы у самой.
Еще несколько слов о шведском маразме.
Нет ничего более идиотичного, чем женский футбол. С его помощью, очевидно, девочки пытаются определить - кто из них мужиковатее. Для чего этим супервидом спорта заставляют их заниматься - русскому человеку не понять.
Шведская национальная забава "Правда или последствия" имеет свои корни где-то в специальных школах для умственно неполноценных детей. Если вы не выбираете "последствия", когда вас заставляют без трусов прыгать по лужам, то это означает, что вы гений и вам тут же вручают документ о высшем образовании. Хотя, если судить по взрослым из этой книги, то возможно, что и сразу ученую степень. Ее-то наверняка вручат, если выбрав "правда", вы умудряетесь сказать что-то кроме неудобной правды, то есть вы не настолько тупы, чтобы не суметь складно соврать.
В общем и целом произведение о девичьих детских страхах, желании быстрее повзрослеть, отрастить сиски побольше и покрыться ранней волосатостью. Схоже с терзаниями овцы, что родилась не лошадью и теперь переживает, что в результате пойдет не на колбасу, а на шашлык.
Повествование блеклое, скучное, шведское.
Может быть интересно педагогам в разрезе - "как не быть такой как Гунилла".
Может быть интересно родителям в разрезе - "какими родителями не нужно быть".
Детей к этой книге не заманить никак.
Если на секундочку написать все вышеизложенное рукой женщины, то можно сделать выводы о том, что отсутствие отцов плохо влияет на воспитание дочерей. Следовательно, виноваты во всем как всегда мужики.
А если охарактеризовать "Правду и последствия" Анники Тор четко, емко и лаконично, то достаточно одного слова "БАБЫ".

Я шла домой. В темных очках, потому что было солнце, с волосами, стянутыми в хвост, не лучший был мой день, это отразилось и на внешности, и на настроении... Поэтому когда я проходила мимо ресторана "Кампус", где шумела на улице толпа молодых и красивых, и вдруг ко мне рванули двое из них, я сразу сказала им: "Хорошего праздника, ребят".. Но не тут-то было... Все оказалось весьма серьезно - игра "Правда или действие", название игры, ставшее (слегка измененное) названием книги А. Тор. Парни и девчонки играли и одному из них велели поцеловать девушку на улице... незнакомую, конечно...

Еще я видела эту игру в сериале "Доктор Хаус", тогда я впервые задалась вопросом: как проверить "правду"? Легче всего выбирать всегда "правду", чтобы ответить и все, "действие"-то (или последствия) в любом случае придется выполнять...
Мне объяснили, что эта игра для друзей, когда доверяешь, а сказать правду и только ее, как и выполнить действие - дело чести...
"Правда и последствия" - оказался более удачным вариантом названия для книги. У каждого своя правда, а у игры были весьма серьезные последствия. Книга - о подростках, даже о девочках-подростках, что еще сложнее и запутаннее. На протяжении чтения ощущалась атмосфера шведских фильмов о подростках а-ля "Класс" или "Покажи мне любовь". Есть шестой класс, один из многих, в нем есть герои, а есть изгои. Сабина - самая красивая девочка, с кторой все хотят дружить, и Карин - объект насмешек и издевательств. Есть еще Нора, которая находится в ситуации сложного выбора и осмысления жизни, дружбы..отношений и определения своего места в классе, в жизни, в семье...
Нора, несмотря на свою все-таки слабость (конечно, важнее сделать так, как считаешь правильным, сразу, а не каяться потом отчаянно, но что мы знали сами в 12 лет..), пишет о себе откровено, периодически задевая вопросы, на которые и взрослые не смогут ответить:

Почему некоторые люди не умеют себя защищать? И сразу сдаются?

или констатирует неопровержимые факты..))

Когда люди влюбляются, у них едет крыша.

Как быстро все забывается. Горести и обиды, желания и надежды. Стоит нам получить то, о чем мечтали, и мы уже забываем все плохое, что этому предшествовало, словно это был сон.

Книга очень хороша, особенно для ровесников ее героев, на мой взгляд.
Как мы живем и учимся жизни..у жизни..успешно или не очень..
И еще меня не покидала мысль о том, как важно (и непонятно как!) сделать так, чтобы твой ребенок с тобой говорил..в любом возрасте, доверял и рассказывал.

Промозглая унылая серость. Тесно лепящиеся друг к другу дома с выбитыми стеклами. В витринах бывших магазинов – обтянутые кожей скелеты. Это больные, умирающие на глазах прохожих, спешащих получить по карточкам микроскопическую порцию хлеба и тарелку кислой жижи, называющейся супом, но ничем его не напоминающей.

Это не гетто. Это – город рабочих. Так, во всяком случае, утверждает Мордехай Хаим Румковский, называющий себя отцом этого места.

В чем-то он прав. Да, здесь, в лодзинском гетто, царят голод и нищета, территорию огораживает колючая проволока, но Румковский постарался на славу, организовывая фабрики и мастерские, налаживая производства. Мысль была проста: если обеспечить немцев грандиозными поставками, то они осознают пользу и даже необходимость этого «города рабочих», они будут нуждаться в нем, а значит – не тронут. И Румковскому удалось достигнуть существенных успехов. Прибыль, которую получали от гетто, впечатляла, но все равно это было гетто, из которого стремились удалить как можно больше людей, в первую очередь – нетрудоспособных. Румковский отчаянно пытался пристроить как можно больше детей в мастерские, но – увы.

В этом романе немного того, о чем рассказывают другие подобные произведения. Здесь минимум стрельбы, минимум расправ, здесь мы почти не видим немцев и самое страшное, с чем имеем дело – депортацией, хотя можем только догадываться, что происходило после нее. Но в каком-то смысле это даже хуже. Потому что, словно недостаточно было создания этого унизительного места, огороженного проволокой, непередаваемую тяжесть повествованию придает серая атмосфера, обезличивающая людей, и зло, которое вторгается в их жизнь не извне, а изнутри. Ограбленные дети со вздувшимися от голода животами, слабоумные, отданные в «дома отдыха», да, в конце концов, попавшие под крылышко Румковского...

Герой или предатель? Спаситель или палач? Наверное, долгое время это казалось не важным. Румковский был гетто. Что бы он ни делал, каких или скольких евреев ни спас или ни бросил на произвол судьбы – он всегда выступал в роли предателя.

Фигура Румковского, центральная в этом романе, действительно противоречивая. Поначалу он кажется даже положительным персонажем. В прошлом слабый, заблудший человек, в настоящем он бьется ради блага детей и людей в целом. Казалось бы, это окупает его недостатки. Но чем дальше – тем больше проступают черты предателя рода человеческого. Неудивительно, что дети, попавшие под крылышко Румковского, рано или поздно проявляли признаки психических расстройств. Потому что он, называющий себя их отцом, выходил далеко за рамки этой роли.

Повторюсь: словно начала войны и создания гетто было недостаточно, чтобы здесь присутствовали и такого рода пороки.

Роман написан по документам, свидетельствам очевидцев и прочим историческим материалам. Возможно, поэтому он читается достаточно трудно – текст сухой и часто неудобоваримый: чересчур высушенный для животрепещущего повествования и слишком богатый мыслями персонажей, чтобы быть документальной хроникой. Пожалуй, сам такой стиль действительно хорошо иллюстрирует жизнь в гетто – унылую, безрадостную, полную лишений и зла, но все-таки жизнь, в которой все еще теплятся человечность и даже любовь. Однако смешивание живого повествования с поздними отчетами о происходящем и противоречивыми точками зрения, как они были представлены в документах, оставляет странное и не самое хорошее впечатление. Плюс, не слишком понятный набор персонажей – в романе несколько отрывочных линий, рассказывающих о жизни того или иного человека, но подчас совсем неясно, почему и зачем автор выбрал именно этих людей.

Однозначных выводов из рассказанного автор не делает и предоставляет читателю самому разбираться со всем, что свалил на него. С одной стороны, это вводит в замешательство, с другой – целью, как я понимаю, все-таки было воссоздание исторической картины со всеми ее неясностями. Что ж, если так, роман вполне себе удался.

Но рекомендовать его к прочтению не осмелюсь. Как и любая другая книга такого рода, она тяжелая, а потому не для каждого – лишь для интересующихся и готовых окунуться в мрак, безысходность и прогнившую человеческую натуру.