Рецензии — стр. 6

Представьте, что вы отправились в долгий поход по дикому лесу с человеком, который проявил себя перед началом путешествия, как настоящий профессионал. Вам предстоит несколько дней вместе продираться сквозь чащу, буквально отвоевывать у тропы каждый шаг, однако красота окружающего мира каждый раз напоминает, что оно того стоит. Ваш проводник досконально знает маршрут и умеет говорить о нем с истинной артистичностью. Но уже к вечеру первого дня вы начинаете замечать за своим спутником, странности, которые сначала удается списать на чудаковатость, присущую почти каждому. Они немного раздражают, но в целом терпимо. Вы успокаиваете себя, что это усталость после нескольких часов утомительного пути виновата в вашей излишней мнительности. Вам просто нужен привал и крепкий, спокойный сон. Утром вы снова полны сил и готовы продолжать путь. Но потом опасения крепнут, речь проводника становится всё более сбивчивой, он заговаривается, повторяется, страдает от смен настроения и в итоге вы вынуждены признать, что перед вами почти сумасшедший человек. Теперь через вас, как ток по проводам, проходит поток сознания нервного, замкнутого, импульсивного, одинокого, сломленного человека. Вот чем стала для меня эта книга - походом через дебри нервного срыва.

Мир Хелен Макдональд обрушился в тот день, когда умер её отец. Эта утрата полностью опустошила её, оставив лишь боль. Хелен начинает поиски опоры в жизни. Ей нужен повод вставать по утрам. Она хочет завести ястреба-тетеревятника, объяснив себе это странное решение тем, что на самом деле это был не её выбор. Это ястреб поймал её в свои силки. Хелен опытный орнитолог, но тетеревятников у нее в доме никогда не было. Эти птицы известны своевольным нравом. Быть смыслом чьей-то жизни - участь незавидная, а Хелен взвалила эту непосильную ношу на птицу. И если мужчина, в которого Хелен влюбилась, чтобы заполнить душевную пустоту, быстро разглядел её маниакальность и удрал, то у ястребихи Мэйбл такого шанса не было.

С каждым днем Хелен всё глубже погружается в трясину своей депрессии. Она обезумела от горя и считает, что становится с Мэйбл единым целым, что птичья натура позволит ей отстраниться от человеческих страданий. Никакой боли, никаких сожалений. Только свобода и покой. И вот она уже рассказывает вам по кругу одну и ту же историю - ястребиную охоту - меняя только детали. Вчера это были кролики, сегодня фазаны, завтра будут белки. Вскоре это уже похоже на бессвязное безумное бормотание, речь становится монотонной, из нее как будто ушла жизнь. Изредка Хелен говорит здравые мысли, понимая всю ненормальность своего поведения, но они только подчеркивают, как далеко она отошла от реальности, выдумав себе искусственную жизнь. Пытаясь отстраниться от своего горя, она почти лишилась рассудка.

Её настольной книгой становится сомнительный труд писателя-натуралиста Теренса Уайта. Хелен подробно и тягостно рассказывает о его жизни. Она нашла в нем если не родственную душу, то товарища по несчастью, потому что одинокий Уайт выбрал ястреба-тетеревятника в качестве средства для своей самореализации. Он должен был стать воплощением всего, чем хотел бы быть сам Уайт, но мораль и закон не позволяли. Он хотел иметь ручного убийцу, который смог бы утолить его жажду к насилию. Человек ради своей прихоти, у которой всегда найдется миллион оправданий и причин, тащит к себе в дом то, что ему не принадлежит.

Мне хотелось вырваться от этой книги на свободу. Вдохнуть чистого воздуха, чистого разума, но меня что-то держало, как будто на моих ногах тоже были опутенки, как и на Мэйбл - эти мягкие птичьи кандалы, за которые меня привязали к книге, как к присаду. Книга меня измотала. Мне не один раз хотелось когтить её, как Мэйбл кроликов или фазанов. Мне тоже хотелось разодрать эти страницы в клочья, так они порой бесили меня. Но надо признать - у Макдональд получается приручать не только ястребов, но и читателей. Она пишет точно и мудро. Возможно, Хелен Макдональд и не самый приятный в общении человек, но рассказчик она отменный.

Совершенно не моя книга.

Считаю непозволительным автору относится к читателю с такой фамильярностью и пафосом. Отношение, да и произведение в целом, крайне легкомысленные, что никак не дает мне назвать эту книгу художественной литературой в прямом смысле слова. Не развлекает и не напрягает, никаких размышлений, ничего нового... Книга из разряда прочитал и забыл.

Неуклюжие раздражающие метафоры, язык не то чтобы убогий, но «тянет» на дешевую бульварную литературу. Цитаты приводить не буду, так как все по полочкам разложили до меня. Переводчики «постарались».

Легкие отношения: секс с первым встречным, поцелуи. В том числе между ребенком и взрослой дамой. Упоминания о мастурбации, педофилии, гомосексуализме, порнографии, проституции, инцесте – скажите, что из этой сферы не забыл упомянуть автор? Каракс, любящий Пенелопу, вступает в связь с Нурией, просто и легко, как будто секс для него – что-то совершенно обыденное, и к настоящей любви никакого отношения не имеющее. Верность? Нет, не слышали.

Возмутительно-раздражающие поступки героев, нелогичный сюжет. Начнем со смерти Пенелопы. Любимая дочь отца, любимая сестра брата, мать, правда, относилась равнодушно к своему ребенку, девушка из прислуги многим нравилась. Но! Как можно беременную женщину запереть на 9 месяцев, и во время родов НИКТО к ней не зашел и не помог, даже если она и принесла в подоле. НИКТО не стал расследовать смерть матери и ребенка. НИКТО не поинтересовался, куда пропала девушка, которая многим нравилась. Ее родители и брат просто больные люди, маньяки, которым место в тюрьме, если дали своей дочери, сестре умереть такой смертью. В общем не верю я этому эпизоду.

Герои – глупый и наивный народ. В голове у Дениэля творится полный хаос 90% времени он думает об очередной юбке и изливает на страницы романа свои ощущения от очередного поцелуя, неопределенного взгляда от женского пола и секса. О какой там любви к Беа говорится? Да ладно вам – ему только ее икры понравились! Ну и поразила его удивительная способность разбалтывать всему свету тайные вещи, о которых отец велел никому не рассказывать, или дарить книгу, взятую им под свою пожизненную опеку первой понравившейся девке. Микель и Каракс, которых по всему городу ищет полиция, и вроде как им нужно спрятаться, отправляются не куда-нибудь, а в общественное место – кафе, где их (кто бы мог подумать!) благополучно пытаются схватить полицейские.

Автору хотелось построить увлекательный, острый сюжет. В итоге получилось нечто напоминающее вялотекущее желе – ни катарсиса тебе, ни какого бы то ни было напряжения. Готический роман? Ну да, синие трупы, обезображенные люди, темные старые улочки и дома… Только все это не связано воедино, нет целостности, нет запоминающейся яркой готической картины. Лишь раздражение и пустота…

Ну и мамку свою из тюрьмы освободить. А может - все-таки славы?..
У этой книги - два названия, две разные обложки и словно два лица. "...банды Келли", которой налепили киношную обложку - что-то мне прям не нравится. И мальчишка этот, "восходящая британская звезда" Джордж Маккей - ну совсем не тянет на описание главного героя.Вообще рождается ощущение чего-то современного вроде "Хулиганов Зеленой улицы". "...шайки Келли" - рождает ощущение старого вестерна.
Истина ближе ко второму варианту. Место действия - Австралия, время - середина 19го века. В центре - семья ирландских ссыльных Келли: маманя и россыпь ребятишек, и Эдвард-Нед - старший из пацанов. Неглупый парень,с мозгами и сердцем, но...
Книга прежде всего интересно сделана.Она стилизована под "подлинную" автобиографию: каждая глава начинается с описания листов, на которых она была записана (и небольшого дайджеста, что будет в этой главе). Нед Келли - считается фигурой исторической и довольно знаковой для Австралии. Небольшой шок и контраст наступает сразу: сначала нам описывают практически потерявшее человеческий облик чудовище, а потом идет - "милая доченька". Считается, что Нед писал свои мемуары, чтобы их прочла его дочка.
У меня два сравнения: Кормак Маккарти и Чарльз Буковски. По тому, как герой описывался в пред- и подростковом возрасте - казалось, что у него был шанс. Совсем не глупый, со своими понятиями, очень он доглядывал за мамкой и маленькими сестричками. Спас жизнь мальчишке - и получил на память кушак.Но - не было мужской руки. Терся какой-то констебль - но он больше к мамке дорожку протаптывал. Ну а Неда подобрал под свое крыло Гарри Пауер - лгун, бандит и отчаянный сорвиголова.
Очень многое здесь решает то, что описываемые люди - ирландская диаспора. Их выслали в Австралию - и они привезли туда свои понятия и законы. Как нетерпимость к предательству, так и войну с "проти" англичанами. И автор и герой всячески подчеркивают пропасть между переселенцами (читай, ссыльными) и рожденными здесь

Австралийцы - что с вами не так?

Вопрошает в конце один из местных жителей. Нет - они не австралийцы, да и с чего бы ими быть? В книге, конечно, встречаются крупинки сумасшедшего австралийского колорита: гнездо лирохвоста, вомбаты, кукубарры. Но в остальном атмосфера - ядреного Дикого Запада: перестрелки, погони, грабежи...
С самого начала и до сколачивания банды к герою я испытывала даже сочувствие. Пошел пацан по кривой: то с Гарри связался, то в семье сгустились тучи - даже что-то типа проклятия они словили. Ну карабкался же он, барахтался, мелких опекал, влюбился красиво, о доченьке думал. Но ближе к концу понимаешь - что это такие оправдания. Нет, я не буду превращаться в "ждулю" - стыдно признаться, я так по малолетству и скудоумию оправдывала Калибана из Джон Фаулз - Коллекционер - хотя он просто отбитый псих. Неда вполне устраивает слава отвязного бандита - до такой степени, что он даже обижается, когда обыватели его не узнают.

Она сделал вид что не слышала о славе банды Келли. Как такое может быть?

Я хорошо отношусь к ирландцам благодаря Нейлу Уильямсу - но Нед Келли способен это отношение пошатнуть. Хотя бы пояснением - зачем ирландские мужики обряжались в платья и чернили лица. Не самый приятный эпизод.
Читать было - муторно. И в эмоциональном плане. Я с детства люблю рассказы об американских пионерах-героях, но ключевое слово тут - герои. А читать, как вроде бы неплохой парень стремительно катится вниз - довольно мучительно. Ну и это же не просто стилизация под дневник - а еще и дневник малограмотного парня. Поэтому в каждом предложении - только точки, текст идет сплошным потоком. И пусть мат и стилизован и завуалирован вроде как все жесткие эпитеты заменены словом "прилагательное" - но его тут лопатой отмахивайся.
Рассматриваю это как - книжный опыт. Хорошо отношусь к вестернам - но банда тут ну совсем отбитая и пропащая. Книга хорошо подойдет под игры: и структура необычная, и тема, и австралийский колорит, на котором ирландский характер только выковывается. Но чтобы получать от подобного чтения удовольствие - надо обладать просто стальными нервами. Порекомендую любителям Кормака Маккарти и Чарльза Буквоски - очень схожи они по духу. А от себя порекомендую, кто хочет подобного, но полегче - Чарльз Портис - Железная хватка . Как-то Мэтти у меня больше возрождает веру в человеческое, чем растаптывает ее.

Это вообще первая книга, читая которую, я заметила лишь на третьей главе, что ли, альтернативное оформление диалогов. Уже за одно это стоит поставить нгуену высший балл, наверное. Потому что я - просто зверь в этом отношении, ненавижу подобный цирк с оформлением текста, а он умудрился втащить меня в свою историю. И, несмотря на то, что в дальнейшем оно все-таки не слабо раздражало, но тем не менее не возникло желания бросить книгу.
Ну, и в целом написано хорошо. Причем, я невзначай сравнивала нгуена с энгом ("дар дождя", "сад вечерних туманов") не в пользу последнего. Короче, здесь настоящее мастерство налицо.

В книге описывается драма маленького человека в жизни и на войне. Главгер - не только разведчик, он еще и полукровка. Плод растления французским католическим священником вьетнамской девочки, именно, девочки, даже не девушки. Поэтому он - ублюдок и в глазах европейцев, и в глазах вьетнамцев. И наглотаться унижений и оскорблений его бедной матери и ему пришлось по жизни по самые уши. Бедные они, бедные.

А начинается все с того, что американцы проиграли войну во вьетнаме и подло предали своих союзников, бросив на съедение вьетконгу, то есть коммунистам. И главгер эмигририровал в америку, будучи адъютантом генерала из южных войск, чтобы продолжать тайную работу во славу освобожденного вьетнама.

И вот можно, конечно, сказать, что он весь такой двуличный и все такое. Но он же разведчик, так что... К тому же человек с востока. У них там вообще все очень сложно (философия, психология и так далее). Короче, никто не предъявлял претензий, например, штирлицу, когда он, заходя в ставку фюрера, отчего-то не хватался за пистолет и не валил охрану и вождей рейха с криками "за родину, за сталина". Разведчик обязан мимикрировать (и внешне, и внутренне) под окружающую обстановку, иначе он просто героически погибнет аки идиот и не будет никакого смысла в его внедрении в стан противника.

И вот в чем, на мой взгляд, была тотальная ошибка главгера. В его положении он практически для всех чужак, не более, чем экзотический ублюдок. Поэтому, ну никак нельзя проникаться какой-либо идеей и ложить на это свою жизнь. Как закончили дворяне и интеллигенция, делавшие революцию у нас в россиях? Плохо, по большей части.
Так что ежели ты порвал со своим сословием или изначально назначен прокаженным, то имеет смысл быть за себя, за семью (ежели ты не отщепенец для них), за любимых, за друзей. Остальные, особенно, всякие идейные идут лесом и далече.
И, кстати, действительно стоящей вещью в жизни главгера были мать, пожертвовавшая ради него жизнью, и друзья, исповедующие разные политические взгляды, но ради спасения друга задвигавшие любые идеи (то же самое и он делал для них).

Что мне очень-очень понравилось. Нгуен не прогибается под американский флаг и прочие атрибуты демократии и не обрушивается с ненавистью на коммунистический вьетнам. Жестокость на войне проявляется вне зависимости от стороны конфликта. И те, и другие грабят и убивают невинных жителей, насилуют женщин, в общем творят всяческий беспредел. И те же самые коммунисты, к примеру, с удовольствием применяют методы допросов и пыток из арсенала американских военных.

И в результате именно друг-комиссар очень жестоко, но очень результативно излечивает главгера от наивности в отношении идеи коммунизма. Во всяком случае в том виде, в каком она реализуется на тот момент в освобожденном вьетнаме, наглядно показывая ему, как идея превратилась в ничто. В кровавый террор, когда революция начинает пожирать своих детей. Во все эти доносы, концлагеря, расстрелы и перевоспитание оболганных и инакомыслящих.
И снова нгуен не хвалит американскую демократию и не идеализирует американскую мечту, но там главгер хотя бы не рискует погибнуть в жерновах революционного террора.

В общем, за нейтральную авторскую позицию в отношении и западной демократии, и восточного коммунизма - я готова поставить еще один высший балл. Приятно читать самостоятельно мыслящего человека, черт возьми.

Александрийская хтонь
Боль узнавания терзала меня весь первый том — зная, что не мог это читать ранее, я понимал, что мной это уже ранее было прочитано. Эти бесконечные «кружева слов», которые так любят латиноамериканские писатели, этот туман, эта хтонь — потом, собравшись с силами и разогнав морок, я смог увидеть, откуда же растут уши у данного произведения.
Я вижу в этом гибрид Жан-Поль Сартра и Густава Майринка . И первое, и второе в глубокой молодости мне прям очень понравилось. Потом, в зрелости, я попробовал перечитать, и понял, что это не моё — я безнадежно отдалился от всего этого тумана, от кабалистики, от экзистенциального кризиса главного героя. О Сартре даже в свое время отписался. И вот сейчас, по прошествии многих лет, меня окунают в ту же субстанцию.
Вместо туманов Майринка — висящая тягучая жара Александрии. Вместо кризиса Сартра — кризис нашего безымянного героя. И все это в духе латиноамериканской прозы — увитое кружевами, бесконечными кружевами, кружевами кружев слов, с виньетками из кружев, в кружевах. Красивый язык — мой желудок от такой сладости болезненно сжимается, а мозг кричит про диабет II типа.

Жюстина
Сюжетный образ надо искать прям в самом начале — автор его и не скрывает. Это Жюстина Маркиза де Сада. Разумеется, рассматривать Жюстину в отрыве от Жюльетты абсолютно невозможно — эти два произведения созданы в неразрывном диалектическом единстве. Вот и здесь главной героиней, на которой автор (не Даррел, а автор внутри текста) акцентирует свой фокус — нимфоманка Жюстина. Сюжет пересказывать нет никакого смысла — бесконечный промискуитет, подкрепленный томностью главного героя, автора текста, который мешает превратиться всему этому унынию в весёлую групповушку. Групповушка есть, но она совсем не веселая. В качестве приправы подсыпано драмой и даже чуток шпионским детективом — вкуса почти не чувствуется.
Главный герой и его отношения с Жюистиной — стержень этого романа. И для меня это главная загадка — зачем он сдался этой достаточно жизнелюбивой и телесной нимфоманке? Да, намеки про его огромный половой орган я уловил — но неужели с позиции Даррела величина полового органа может искупить бесконечное уныние и слюнявость того мужчины, к которому он крепится? Может страшная тайна, что он ей вообще не был нужен, или был нужен так, как женщине был нужен фаллоимитатор и есть тот секрет, что нам раскроют в оставшихся томах? Большой удар будет по этому слюнтяю.
Понятно что все герои — это и есть автор. И понятно, что, если мы воспринимаем безымянного как некую грань личности автора, Жюстину — как другую грань личности, Бальтазара, Мелиссу и пр. как новые грани — это может собраться в какую-то сложную и противоречивую картину. Но они же выходят в роли отдельных персонажей, и строго по формуле: «грань = персонаж». Увы, одной грани совершенно недостаточно для создания живых людей — все тот-же Голем, оживлённый древней магией слова, но так и оставшийся глиняным болваном.

Де Сад
Автор создал свою книгу явно опираясь на стилистику Маркиза Де Сада — революционного писателя для своего времени. Но вот беда — откровенная порнография в работах Донасьен Альфонсо Франсуа де Сада перемежевывалась откровенной же философией — и эта порнография играла на его философию. Де Сад возводит «природу зла» в главный фокус своей философии, и препарирует её невероятно тонко — «изнутри». Да, чтоб очистить дымоход, он сначала в него влезает, и пусть ему нравится там пачкаться (это видно) — своей цели он достигает. И декларируя субъективность добродетельности и порока, декларируя природную власть над человеком как единственную — он делает это гармонично и даже изысканно. Порнография с одной стороны иллюстрирует его мысль, с другой — «вштыривает» читателя, чтоб он не заснул. Здесь же словеса автора больше усыпляют.

Свинг-пати
По большому счёту перед нами предстает картина секса. Но это не секс живой, может даже животный, заводной — тот секс, которым радуют нас порнографические фильмы. Это секс вялый, томный, душный. Когда в жару не хочется делать ничего, и секса не хочется, но что-то же надо делать в жару, и оба потные, и мужчина не думает ни о чем (во время секса редко получается о чем-то подумать), а женщина о чем-то своем, может о том, что постельное белье в поту, и придётся менять. Этот секс не может никого завести (секс очень заводная вещь — даже на просмотр чужого секса тело реагирует), он может лишь вызвать чувство недоумения, скуки, брезгливости, спровоцировать зевоту. Когда при тебе начинают заниматься таким сексом — вы с партнершей просто выходите на балкон покурить. Вы не завелись, вам, скорее, неудобно. Переглядывая друг с другом вы удовлетворены радостью вашей партнерши, что у нас то не так, и горечью, что потратили свое время на это унылое свинг-пати. Примерно аналогичные чувства я испытывал при прочтении.

Увертюра
Очевидно, что автор использовал первый том ради масштабной расстановки фигур на шахматной доске. Отчасти поэтому эти фигуры расставляет такой неинтересный герой, отчасти поэтому событий в книге фактически нет — автор старается сплести вокруг нас свою паутину. И если смотреть на Жюстину как на увертюру — я вполне могу понять перспективу того, насколько книга встроится в глобальный замысел.
Видимо понимая, что дальше первой книги читатель может не двинуться — автор идет на хитрый и подлый приём, а именно пускает нас в свою лабораторию. Показывая свои заметки он как-бы извиняется, и дает понять, что герои то не совсем плоские, и будет развитие — не так оно однозначно как может показаться. Именно в этой лаборатории можем услышать, что главный герой первого тома, его стенания и пр. — это нечто факультативное, а глобальный замысел пошёл куда шире и дальше. Будем надеяться. Как бы не был приятен язык автора — все-таки латиноамериканская проза это делает не хуже, а сюжеты там пободрее. Этот том в отрыве от глобальное замысла получает 2-е звезды. Будем надеяться, что эта оценка оттого, что «дураку половину работы не показывают».

¡Señoras y señores!

Добро пожаловать в совершенно особый мир, созданным сеньором Маркесом! Добро пожаловть в хлебосольный дом семейства Буэндиа! Здесь рады гостям, но зачастую равнодушны к самым близким (если только не испытывают к ним тайную страсть).
Здесь много секса и похоти, и так мало любви. Буэндиа плодовиты, но лишь самый последний представитель этого рода - плод любви. В большой семье Буэндия каждый страдает от одиночества. Жизнь членов этой семьи идёт по кругу из поколения в поколение - начиная с перетасовки одних и тех же имён, в которых диву даёшься, как не запутались сами Буэндиа, и заканчивая схожестью характеров и судеб многочисленных Аурелиано и Хосе Аркадио.

Если от слова "инцест" вы не падаете в обморок (ибо инцест - наваждение семейства), то смело можете отправляться в пропитанный одиночеством путь длинною в шесть поколений семьи Буэндиа. Вы сможете увидеть, как волевой и полный идей Хосе Аркадио Буэндиа основал Макондо - одинокий городок, затерянный на просторах Колумбии. Макондо рождается, развивается, увядает и гибнет в такт с семьёй Буэндиа.

Вас ждёт множество чудес - среди них вознесение на небо Ремедиос прекрасной; таинственные предсказания цыгана Мелькиадеса, которые станут понятны лишь одному Аурелиано Вавилонья в самом конце, когда будет уже слишком поздно; дом Буэндия кишащий призраками - и это никого не пугает и не удивляет; пятилетний дождь в Макондо, а также чудеса выносливости и силы духа, проявленные потрясающей женщиной - Урсулой Буэндиа, тянувшей на себе всю семью, и масса других чудес и необычностей.

Вас, возможно, поразят сексуальные похождения Хосе Аркадио и его брата - полковника Аурелиано, а также невероятная плодовитость второго. Не говоря уже о порочном влечении членов этого семейства друг к другу.

Конечно же нельзя не упомянусь о многолетней гражданской войне и банановой компании, оставивших свои отпечатки на судьбе Макондо в целом и семьи Буэндиа в частности.

Всего не перескажешь, да это и не нужно. Лучше просто сесть и прочитать самому. Не так страшен магический реализм, как его малюют. Я люблю это переплетение сказки и магии с реальностью. Хотя, конечно, это очень спорная книга, у одних она вызовет восторг, у других приспут рвоты, а третьих просто шокирует.

Может быть вам станет невыносимо тяжело на душе от обречённости и одиночества, которыми, словно пересыщенная водой губка, истекает этот роман.
Меня особенно поразило следующее: цветущий Макондо и обилие персонажей в начале и середине романа, постепенное запустение и опустение, и стопроцентная пустота в конце. Не остаётся и следа от рода Буэндиа и от Макондо.

Страшно быть одиноким в топле, ещё страшнее быть одиноким в кругу семьи. Семья без любви обречена на погибель рано или поздно.

"Сто лет одиночества" я читала во второй раз. Читала с неменьшим интересом чем впервые, четыре года назад. И перечитаю ещё, это точно.

Одна из немногих книг, которые заставляют забыть возраст и то, что "взрослые люди не читают фентези, ибо это сказки для детей". Ну да, я прочитала роман в 27 лет, уже после того, как почти наизуть выучила одноименный гениальный фильм. Так что, у меня сначала был Фильм, а после него - Книга. Не скажу, что я прочла ее запоем, что она читалась легко, совсем нет! Может быть, в детстве я бы полетела по ней, стараясь скорее узнать, чем закончится. Но во взрослом состоянии это оказалось невозможным. Из этого мира не хотелось возвращаться.

Да, я понимаю, что "трезвомыслящие" люди сочли бы это клиникой. Меня спрашивали: "Ты что, в детстве сказок не начиталась?" "Зачем читать про то, чего никогда не было и не будет?" "Это же не имеет никакого отношения к реальной жизни?" А у меня и сейчас огонь пробегает по жилам, когда я представляю себе все эти эпизоды... Знаю, что глупо так говорить "взрослому и трезвомыслящему" человеку, но я хотела бы навсегда остаться жить в таком мире, как этот и общаться с такими героями... Средиземье! Как волшебно это звучит!

Количество фентези огромно, среди них есть и весьма достойные примеры. Но никогда, ничто из них не сравнится для меня с творением Толкиена.

Эовин! О, как я хотела быть на твоем месте! И даже сейчас хочу иногда...

Эта книга попала ко мне в руки удивительным образом 20 мая - в День Волги, и именно Волга стала центром этой истории. Сколько маленьких речушек впитала в себя главная река страны, сколько городов и деревень объединила, сколько народов напоила своими водами! Сама я выросла на берегу Вятки, но каждый ребенок у нас знает, что Вятка впадает в Каму, Кама впадает в Волгу, а Волга впадает в Каспийское море.

Первые несколько страниц я не могла понять эту книгу - странный человек, шульмейстер Яков Бах - одинокий, молчаливый, угрюмый, неприкаянный. Именно его неприкаянность и необычное поведение вначале оттолкнули меня, а слишком напыщенный язык книги, со множеством эпитетов и оборотов, не давал насладиться атмосферой. Но чем дольше я читала, тем сильнее удивлялась и восторгалась, а в конце второй части книги по рукам пошли мурашки. Ну как, как это делает Гузель Яхина? Откуда она берет такие сюжеты? Как ей удается писать вот такие книги?

Хочу заметить, что большинство моих знакомых оттолкнула аннотация книги, и я с ними согласна. Сказки? Разве они здесь главные? Десятилетия жизни маленькой немецкой колонии в Поволжье, грандиозные события страны: Революция, голод, образование Советского Союза и Автономной Советской Социалистической Республики Немцев Поволжья. Вот что главное! Жизнь небольшого народа на чужой земле, попытки бороться с никому не нужным социализмом и борьба. Борьба за жизнь, за свободу, за родных и близких. Борьба за собственное мнение и за самого себя. Сказки были, да, но они шли отдельной линией, своеобразным способом общения Баха с миром, но никак не основой сюжета.

Совершенно не понимаю добавления в историю одного героя, видимо, для отвлечения внимания, раскрытия истории со стороны власти и правительства, пояснения поступков и оправдания руководства страны. Вообще, жизнь и поступки Его, не вызвали у меня никакого интереса, и я бы с удовольствием вырезала всё это из текста, но это уже мое сугубо личное мнение.

А Бах, Бах был прекрасен. Я его не понимала, ненавидела, презирала, поддерживала, ругала... Я пережила с ним все эмоции, и по-моему это самое главное.

Прекрасные, проникновенные труды Кобо Абэ напоминают монологи господина Фунта. Или рецензию, где рецензент чешется по полчаса, вздыхает и выдавливает из себя целое предложение в один квартальный период. Все бы ничего, но непременная японистость, оставляющая, как выражался господин Иэн Бэнкс, след какашки на унитазе жизни, делает чтение мягко сказать невыносимым. Глубокий смысл, наглядность, символы - все грязнет в постоянном раздражении.

Песок. Мы тоже всю жизнь только и делаем, что сгребаем песок. Занимаемся бесцельным и деградационным трудом. Создаем ядерные бомбы, перераспределяем зеленые бумажки, мешаем друг другу жить. Кто-то перебирает песок, лежа на боку на теплом побережье. Кто-то тащит на себе изо дня в день этот бесконечный сизифов камень. Кто-то пишет слова в интернете, которые тоже никому не нужны. Без разницы. Более того, нас не нужно охранять, как героев произведения, ибо мы находимся в тисках собственных заблуждений, комплексов, погрязли по уши в невежестве и глупости. Произведение, конечно, великое. Очень тоскливое, очень неприятное и в ходе повествования хочется кого-нибудь закопать. Если не в песок, то под ближайшей березой. Храни Японию, о, счетчик Гейгера и коробка-автомат.