Кому церковь не мать

Критик: Сергей Кумыш
Рецензия на книгу История одиночества
Оценка:

В издательстве «Фантом Пресс» выходит новый роман Джона Бойна «История одиночества». В центре сюжета – жизнь католического священника, рушащаяся на фоне церковного скандала в Ирландии. Все сводится к очевидной и довольно удручающей мысли, равно применимой как к Святому Престолу, так и к РПЦ: вопросы веры – судя по всему, последнее, что волнует сегодняшнюю церковь.

Джон Бойн – один из самых популярных современных ирландских писателей. Его книги переведены более чем на пятьдесят языков, а мировые продажи самого коммерчески успешного романа «Мальчик в полосатой пижаме» составляют более шести миллионов экземпляров.

На первый взгляд, «История одиночества» – роман, написанный по всем законам прозы для электричек: легкий, будто бы ни к чему не обязывающий слог, «горячая» и при этом серьезная тема, создающая иллюзию, что, жадно заглатывая страницы, ты не просто убиваешь время, но проводишь его с определенной пользой, а также вполне однозначный финал, содержащий готовый моральный вывод, сформулированный в последнем предложении. Обычно, дойдя до конца подобной книги, начинаешь тут же ее забывать: вопросы с заранее прописанными ответами не предполагают долгих рефлексий. Поэтому когда, спустя несколько часов (а то и дней), ловишь себя на том, что продолжаешь не просто думать о романе Джона Бойна, но в некотором смысле снова и снова его проживать – настолько яркие, едва ли не осязаемые воспоминания он порождает, – волей-неволей приходит понимание, что прочел ты все же нечто большее, чем просто печальную, увлекательную и ладно скроенную историю.

Формально перед нами религиозный триллер – череда закрученных в тугой сюжетный узел эпизодов из жизни ирландского католического священника Одрана Йейтса, оказавшегося вовлеченным в громкое дело о растлении несовершеннолетних. Роман отчасти основан на реальных фактах, и одним из сюжетных катализаторов здесь является доклад комиссии под управлением судьи Ивонн Мерфи, ставший в конце 2009 года международной сенсацией: тогда обвинения в педофилии были предъявлены 46 служителям церкви, что послужило началом разразившегося в Ирландии скандала.

Пожалуй, мысль о том, что роман, где речь в частности идет о детях, ставших жертвами насилия, кажется на первых порах ни к чему не обязывающим чтивом, может вызвать у читающих эти строки определенные вопросы. Однако в том-то все и дело: внешний сюжет прописан без каких бы то ни было шокирующих подробностей (действительно страшный эпизод в книге всего один, но случается он в детстве главного героя и прямого отношения к центральной проблеме не имеет), а если пугающие образы все же время от времени возникают, автор предпочитает на них не задерживаться – отголоски имевших место событий сведены практически к констатации, беглому обзору. В видоискатель Бойна попадают по большей части не жертвы, а насильники и лица, их покрывавшие. И поэтому, переворачивая страницы со все нарастающей скоростью, ты просто-напросто ждешь, когда же вскроется правда и с немалой долей праведного злорадства предвкушаешь, как того или иного негодяя постигнет неминуемая кара.

И все же это в «Истории одиночества» далеко не самое главное. Несмотря на местами откровенное заигрывание с читателями, определенные попытки облегчить им работу мысли, а некоторые мысли и вовсе за них проговорить, сделать книгу как можно более читабельной и понятной максимальному количеству людей (в принципе, в этом нет ничего плохого, но часто в подобных случаях правда скатывается в правдоподобие), так вот, несмотря на все эти очевидные недостатки, которых здесь действительно хватает, писатель, как бы это сказать, побеждает в Джоне Бойне продавца. Когда автор перестает думать о предполагаемой читательской аудитории, оставляет попытки спрогнозировать, а то и спровоцировать возможную реакцию, больше не печется о том, чтобы всю дорогу оставаться понятным и хорошо воспитанным, а говорит лишь о том, что кажется достойным внимания и важным ему самому, что его по-настоящему волнует, что лично он находит прекрасным и уродливым, «История одиночества» из интересной и в целом неплохой, но весьма предсказуемой книжки превращается в переливчатый, мерцающий, больной и ранящий роман.

Бойн избегает искушения – честь ему за это и хвала – наградить главного героя, помимо прочего, кризисом веры. Да, Одран Йейтс разочарован в церкви, в самой системе, несовершенство и порочность которой открываются ему с пугающей очевидностью. Но его личные убеждения, несмотря ни на что, все же остаются при нем. И это очень важный момент: хотя большинство церковников в романе вызывает вполне понятное отторжение, автору также удается показать подлинную красоту религиозного чувства, глубину и искренность мотивов тех, кто оказался в церкви не по досадной ошибке, не по стечению более или менее случайных обстоятельств, а потому, что не видел и не хотел для себя иной жизни. Таков главный герой книги. Таков один из реальных персонажей, вписанных в «Историю одиночества» с невероятной четкостью: кардинал Альбино Лучани, он же будущий папа Иоанн Павел I, с которым Одрану, тогда еще юному семинаристу, отправленному на год в Ватикан, удалось свести тесное, хоть и краткосрочное знакомство. Вообще говоря, страницы, посвященные Лучани, – одни из самых удачных в романе, и это, если не ошибаюсь, первый столь подробный портрет «улыбающегося папы» в литературе.

Недолгое время, проведенное с понтификом – по сути, единственная возможность убедиться в правильности выбранного пути, данная Одрану Йейтсу. Только в Лучани он и видит отражение той самой веры, которая зарождается и крепнет в нем самом. Но это действительно первая и последняя родственная душа на его пути. Все остальные – священники, епископы, кардиналы – будут лишь карикатурами, каждый в отдельности окажется жестокой и нелепой пародией на то, кем Одран сам желал когда-то стать и на кого хотел быть похожим. Именно непродолжительные встречи с Иоанном Павлом I, умершим на 33-й день папства, не дадут Йейтсу утратить веры.

Вот и получается, что весь роман, по сути, построен не столько на разоблачении католической церкви (чего там разоблачать-то, все давно известно), сколько на доказательстве возможности существования веры – живого, подлинного чувства – в отдельно взятом человеке. Вера и церковь, увы, на сегодняшний день – понятия едва ли не взаимоисключающие. Думающему и чувствующему человеку вера открывает потаенный мир. Современная церковь – как институт, как организованная порочная система власти – неизбежно обрекает его на одиночество.