Детская проза — цитаты из книг

Об этом знали все учителя и родители, но ей это сходило с рук, наверное, потому, что она была очень опытным педагогом. "Осколок царской империи" - так однажды назвал её преподаватель физики.

Теперь Стоговы выкупали все продукты полностью, а дома на подоконнике появились аккуратные мешочки с различными крупами, которые насмешливая Анна называла "Бадаевские склады". - Смотри, мам, немцы узнают - шарахнут по нашему окну.

Порок находит себе пристанище во многих храмах,-со вздохом сказал врач, опуская полог. -И кто может сказать,что ему не служит обителью прекрасная оболочка?

Жизнь — это ведь не только то, что есть сейчас и будет потом. Тем более, что «потом» может и не быть. Главным образом жизнь — это то, что уже было.

Миролюбивый по природе русский человек не хотел ссор с соседями, но когда эти соседи не признавали правил общежития, он вставал во всей своей силе, чтобы их утихомирить.

У него даже глаза налились слезами. Он поскорее наклонился над банкой с червями и долго копался в ней, пока слёзы не впитались обратно в глаза и банка не перестала дрожать и расплываться.

А здесь в речке вода кипячёная. Её солнце кипятит, в тучи собирает, дождём проливает, реки наполняет. За много-много лет землю хорошо промыло, и вода в речке чистая.

И я поняла: дать горю сломить себя — значит оскорбить память Зои. Нельзя сдаться, упасть, нельзя умереть. Я не имею права на отчаяние. Надо жить.

И еще одно запомни: все большое и хорошее в жизни складывается из малого, незаметного. Ты об этом не забывай.

«Три – много, два – мало, два с половиной – как раз, но нельзя. Ладно уж, поставлю тройку, принимай её как аванс».

— Осторожнее, Космодемьянский, надорвешься! — крикнула ему вслед высокая белокурая девушка, по виду несомненно спортсменка. И я слышала, как Шура, замедлив шаг, весело ответил: — Ну нет! Мне еще дед говорил: когда работаешь на совесть, не надорвешься. Работа сутулит, когда ее боишься, а если сил не жалеть — еще сильнее…

Я сразу заметил и, признаюсь, добрых пять минут с открытым ртом разглядывал прекрасную девушку с миндалевидными глазами и чёрными волосами, собранными в пучок. Она шла по верёвке, натянутой между двух повозок.

– Что тут написано? Что? – настойчиво спрашивал мальчик, перепачканный сажей. – Я не умею читать! – Здесь написано, что в цирке есть волк, – ответил я. – Последний живой волк Соединённого Королевства.

«Клоачных охотников» отличал нездоровый цвет лица, ведь они целыми днями торчали под землёй. Хотя в лондонской канализации таилось множество вещиц поинтереснее тех, что можно было найти в реке, я предпочитал работать на свежем воздухе. Темнота, смрад, душные кирпичные стены… Нет, по-моему, жизнь в клетке не могла…

Стояла засуха, и река обмелела. Даже королева Виктория и принц Альберт, отправившись на прогулку по реке, были вынуждены вернуться во дворец – так их испугал смрад. Темза и вправду превратилась в лужу, кишащую мусором и отходами, мертвецами и личинками…

Третий способ выжить в Лондоне конца девятнадцатого века – заниматься знатнейшим делом: следовать своей философии.

Выжить в Лондоне конца девятнадцатого века не так-то просто, если ты тринадцатилетний мальчишка с реки.

...память о тех, кто лежит в этих могилах, живёт недолго. Посадят люди здесь какие-нибудь растения и на первых порах холят их, присматривают за ними и утром, и днем, и вечером. Потом, глядишь, стали захаживать сюда раз в день, потом раз в неделю, раз в месяц, потом когда придётся, а там и вовсе след простыл. Такие знаки…

Николай Николаевич как раз понимал: жизнью надо рисковать непременно, иначе что же это за жизнь, это какое-то бессмысленное спанье и обжирание.

О, это страстное желание хоть что-нибудь делать, чтобы облегчить страдания или уменьшить опасность, которую мы не в силах устранить…- какие пытки могут сравниться с этим…

Первое правило, когда оказываешь помощь, заключается в том, чтобы давать беднякам как раз то, что им не нужно... А тогда им скоро надоест приходить

Ох, тяжело старое одиночество, а тут лес кругом, вечная тишина, и не с кем слова сказать. ("Зимовье на Студеной")