Христианство — цитаты из книг — стр. 2

Чем мы сонательнее и упорнее, тем интенсивнее уже сейчас в нашей жизни проблеск того светоносного мира, который в своей полноте будет нам явлен в вечности: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу» (1 Кор. 13, 12) (p. 84)

Людям, чей век короток, трудно понять условия жизни и нравы прежних веков и других народов, согласовать их с тем, что им известно.

Мы не поймëм смысла человеческого существования, если проглядим то, что познание как таковое является предназначением человека, что он призван, познавая, проникнуть в сущность космоса (p.73)

Мы должны стремиться к тому, чтобы Христос вознëс нас в Свой мир, а не пытаться спустить Его — в наш. Мы получим от Него в обновлëнном и просветлëнном виде всë то, что действительно ценно и совместимо с Его миром. (p. 37)

Я жадно стремился к почестям, к деньгам, к браку, и Ты смеялся надо мной. Эти желания заставляли меня испытывать горчайшие затруднения; Ты был ко мне тем милостивее, чем меньше позволял находить усладу там, где не было Тебя.

Чем значительнее миссия, чем она труднее и чем больше времени требует, тем более глубоким должно быть наше "почему", чтобы помочь нам успешно достичь своей цели.

То хорошее, что вы любите, от Него, и поскольку оно с Ним, оно хорошо и сладостно, но оно станет горьким — и справедливо, — потому что несправедливо любить хорошее и покинуть Того, Кто дал это хорошее.

Родившись и стремясь быть, прекрасное, чем скорее растет, утверждая свое бытие, тем сильнее торопится в небытие: таков предел, положенный Тобою земным вещам, потому что они только части целого, существующие не одновременно; уходя и сменяя друг друга, они, как актеры, разыгрывают все цельную пьесу, в которой им даны…

Блажен, кто любит Тебя, в Тебе друга и ради Тебя врага. Только тот не теряет ничего дорогого, кому все дороги в Том, Кого нельзя потерять. А кто это, как не Бог наш, Бог, Который «создал небо и землю» и «наполняет их», ибо, наполняя, Он и создал их.

Я не знал еще тогда, что зло есть не что иное, как умаление добра, доходящего до полного своего исчезновения.

Человеку в сей плачевной юдоли на земле нет ничего нужнее и полезнее познания самого себя: что он есть, откуда он пришел и куда он стремится?

О, вражеская дружба, неуловимый разврат ума, жажда вредить на смех и в забаву! Стремление к чужому убытку без погони за собственной выгодой, без всякой жажды отомстить, а просто потому, что говорят: «пойдем, сделаем», и стыдно не быть бесстыдным.

Люди убиваются в печали, потеряв то, чем наслаждалась их жадность, которая не хочет ничего терять, — но только от Тебя нельзя ничего отнять.

Роскошь хочет называться удовлетворенностью и достатком. Ты — полнота и неиссякающее изобилие сладости, не знающей ущерба.

И нежность влюбленного ищет ответной любви, — но нет ничего нежнее Твоего милосердия, и нет любви спасительнее, чем любовь к правде Твоей, которая прекраснее и светлее всего в мире.

И гордость ведь прикидывается высотой души, хотя Ты один возвышаешься над всеми, Господи. Разве честолюбие не ищет почестей и славы? Но Тебя одного надлежит почитать больше всех и славить вовеки. И жестокая власть хочет внушить страх, — но кого следует бояться, кроме одного Бога?

Жизнь, которой мы живем здесь, имеет свое очарование: в ней есть некое свое благолепие, соответсвующее всей земной красоте. Сладостна людская дружба, связывающая милыми узами многих в одно. Ради всего этого человек и позволяет себе грешить и в неумеренной склонности к таким, низшим, благам покидает Лучшее и Наивысшее,…

Когда-то в юности горело сердце мое насытиться адом, не убоялась душа моя густо зарасти бурьяном темной любви, истаяла красота моя, и стал я гнилью пред очами Твоими, — нравясь себе и желая нравиться очам людским.