Нас не нужно жалеть

Семен Гудзенко

Семен Гудзенко- поэт-фронтовик. Основой его творчества являлась самая значительная для него тема- тема войны. Прожил короткую и трудную жизнь, скончался в 31 год от последствий ранения.

Владимир Высоцкий высоко ценил творчество поэта. В спектакле Юрия Любимова " Павшие и живые" сыграл роль Семена Гудзенко. В дальнейшем на своих выступлениях Высоцкий иногда читал стихи Гудзенко. Два стихотворения поэта вошли в музыкально-поэтический цикл Высоцкого «Мой Гамлет», 1966—1978.

"...Семен Гудзенко был не только лучшим в святом поколении поэтов, он был вечно незаживающей раной, первой из послевоенных потерь. Тридцати лет, блестящего дарования человек ушел из жизни спустя восемь лет после Дня Победы. Образ Гудзенко, впервые восхитивший зрителей в исполнении Николая Губенко в 1965 году, достался Высоцкому летом 1972 года в Ленинграде, на гастролях, срочным вводом. Это трудно передать на письме, но… Суть вот в чем. Монолог Гудзенко – финал трагического спектакля. Очень сильная нота. «Нас не нужно жалеть…» – могучее произведение. Для финала оно довольно продолжительное, трудность для актера в том, чтобы усталость публики и все пережитое ею до сей поры властью своего чтения переключить, перемагнитить – на себя. И удержать внимание зрительного зала. И – провести суровыми словами к последним строкам. А там, на авансцене, у чаши Вечного огня, при горестном собрании всех участников у тебя за спиной, завершить всё уже стихами Слуцкого:

Давайте после драки…

…давайте выпьем, мертвые,

во здравие живых.

Наверное, как и другие актеры в годы счастливой жизни спектакля, Владимир, играя в нем много и хорошо, мечтал об образе Семена Гудзенко. Поэтому-то, когда ситуация потребовала срочно войти в роль, артист так жарко и охотно ее исполнил. Не нужна была ему тогда ни «главная», ни «заметная», а только – желанная. Близкая душе его. Таков был Семен Гудзенко." (отрывок из книги воспоминаний о Высоцком" Все не так, ребята" Игоря Кохановского)

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.

Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

02:03