Рецензии на книги издательства «Вагриус»

Эта повесть стала для меня чем-то достаточно противоречивым.

Сперва я ей просто восхитился. Зачин был настолько прекрасен, что я упивался им. Всё происходящее было одновременно нелепо, абсурдно, многогранно и многообещающе. Я двигался по сюжету в ожидании... куда же, куда же мы придём. Параллельно я пересказывал происходящее своим знакомым. Получал от них удивительные реакции.

В добавок к сюжету Юз пишет достаточно смешно и сатирично. Регулярно ловил себя на мысли, что невольно смеюсь. Густота отсылок и упоминаемых элементов советского строя настолько плотная, что даже не обладая огромной эрудицией в данном временном отрезке, ты невольно хоть что-то, но зацепишь. И, естественно, чем выше уровень твоей осведомленности, тем более тоньше и многослойнее ты будешь всё понимать.

Но в какой-то момент всё превратилось в мир полнейшего абсурда, начались скачки во времени, и в целом пошёл просто в набор всяких разных историй, которые хоть и имели между собой связь, всё равно выбили меня из колеи и как-то распылили моё внимание на множество вещей.

И с данного отрезка сюжет, лично для меня, потерял свою гениальности и работа превратилась просто в добротную сатиру на советский строй. То есть, мощный двойной поток неожиданно разбился о камни и заметно уменьшился в своей силе.

Мне хотелось бы, чтобы это кенгуру продолжало влиять на нашего персонажа. Чтобы взяв на себя это дело, он понесся с ним в пучину абсурда, а там пусть будут и первые большевики, любящие и одобряющие деятельность Сталина из лагерных застенок, и ядреная пропаганда лозунгами и голосом Левитана, и садовники с поварами, твердящие, что америке пи...ц, и безмерный пафос в мелочах, и прочее, и прочее, и прочее.

Но только лишь не отпускало бы героя кенгуру.

Но отпустило. И поэтому не получилось цельности какой-то. А от этого просела история.

Чем больше у человека своих, тем больше знает он о себе горьких истин, и тем тяжелее ему живется на свете.

Очень ценное и удивительное знакомство у меня случилось с Надеждой Тэффи. Писательница начала 20 века, «королева русского юмора», о которой я раньше ничего не слышала. И действительно, в сатире она невероятно хороша. Я не люблю юмористические рассказы, не понимаю классического английского юмора, однако, здесь меня зацепило. И похоже, именно то сатирическое, что сквозит в прозе Надежды и само проявляется на поверхность.

И вот я уже хохочу над неудачливым поэтом на концерте, мои брови летят в стратосферу от пылких слов виртуоза чувства, меня пленит демоническая женщина, и я с грустью понимаю, что большое количество своих это спорно. Советы по дачному разъезду тщательно записаны мной в блокнотик, а наблюдения про дураков настолько точны, что при чтении меня даже бросало в дрожь. Как метко обозначены и как изящно обыграны мельчайшие детали, из которых мы сотканы. В них кроется дьявол. Я будто бы присутствовала на обличающем стендапе, причём, очень грамотном - так и хотелось выбежать, встроиться в авторскую мизансцену и начать глубокомысленно вещать о шероховатости людей.

Ой. Кажется, теперь и про меня можно написать срывающий маску рассказ.

Очень сумбурные у меня впечатления от книги. Сразу скажу, не хочу повторять опыт с автором и читать его еще(или нечто аналогичное), но и поставить низкую оценку книге не могу, написано великолепно. Начало - поток сознания (некоторые это любят, но я, обычно, избегаю таких книг). Но не то, чтобы бесмыссленный, выделяются некоторые линии. Как их состыковать между собой? Можете ломать голову, выдвигать свои теории, и они у вас состыкуются. Можете просто рассматривать эпизоды по-отдельности, пока один не окажется похож на другой, и вы их свяжете вместе в сознании, не задумываясь, подвел ли вас автор к этому специально, или это лично ваши наблюдения.
Позже пойдут продолжительные линии, и уже можно будет видеть смысл в повествовании. Как заявлено в аннотации и видно из начала - перед нами работник миграционного бюро в какой-то западной стране (кажется, Швейцария). И вот он должен расспрашивать мигрантов, заполнять их анкеты и по ним будут решать, дадут ли им убежище в стране или нет. Сначала истории выдают арабских или африканских беженцев, так мне показалось. Страшные дикие истории из стран, где нет законов, нет правил. Но все это подается не через призму сопереживания, как часто пишут женщины, а с мужским прагматизмом отстраненности. Когда этот чиновник говорит, но этого же не было, с тобой не было. Это было, но с другими, а ты просто взял эту историю себе, чтобы пожалели, чтобы приютили. Т.е. одновременно он и соглашается с ужасами, творящимися в тех странах, и не впадает в безоговорочное сочувствие мигрантам, спокойно воспринимая тот факт, что они будут врать, “терять” документы, пытаться получить пособие, не работать, воровать и пр. Такая отстраненность хроникера событий. Я как-то и ожидала, что мы будем знакомиться с этими, восточными историями. А мы вдруг вернулись в Россию. Это было для меня очень неожиданно, пришлось даже напомнить себе, что автор - русский. И одна из линий - длинное повествование про женщину - певицу. От ее детства, через все ее любови. Очень женское, проникновенное, как изменяется она год от года, какие в ней бурлят страсти. А на фоне - Первая мировая, революция. Есть и другая линия. А там Он сходит с ума от ревности, ревнует свою жену к первому погибшему мужу. Где бы они не находились, гуляли ли по Италии, нежились бы в кровати, он все время думает о нем, прогнать призрак мертвого куда сложнее, чем соревноваться с живым. Живой может сам все испортить, а мертвый уже обожествлен, и живому до него не дотянуться. И женщина ведет дневник, где беседует с этим мертвым, и жалуется ему на обиды мужа. И это мужская линия, как он, переводчик, терзается подобными отношениями.
Что еще есть в книге? Много чего, и не всегда понятно что зачем. Есть итальянские и парижские прогулки, копии статуй, есть какие-то греческие герои, неожиданно возникающие и пропадающие, есть библия и воскрешение. Эта книга - выплеск души автора. А читатель может взять от нее ту часть, которая близка именно ему, на которую нашелся отклик у него в душе. И этот кусочек он бережно завернет в платок и положит под сердце, а остальное выкинет с пренебрежением, что это и зачем?

Лидия Вертинская или Милая Лилочка, как обращался к ней Александр Николаевич в своих письмах. Она родилась в Харбине в семье русских эмигрантов; затем жила в Шанхае, где познакомилась с Вертинским и где состоялось их венчание. В 1943 году семья Вертинских была в числе тех, кто принял решение вернуться в Россию. Для многих такое решение часто становилось роковым, но Вертинских не тронули. То ли побоялись известности Александра Николаевича, то ли чьему-то тщеславию очень польстила печально известная песня "О нем"... Так или иначе, вернувшись, Александр Николаевич и его супруга вскоре оказались в мире кинематографа, куда потом попали и их дочери, Марианна и Анастасия. Это вполне понятно, где же еще как ни среди  репатриантов можно было найти такие типажи, такие породистые лица как у Лидии, Марианны и Анастасии Вертинских?

Книга Лидии Вертинской состоит не только из ее воспоминаний (их совсем немножко), но и из писем Александра Николаевича к ней (большая часть книги). Читать было интересно и то, и другое, но главы об эмигрантской жизни - намного интереснее, чем то, что было после.

Александр Николаевич писал о своей невесте когда-то:

Она у меня, как иконка -

Навсегда. Навсегда.

И похожа она на орлёнка,

Выпавшего из гнезда.

На молодого орлёнка,

Сорвавшегося со скал,

А голос её звонкий

Я где-то во сне слыхал.

И ведь прав был. Его "Иконка" действительно была похожа на какую-то прекрасную райскую птицу!

Не думала, что когда-нибудь вернусь к любовным романам, на которых я давно поставила точку, потому что в какой-то момент поняла, что уже не читаю очередную историю, а играю известную игру «Найди десять отличий». Ладно, хотя бы пять. Но если уж подписываешься на очередную игру на Либе, нужно быть готовым к некоторым неожиданностям, поэтому, вздыхая и надеясь хотя бы поностальгировать, взялась за книгу Сандры Браун.
И в общем-то, до некоторого момента все было не так уж и плохо. Да, роман совсем не оригинален и предсказуем. Со сломленными героями, которые в финале обязательно обретут любовь и поддержку. Да, постельные сцены прописаны со всеми ожидаемыми атрибутами в виде символов мужественности, средоточий женственности, копий и пещер. И с вознесением на самые вершины наслаждений, конечно же. Но при этом мне нравилось наблюдать за героями второго плана, которые получились довольно интересными и симпатичными. И я даже подумывала об оценке в зеленой зоне, пока дело не дошло до трэша со сводным братом героини.
Нет, я все понимаю: писательнице непременно нужно было показать самоотверженность и преданность Лидии, нужно было дать понять и читателям, и герою, как сильно женщина любит мужчину и на что способна ради этой любви. Но способ, выбранный автором, вызвал у меня только желание побиться головой об стену от тупости этой самой женщины.
Ты живешь с мужиком, который определенно не робкого десятка, который однозначно может постоять и за себя, и за свою семью. Что может быть логичнее, чем рассказать ему о родственничке, тем самым избежав новых трагедий и избавив себя от общения с этим упырем? Но автор решила, что влюбленная женщина и адекватные решения - вещи из разных вселенных, поэтому Лидия пытается договориться с тем, кто ее насиловал на протяжении многих лет, а теперь банально шантажирует, свято веря в то, что защитит возлюбленного, исполнив требования откровенного подлеца. Когда могла просто довериться Россу, как он доверился ей.
А вишенкой на торте этого абсурда стали подробности финального секса героев:

Затем на нее обрушился столб света одновременно с тем, как горячая жидкость хлынула в нее из Росса. Эта жидкость, бурля, ворвалась в нее, орошив любовью ее утробу, все ее тело.

Очень некстати проснувшееся на этом моменте мое, до этого дремавшее, воображение услужливо подсунуло картинку мужика с брандспойтом и мой мир перестал быть прежним. До сих пор не могу это развидеть и живу надеждой на то, что коварный бог игр в следующий раз подсунет мне что-нибудь менее… красочное.

Мотивацией к прочтению этой книги для меня послужило желание лучше понять ее автора, хоть немного почувствовать Маяковского-человека, заглянуть в его внутренний мир, узнать, что кроется за броней брутальных стихов-лозунгов.

Какая же проза у поэта Маяковского? А вот какие стихи, такая и проза – рубленная, порывистая, хлесткая, как наотмашь, со своими внутренними ритмом и динамикой.

В начале – автобиография «Я сам» – возникает ощущение, что просматриваешь анкету: только факты, сухие и краткие, никаких чувств, пояснений, описаний – в основном простые предложения, ничего «лишнего». Удивительно, но даже о самом болезненном (например, о смерти отца) он говорит без эмоций – констатирует факт и не более. А мы знаем, что эта смерть влияла на всю оставшуюся жизнь поэта, явившись причиной мизофобии. Возможно, говорить об этом слишком больно. Возможно – это слишком личное, куда посторонним вход закрыт. Более подробно Маяковский говорит о своем участии в революционном движении. Чтобы все хорошо понять, надо быть в курсе исторических реалий того времени – иначе есть риск периодически «выпадать» из повествования из-за незнания аббревиатур, персонажей – реальных исторических фигур и пр.

Удивительным образом стиль меняется, когда Маяковский начинает говорить о художниках и мире изобразительного искусства – предложения становятся длиннее, распространеннее, появляются и эмоции, и описания, и размышления.

Очень интересно читать впечатления поэта о разных странах. Все очень умно, очень честно, нестандартно и остроумно. Удивительно, что его взгляды на Америку не транслируются сегодня – они созвучны нынешней политической ситуации. С таким видением можно соглашаться или не соглашаться, но с тем, что написано очень искренне и очень талантливо – не поспоришь.

Каким я почувствовала Маяковского через его прозу? Я увидела человека действия, который не только глубоко верил в свои идеалы, но и был готов своими руками менять жизнь к лучшему во всех ее проявлениях. Я увидела человека, глубоко чувствующего и думающего, постоянно ищущего и готового учиться. Я увидела человека очень остроумного и нетривиального – я просто наслаждалась игрой слов, которой наполнена вся книга, умением подмечать тонкости, умением облечь в прозу звуки, ритм и характер городов – насохраняла себе море цитат, они весьма увлекательны. Я увидела человека чувствительного, неравнодушного, сопереживающего чужой боли, сказавшего о себе «я, величайший Дон-Кихот!». Я почувствовала человека, которому «...необходимо,чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда!».