Рецензии на книги издательства «Унiверсiтэцкае»

Если вдруг вам необходимо будет блеснуть в высшем обществе знанием французской литературы - упомяните Альфонса Доде. Широкому кругу читателей он не знаком, а те, кто слышал это имя, вряд ли читали. И уж роман "Джек" - прямо кладезь для обсуждения, тут и горе-мамаши, и учителя-самодуры, и страдающие дети. При этом роман не о детях, уж извините. Он об испорченном обществе, в котором эти дети ростут. Автору настолько противны богемные круги, что он описывает их подобно кругам ада, и на кругах этих - сплошь лжецы, бездари и мошенники всех рангов. И хуже мнимой "богемы" только те, кто к ней не принадлежит, но всеми силами пытается прибиться.
Милый мальчик Джек - со всех сторон жертва. Внебрачный ребенок откровенно гулящей женщины, которой все же повезло со смазливым личиком и тем счастливым сочетанием глупости и непосредственности, когда хорошенькая девушка всего лишь "мило глупа". Плохо, когда от этой женщины зависят судьбы других людей. И много хуже, когда появляется "мужчина всей её жизни".
Вторая сторона - это учебное заведение, которое, очевидно, приснилось Доде в страшном сне. Потому что иначе я не могу представить, откуда такая идея. Насколько я люблю книги о школе и детях, настолько это было отвратительно. Эти бедные маленькие негры (извините, питомцы жарких стран) с волосами как шерсть, лошади, бьющие копытами за стеной и напиток из шиповника. И тут Джек жертва произвола, в лице мулата-директора и учителей-полудурков (опять же извините).
И на противовес всему этому зоопарку - обычный рабочий люд, где "тонко чувствующий" мальчик, уже мужчина, находит свой, пусть и короткий, путь. Нет, это не Диккенс с его рабочими домами, это Доде. У него все по другому.
А вот о том, что все будет плохо, вы узнаете с самого начала. И о трудностях в "школе", и о трудностях в жизни - обо всем автор предупредит на старте, чтобы не шокировать потом читателя сценами избиения чернокожих принцев.
В общем - не самый занимательный и не самый замысловатый роман. Где-то скучала, где-то брало за душу, и было бесконечно жаль детей, которые далеко не сами выбирают свою судьбу. Моя оценка - 3,5 страдающих ребенка из 5.

С французской литературой у меня как-то не очень, раз на раз не приходится. Срабатывает стереотип о легкомысленности парижан и высшего света, о закрученных интригами сюжетах. Так что новый для меня французский классический автор стал сюрпризом, но ожидания оправдал.
Современных феминисток может взбесить портрет юного главного героя на первых страницах романа:

Он походил на мать, но в его наружности было нечто более утонченное, более значительное, то, что отличает освещенное мыслью мужское лицо от смазливого женского личика. Словно бы тот же взгляд, да более глубокий, тот же лоб, но более высокий, тот же рот, только выражавший большую решительность.

Спешу уверить встревожившихся, что автор не сексист: Просто мать Джека чересчур легкомысленна. Есть в романе и сильные во всех смыслах женщины.
Во-первых, прямодушная портниха Зинаида (впервые встречаю в иностранной литературе это безусловно иноязычное имя). Она вышла замуж за таможенника, позарившегося на приданое не очень красивой девушки. В конце концов, муж оказался под каблуком твердой и трудолюбивой жены.
Во-вторых, разносчица хлеба вдова Вебер. Она оторвала шляпника Белизера от его многочисленной родни, нагло пользовавшейся добротой и покладистостью великана, который стеснялся потратить заработанные деньги на пошив башмаков по мерке и ходил всегда в тесной обуви. Шляпник даже получал упреки от Вебер за чрезмерную робость.
Есть в романе наблюдательная аптекарша Реваль, на практике постигшая азы врачевания и помогавшая своему добродушному и рассеянному супругу доктору.
Вообще, у Доде мужчины полезных практических профессий все добродушные и покладистые, если особенно не подвержены алкоголю. Автор познакомит нас с парижскими больницами, нутром океанских лайнеров, в смысле, плавающих межконтинентальными рейсами кораблей, бытом рабочих и мастеровых металлургических заводов. Везде он яро обличает тягу простых людей к праздности из-за спиртного. Намаявшийся из-за первого в жизни спаивания Джек в конце концов совсем бросил пагубную привычку.
Совсем по-другому, презрительно автор описывает жизнь окололитературной богемы, малоталантливых неудачников, считающих себя гениями. Некоторые из них уходят в другие профессии, но многие выпрашивают деньги у мнимых друзей или сидят на шее самоотверженных жён. Прожигатели жизни несимпатичны Доде. Он не дает им даже шанса на исправление. Одни лодыри умирают или исчезают, но их тут же сменяют другие.
Ещё Доде затрагивает интересные темы - бронзовение кумиров и отыгрывание писателями своих обид в художественных произведениях. Десять лет легкомысленную и слабохарактерную мать Джека изводил бездарный поэт, а когда она попыталась уйти от тирана, тот обиделся и расписал её в своей нуднейшей многословной поэме. Через 4 месяца ставшая прототипом женщина вернулась к бездарю и была вынуждена переписывать стихотворную брань в свой адрес и выслушивать сочувственные речи разнесчастному виконту. На литературных вечерах того же поэта неудачливые друзья льстиво ставили его выше Гюго. По поводу бронзовения поэтов и писателей в нашем командном чатике даже произошел спор. Для меня удивительно, чтобы кого-либо в восхвалениях сравнивали с ещё живыми авторами. У нас сперва отпоют, а потом воспоют, а в Европе, видимо, было иначе.
Что же о главном герое романа, так Доде забавлялся им как котенком в мешке. Несколько раз он топил Джека в обстоятельствах, но всегда

вытаскивал. В целом, роман получился наполовину реалистичный, наполовину сентиментальный. Доде подметил многое о взрослении одиноких детей, жизни взбалмошных дам, сломе характеров обедневших кичливых дворян, падении на социальное дно. Автор часто насмешлив, но смех этот печален и горек. Однажды переводчик спутал меня разницей григорианского и юлианского календарей (тоже впервые встретила в иностранной литературе упоминание народного почитания в католической стране успения Богородицы 15 августа). Насколько же Франция тогда была религиозной, а богему сожрало мнимое просвещение... Понахватались красивых фраз по верхам, ничего толком не усвоили.
Наверное, ироничного и наблюдательного Доде изучают во французских школах. Ничуть не жалею о знакомстве и ставлю его наравне с Золя. Таким темпом можно постепенно понять и принять французскую литературу.

Любой оттенок чувства, красоту и гармонию мира можно передать языком символов математики и музыки, что для меня суть почти едины: одно вытекает из другого, они слиты и переплетены столь тесно, что и не разобрать подчас, где заканчивает одно и начинается другое; изящная простота символов и формул, тонкие переходы, грациозность.
И “Электроник” очаровал меня именно бережным, трепетным отношением к “царице наук”.
Книга содержит четыре повести “Электроник - мальчик из чемодана”, “ Рэсси - неуловимый друг”, “Победитель невозможного” и “Новые приключения Электроника”. Первые две повести мне очень понравились - это и сюжет, и воспоминания о детстве и фильме; к концу стало скучнее - складывалось впечатление, что Велтистов пренебрегает сюжетом ради описаний. Но для детей книга очень хороша, прежде всего стремлением выявить в каждом ребенке какое-то дарование, уважительным отношением к науке и учебе.

Перечитала "Все приключения Электроника". Чудеснейшая книга, которая является усладой для моего сердца по одной простой причине: именно в этом произведении передана та невероятная и сильнейшая любовь к математике, которую я всецело разделяю. Изящная красота формул, радость от нахождения верного решения - как про это приятно читать! Некоторые вещи в книге устарели, но любопытство и жажда познания современны всегда.

К счастью я читала про Электроника первый раз еще в школе и тогда книга само собой произвела гораздо большее впечатление. Но и сейчас, перечитывая про светлый и нежный мир самых человечных роботов и самых работоспособных человеческих детенышей, я прекрасно провела время.

Экранизация книги мне нравится, но вот страстную увлеченность царицей наук она совершенно не передает.

С удивлением перечитала о том, как рождался Электроник. Я хорошо помнила о трудностях, которые возникли при его обучении, и то, чем отличалось познание мира человеком от познания мира машиной.

"Николай просто не осознавал, что, когда он берется за карандаш за его плечами не только школьные уроки, заученные формулы и правила, а вся жизнь. В детстве он ползал, ходил, бегал, разбивал нос и колени и таким образом познакомился с пространством. В школе он мастерил приборы и модели, строгал, пилил, учил геометрию и узнал, что наша планета круглая. Наконец, он связан невидимыми нитями со всей Землей: миллиарды ощущений - физических, магнитных, электрических - переплетены в нем в сложный клубок психической деятельности. Все это - неосознанная информация, которой располагает человек."

Но совершенно забыла о том, из чего был собственно сделан Электроник. В моей головушке царил образ из винтов, гаек, шестеренок - этакий классический железный дровосек, предки которого пахли машинным маслом и трудились в тяжелой промышленности. Оказалось, что все совсем не так. Элек - это единый кусок твердого тела, состоящий из спрессованных как слоеный пирог пленок электронных схем, плюс синтетические мышцы.