Рецензии на книги издательства «Taschen»

Несмотря на свое название, эта иллюстрированная книга рассказывает не о классических машинах как таковых, а об американском рынке с начала и до конца XX века. На читателя и зрителя выливается невероятный по плотности поток ярких, бойких реклам, поток, в котором внимание тонет, мозг пресыщается сигналами, и ты перестаешь отличать Понтиак от Плимута. С альбомами художников или другими тематическими книгами этого прославленного издательства таких осечек у меня раньше не было, вероятно, рекламные иллюстрации обладают своей спецификой.

Мне нравится дизайн американских машин второй половины 50-х – первой половины 60-х. Это пресловутое детройтское барокко, с плавниками, ракетными мотивами в светотехнике и излишним хромом. Все это необязательно, но говорило о расточительстве и процветании. Даже Иван Ефремов, не забыв осудить ненужность такого технического монстра, не устоял перед соблазном сделать поездку на американской машине одним из ключевых элементов «Лезвия бритвы».

Иллюстрация из книги

И вот как раз в этой книге можно наблюдать то, как Америка пришла к золотому веку. И то, как она перевалила за хребет и спустилась в долину кризиса – нефтяной шок начала 70-х похоронил и некоторые марки, и саму идею огромной многолитровой американской машины, наводнив рынок компактными европейскими, а затем и японскими машинами. При этом кризис не закончился в 70-е, машины времен Рейгана поражают разнобоем, отсутствием единого визуального стиля и неуместной помпезностью. В начале 90-х SUV изменили рынок, но разнобой остался, хотя японцы и перестали быть такими другими, обамериканились.

Но это было после. А до были многометровые аллигаторы, ежегодное обновление модельного ряда и иного, очень много хрома. Стилизованные ракеты на бортах (Pontiac Chieftain и его производные), знаменитые tailfins, вычурные решетки – удивительные образы, созданные художниками и воплощенные инженерами. Небезопасные, без подголовников и ремней (и подушек безопасности), с высоким центром тяжести, склонные к опрокидыванию, но такие эстетически безупречные! Надо бы раздобыть книгу именно про это десятилетие, без скучных зализанных хонд.

Иллюстрация из книги

В книге неожиданно много музыки. Мысль проста: большая американская машина – это рок-н-рол. От первой песни про двигатель (Rocket 88) до настоящего времени одно порождает другое. И если с преемственностью могут быть вопросы, то с генеалогией все явно так и есть. И одно усиливает удовольствие от другого.

А еще в книге были station wagon – семейные автомобили с множеством рядов кресел. Мне с четырьмя детьми подошел бы именно такой формат (в каком-то смысле наша машина и есть наследник того формата, разве что борта не из дерева). Интересно, будет ли у нас когда-нибудь возможность (массовая, не элитарная) заводить олдтаймеры в качестве хобби? Раньше забавно было видеть финнов, которые на таких вот американских крокодилах в выходные ездили через границу заправляться дешевым российским бензином (а едят они его знатно). У нас, конечно, иной набор моделей, но принцип ностальгии точно такой же.

Эта книга — пример инфантилизации современного общества.
Все меньше людей берет на себя ответственность за свою жизнь. Ничего сексуального в книге нет — это хоррор.

Но обо всем по порядку.

Женщины в книге показаны гипермаскулинными. При этом они мстительные, истеричные, злорадные и жестокие. Одним словом, эти женщины эмоциональны — это нормально. Но вот проблема: Эрик наделяет женщин властью. Они мощны, как мужчины, но слишком неустойчивы, чтобы с такой силой совладать. Это выливается в сексуальный террор, издевательства над другими женщинами и мужчинами.
Время поговорить о «представителях сильного пола».

Мужчины в книге нерешительные, напыщенные, жалкие. В комиксе на стр. 324 муж занят своими делами, когда к нему заходит жена. Она заговаривает об его алкоголизме — муж тут же дает ей пощечину. Жена говорит: "Ты об этом пожалеешь". Что делает наш чемпион? Начинает извинятся, упрашивать. Приглашает ее в постель, чтобы «решить все по-мирному».
Разве это мужское поведение? Нет достоинства в том, чтобы вмазать жене, а потом вымаливать прощения. Это истеричное поведение. Поведение глупой женщины или… ребенка. Мужчины в работах Стэнтона — абсолютные инфантилы, неспособные на здравые поступки и решения. В них нет гордости, нет холодной мужественности.

Теперь о сексуальности. Как я уже говорил, происходящее на страницах вообще не возбуждало, но часто ужасало. Страшно за людей, которые довели свою жизнь до таких извращений. Вряд ли они способны на здоровые отношения. Думаю, такая жизнь вокруг фетишей и строится.
Были страницы, которые я скопом перелистывал — слишком, слишком, слишком…

Распространенность. Часто вижу эти идеи, особенно в творческих областях: искусстве, моде, музыке. Многие показы 2023 года: «сильные женщины» в пальто с огромными плечами и придурки-мужчины в юбках, детских колготках и женской обуви.
(Прада)
(Баленсиага)

Книга актуальная. Мерзкая, жуткая, вульгарная, но актуальная. Стоит ознакомиться. Увидите драматизированные образы инфантильного общества. Увидите сатиру на радикальный феминизм, который делает и мужчин, и женщин одинаково несчастными. Увидите ужасные извращения, вид которых напомнит о главном: счастье в простом.

Гедонист никогда не найдет высшее удовольствие, как ослик никогда не съест морковку, что привязана перед ним на веревке.
Поиск удовольствий — это ложная цель в жизни, которая приводит к разочарованию и сожалению.

Счастье в простом.

В Голландии возникнет партизанский отряд имени Ван Гога, еврейская девочка, обреченная фашистами на уничтожение, оставит в своем дневнике запись о "Подсолнухах", томик "Писем" найдут в вещмешке красноармейца, убитого на фронте под Ленинградом.

С. Гансовский, «Винсент Ван Гог», 1970

Мрачная и короткая жизнь. Сложный, неуверенный старт, несколько ярких эпизодов в Голландии/Бельгии, Париж, Арль, больница и выстрел. Вот, собственно, и все. Рамки чуть-чуть расширяются перепиской с братом и неудачной попыткой зажить коммуной с Гогеном, но это детали в море страдания, простого и понятного человеческого страдания, которое родило поражающее искусство (но стоит ли оно такого страдания?).

Как-то тяжело восхищаться его картинами, зная фон их создания. Сами по себе они, по крайней мере заметная их часть, бьют наотмашь – цветом, мазками, композицией, но стоящие за ними боль и отчаяние, тревожность, паника даже делают картины пугающими. Такая вот «Радость жизни».

Книга издательства Taschen написана давно. Так давно, что в ней можно писать, что Ван Гог был социалистом, писать о его попытке передать в «Едоках картофеля» возмущение социальной несправедливостью. Такие вещи практически про всех персонажей культурной сцены Европы XIX-XX века после смены парадигмы в 1980-е писать перестали, по крайней мере у меня сложилось такое впечатление. Чего только стоит упоминание Парижской коммуны в положительном ключе! Можно даже на секунду подумать, что это советская книжка, а не культурный продукт Свободного мира.

Кроме трагической фигуры Винсента пугает сама жизнь в belle époque, как-то неуютно и грустно в этом мире без социального обеспечения. Гриновский такой мир, в котором тяжело не только сложному художнику.

Ах, лучше бы мне увязаться
Вослед за классическим Римом!
Не так-то легко и солидно
Брести по пятам уязвимым,
Ранимым... За Брейгелем-старшим,
За Брейгелем неумолимым.

Прозренья его беспощадны,
Сужденья его непреложны.
Его дураки безупречны,
Его богомольцы - безбожны,
Его отношения с вечной
Бессмертной Гармонией - сложны.

Н. Матвеева, "Питер Брейгель-старший", 1967-1968

Короткая и неизвестная нам жизнь. Все, что мы видим – это 15 лет активности (1553-1568) и ранняя смерть (1569). Нет у нас ни даты, ни места рождения, есть только 45 (плюс-минус в зависимости от проблем с атрибуцией) картин.

Автор книги утверждает, что интерес к Брейгелю появился только в XX веке. Думаю, стоит уточнить, что интерес повторный, ибо современники и соотечественники Брейгеля ценили, пример с принятием его картин в качестве залога по сделке автор сам приводит несколько раз. Но потом возобладали другие тенденции, утонченные и идеализирующие, с повышенным вниманием к эстетике и итальянскому лоску. На этом фоне люди Брейгеля и правду выглядят грубо, по-мужицки. Интересно, что Peasant Bruegel звучит чуть-чуть иначе, чем Брейгель Мужицкий. Или мне кажется?

Бегство в Египет, 1563

Но так или иначе интерес вернулся в те времена, когда к людям перестали относиться как образу и подобию бога, после мировых войн и атомных бомбардировок. Вот они, эти люди Брейгеля, они даже едят на картинах, а не просто чинно сидят за столом! Бесформенная одежда, гульфики и животы. И лица, черт побери, лица, порой даже пугающие, а порой подчеркнуто отсутствующие.

Интересно смотреть на то, как Брейгель расстается с традицией. У него ведь тоже много (из известных нам) картин на религиозные сюжеты, но как он их решает? Стандартные участники ютятся где-нибудь в уголке, а все остальное пространство либо отдано невероятно поданной природе, либо другим людям, снующим по своим делам или мутузящим друг друга.

Автор пишет про стоические идеи, про непротивление установленному порядку (выраженное, например, в дрыгающихся в море ногах Икара). Это очень похоже на правду, однако я не буду лукавить, меня удивляет не сама подача этих идей, а то, какое пространство родилось для их передачи. Люди, лица, пословицы и танцы, детские игры – все это по-своему любопытно, однако завораживают пейзажи. И намеченные, но не являющиеся главными в композиции, и решающие, основные в серии о месяцах. Автор книги довольно предсказуемо говорит, что так с пространством никто не работал до Брейгеля, никто не работал и после. Могу некоторой удачей считать то, что в прошлой реальности, до пандемии, я часто бывал в Вене и ходил практически каждый раз смотреть «Охотников на снегу». Долгоиграющее ощущение.

Охотники на снегу, 1565

P.S. Долго читал список распознанных пословиц. Занятно и то, что заметное число пословиц совпадает с нашими (параллельный процесс или заимствование?), и то, что некоторые очень мило неполиткорректны. Извините за обсценную лексику, но любопытна поговорка (точное значение которой дискутируется) про подгорающую задницу (буквально) и про неразделимую дружбу, описанную пословицей (просите мой английский) ‘Two shit through one hole’ (Брейгель подошел к иллюстрации не менее буквально).

Фламандские пословицы, 1559

Я думаю, что из материалов Бёртона Холмса можно было сделать что-то поинтереснее. Он побывал во впечатляющем количестве стран, путешествовал десятилетия, и странно, если то, что есть в книге - действительно лучшее из лучшего.

Половина книги посвящена Европе. Азии, Африке, Австралии, обеим Америкам осталась другая половина: то есть столько же места, сколько всей Европе. Но многое из того, что Бёртон фотографировал в Европе, никуда не делось. Сейчас можно сделать почти такие же фотографии видов на площадь Сан-Марко в Венеции, лондонский Тауэр, площадь Святого Петра в Риме. И даже те, кто там не был, наверняка не раз видели фото этих мест в интернете. Некоторые снимки отличаются от современных лишь тем, что на них не автомобили, а экипажи. Мне кажется, европейскую часть стоило урезать хотя бы в два раза, чтобы освободить место для фото с континентов на букву “А”. Исключением тут оказалась Россия: фото из неё много, и контраст между ними разителен. Сначала Холмс фотографирует Николая Второго и Льва Толстого, а в один из следующих приездов запечатлевает гигантские коммунистические плакаты; случайные прохожие на снимках тоже изменились очень заметно.

К слову, персоналий на фото не очень много; кроме Толстого и различных монархов изредка попадаются снимки актрис и показавшихся Холмсу интересными “обывателей”. Больше пейзажей и городских видов; есть и снимки событий. Так, Холмс оказался на коронации африканского короля, был военным корреспондентом на Первой мировой, стал свидетелем извержения Везувия. Ещё он побывал на первой Олимпиаде в Афинах, но, увы, в книге нет фото из Греции, хотя вот их бы я с удовольствием посмотрела.

Вообще подбор фото не всегда радует. Например, Австралии выделено целых пять; на одном из них машина едет по степи за кенгуру, а четыре остальных - городские виды с британской архитектурой. Симпатичные, но хватило бы и одного-двух, а вместо них бы увидеть австралийскую природу или что-то поуникальнее... Но тут уже дело вкуса. Мексике вообще две фотки достались: огромный собор и... снимок Бёртона Холмса с друзьями на фоне какого-то задника. Всё! Больше ничего интересного в Мексике нет)

Сопроводительный текст к фото и цитаты из вступительных лекций о разных странах у меня интереса не вызывали. Может быть, дело не в самом простом английском, но зачастую описания фото просто образно пересказывают то, что мы и так видим (“пустынный пейзаж с редкими деревьями, словно созданными рукой человека; голые стволы, увенчанные напоминающими зонтики кронами”).

В общем, книгу интересно полистать, но на этом всё. Если увидите её в магазине, возьмите в руки и причаститесь истории. Особенно советую фото из Китая и России.

Примечание: Термин “travelogue" (рассказ о путешествии, сопровождающийся показом слайдов и фильмов) придумал сам Бёртон Холмс.

Единственным пространством, где летали звездолеты коммунистического будущего — кстати, встречая слово «звездолет» в фантастических книгах, которые я очень любил, я почему-то считал, что оно связано с красными звездами на бортах советской космической техники, — так вот, единственным местом, где они летали, было сознание советского человека…

В.О.Пелевин, «Омон Ра», 1991

Какая красивая книга! Фотографии средние, предисловие глупое, но объекты, запечатленные на фото, поражают, поражают прикосновением к чему-то удивительному, к вроде бы столь близкому, но не сумевшему сбыться будущему.

Текста в книге мало, но тот, что есть, сумел меня изрядно раздразить. Чем не повод поговорить об интенциях автора? Когда я вижу, что мне врут, я всегда пытаюсь понять – глуп ли врущий или злонамерен. Чем более начитан автор, чем больше проявляет понимания теоретических конструкций, тем больше вероятность второго. Перед нами, думаю, как раз этот случай – Шобен владеет информацией о том, что говорит, но смещает акценты так, что объекты, делающие этот альбом столь притягательным (и не только для меня, его каждый год переиздают) перестают быть советскими. Казалось бы, как это возможно, это же плоть и кровь позднего СССР – бетон, сталь и стекло в удивительных общественных зданиях, раскиданных по всему советскому миру, но для чего-то автору нужно, чтобы читатель/зритель воспринимал эти объекты иначе.

Илюстрация из книги

Я было подумал, что это просто оправдание guilty pleasure, которое читатели испытывают при прикосновении к табуированному современным набором аксиом советскому наследию. Мол, смотрите, да, это любопытно, да, это интересно, да, советское, но смотреть можно, ибо – раз, два, три – это не советское, а национальное, это проросло не благодаря, а вопреки, это следствие начавшегося советского упадка, когда система не смогла следить за тем, что делают архитекторы на местах, и они стали строить что-то удивительное, странное и поражающее. Но бросающаяся в глаза способность автора без тени сомнения навешивать ярлыки и делать безапелляционные суждения (про американский потребительский рай, например, на полном серьёзе) как бы намекают нам, что нет, это не маневр для оправдания guilty pleasure, а авторский подход в чистом виде – не благодаря, а вопреки.

В наших с вами краях над этим подходом даже смеяться уже перестали, так он всех утомил, а на Западе, вероятно, еще есть кто-то, кто плохо складывает 2 и 2. Считать брежневские годы периодом упадка после 30 довольно мрачных рыночных лет все более тяжело – ни того уровня стабильного экономического роста, ни того относительного уровня индивидуального процветания (относительного в плане сравнения, например, с Западной Европой, с тех пор мы сильно от них отстали, и разрыв как-то все никак не сокращается) при оптимистическом раскладе мы не увидим еще много десятилетий, при пессимистическом – уже никогда. Весь треп про то, что эти удивительные здания – плоды национальных культур, пробивавшихся через алюминиевое поле советской власти, легко зачеркнуть одним простым вопросом – куда же делась эта национальная архитектура после обретения независимости? Где ее продолжение в любой из 15 бывших советских республик? Почему все исчезло сразу после 1991?

Илюстрация из книги

Вот и выходит, что все это абсолютно советское, все эти головокружительные здания, что санаторий «Дружба» в Крыму, что знакомые питерцам НИИ (робототехники e.g.), что советское посольство на Кубе. И не просто советское, а выражение большого стиля эпохи, магистрального так сказать, от санатория в Литве до дворца бракосочетания в Алма-Ате. И несмотря ни на какие предисловия, это привлекает именно своей советскостью. Стиль этот постепенно стал пробивать себе место в сознании ценителей (хотя бы потому, что еще недавно мы в нем просто жили – возможно, не в самых лучших образцах, в серийных, так сказать, но я такой металл дверей и такие фасады помню каждой клеткой – я в первый класс пошел в школу 1990 года постройки). Навскидку могу вспомнить недавнюю заметную статью в «Науке и Жизнь» и колоритную выставку в Москве, серию книг о советских автобусных остановках. При желании, думаю, можно найти еще подтверждений, но стоит ли? И так, пожалуй, все ясно.

P.S. При всем том, что советское посольство на Кубе (1985) несколько выбивается из ряда объектов, представленных в книге, интерьеры его меня сразили.

Хорошее качество книги и отличные иллюстрации.  Что касается творчества самого Полоска, то здесь всё не так однозначно.

Поражает разница между стоимостью его  картин и  их эстетическим, смысловым и любым другим содержанием.  так,  картина N 5 (1948 г.) была продана за за 140 млн $.

Определенное эстетическое впечатление от переплетения линий и сочетаяния пятен,  конечно, присутствует, но не стоит искать в этой картине скрытый смысл или  спрятанные образы. Их нет  по словам самого художника.

Поллок  не тратил много сил и времени на свои картины.   Он  создавал их быстро,  мгновенно разбрызгивая и разливая краску на большой, расположенный горизонтально холст.

Поллак не  был притягательной личностью или  интеллектуалом, он был  истериком, крайним эгоистом, алкоголиком, способным на самые безобразные, шокирующие выходки.

Помимо  картин  состоящих из пятен и линий, он, за свою художественную карьеру, не создал ничего интересного. Он не только не умел рисовать, он даже не умел срисовывать.

Картины Поллака это не об искусстве. Они - диагноз обществу потребления, для которого   главное не ценность, а стоимость, которая, в свою очередь, определяется  новизной,  умением себя подать и продать и прихотливой игрой случая.

Искусство Импрессионистов уже многие десятилетия будоражит умы, как художников, так и нас, самых обычных ценителей прекрасного и неповторимого искусства. И как вы уже поняли, речь в этой книге пойдёт о Импрессионизме и его эпохе (период с 1860-1920г).

В этой книге как раз рассматривается не только французский импрессионизм, и такие деятели как Дега, Моне, Мане, Ренуар, Базиль, но и те художники что творили в Европе и Северной Америке. И в этой книге вы найдёте кучу цветных репродукций картин, описание жизни художников и то, что их вдохновляло. Так, что если вы не знакомы с этим направлением в искусстве, но хотите с ним познакомиться, тут как раз собрана вся информация, которая вас интересует и очень много личных моментов. Поэтому однозначно, книгу я рекомендую. Конечно, местами написано суховато, но это очень подробное описание того, что мы сейчас можем видеть в музеях и в частных коллекциях.

Вообще, почему лично мне нравится импрессионизм? Потому что для меня то, как эти художники передавали цвета, красоту мира это просто потрясающе. Более века назад художники – импрессионисты вышли из своих мастерских и стали работать на открытом воздухе, пытаясь передать сверкающие краски цветочного луга или меняющиеся световые блики на воде. До этого, общество придерживалось определённых канонов и шаблонов, что искусство не должно быть открытым и свободным, что цвета должны быть только стандартными и правильными, не выходящими за рамки понимания. В обществе в тот момент преобладало влияние старых школ, возвращение античных сюжетов, были и те, кто поддался влиянию новых течений в науке и отсюда уже пошёл реализм, бытовые сцены повседневной жизни и социальные явления. Но импрессионизму были очень не рады в обществе. Многие называли это явление аморальным, разлагающим общество, которое привыкло жить по догматам, в том числе и религиозным.

Интересно то, что люди ссылающиеся на аморальность, забыли как раз принцип того что «Он сделал всё прекрасным в нужное время». То есть, иными словами, если Бог создал мир настолько красочным, то почему собственно художники должны были себя в этом вопросе сдерживать? Например, когда Клод Моне и его друзья столкнулись с откровенной критикой публики и разного рода деятелей, они прямо говорили о том, что «Бог создал все творения и через них мы можем видеть окружающий мир, поэтому тем, кто не хочет это замечать, нет оправдания». И на это обществу уже нечего было сказать, потому что сама суть Импрессионизма заключалась в истинной передаче цвета и света. И тут хочется вспомнить слова сэра Томаса Брауна, который сказал «Природа - это искусство Бога», поэтому выйдя на плюнер, как это называли импрессионисты, они наслаждались природой и живописными видами в чистом и незапятнанном виде. И вот именно эта естественность и первобытность, называйте её божественной или какой угодно, разительно отличалась от того что пытались загнать в какие-то шаблоны и рамки.

Чувство прекрасного – одно из качеств, отличающее человека от животных. В “Summa Artis – Historia General del Aete “говорилось «человека можно было бы назвать животным, у которого есть эстетическое восприятие». Но мы же не собаки, собака не может оценить красоту заката, а мы его можем. Так почему же тогда импрессионизм должен был быть чем-то ужасным и пугающим? Наоборот, то что мы видим у импрессионистов имеет эстетическую ценность. Восприятие прекрасного влияет на наши чувства, и обогащает жизнь. И например сейчас, когда мы заперты в домах и не имеем возможности куда-то выйти, искусство может помочь нам как раз получать эстетическое наслаждение. Вот казалось бы, ну что такого интересного в том, что Клод Моне рисовал стога сена? Однако, несмотря на то что один и тот же объект в зависимости от падения солнца менялась общая картина. Казалось бы мелочь, а совсем иная эмоциональная составляющая. Более того, это наблюдение за естественным цветом, цветах в природе привело к огромным переменам в цветовосприятии. Если вы посмотрите страницу 287 то увидите чем различалась хроматическая диаграмма Бланка (1813-1882) от «Современной хроматики» 1879 года. Ну а мы естественно можем радоваться импрессионизму потому, что благодаря этому мы можем купить помаду с оттенком «пыльная роза», или кофточку «цвета бедра молодой лани», а не просто красную или коричневую.

Чем мне понравилась эта книга, тем что в ней было много новых тезисов, которые я не встречала раньше в книгах, посвящённых импрессионизму, цитаты и высказывания общества и художников, которые я привела, всё это было здесь упомянуто и очень редко встречается в других работах (вот в сериале ВВС «Импрессионисты» я тоже на них натыкалась) и за это огромный плюс тому кто выпускал эту книгу. Плюс ещё то, что здесь показано не только конкретное направление, но и то, что было до него в моде и то, что пришло на смену ему в дальнейшем. Самое главное чему учит Импрессионизм это в первую очередь ценить красоту окружающего мира и многообразие цветов. Да и эта книга позволяет познакомиться с теми художниками, которые были абсолютно не на слуху в мире, но прославились в своих странах, поэтому эта книга расширяет границы понятия Импрессионизм, не ограничивая только Францией.

По итогу, книгу рекомендую, она реально очень хорошо создана, в ней шикарная бумага и на каждой странице картины.

Прежде всего, хочу сказать несколько слов о книгах по искусству от данного издательства. Они выпускаются на английском языке и в области живописи выходят в двух сериях: 1) Bibliotheca universalis 2) Basic art. Первая серия представляет собой обстоятельные и подробные научные исследования в области живописи. Это книги большого объема с огромным количеством иллюстративного материала, роскошно оформленные и очень информативные. Вторая серия (к которой относится и наш сегодняшний объект рассмотрения) демонстрирует читателю лаконичные биографии известных мировых художников с репродукциями высокого качества. Собственно, одна из основных причин, по которым любителям искусства стоит присмотреться к книгам серии Basic art – особое качество бумаги, которую использует издательство. Страницы словно бы имеют несколько шершавую поверхность, за счет чего краска передается особенно четко, и мы можем получить репродукции действительно высокого качества. Кроме того, книги этого издательства пользуются огромной популярностью в Европе, в том числе, и из-за их невысокой стоимости для книг об искусстве (по европейским меркам). Я тоже стала поклонницей работ Taschen.

А теперь подробнее о Биографии Боттичелли от Барбары Дельминг. В первую очередь стоит отметить, что английский в этой книге весьма непростой. Стиль автора сложный и несколько витиеватый с использованием редких или устаревших слов, так что доступна книга будет только для Advanced. Я со своим Upper Intermediate понимала примерно 85% , но из контекста общий смысл, конечно, был ясен всегда. Повествование нельзя назвать легким для восприятия, так как автор не стремится рассказать о Боттичелли особенно увлекательно. Она раскрывает биографию художника поэтапно и, что особенно мне понравилось, ведет рассказ о жизни Боттичелли исключительно в контексте его творчества, сопровождая информацию о различных этапах жизни Мастера анализом его наиболее известных произведений. В совокупности с великолепным иллюстративным материалом, это дает вполне достойный эффект восприятия. Читать книгу непросто, но интересно.

Из недостатков могу отметить, разве что, не слишком удачное расположение нескольких репродукций и интегральный переплет книги, но, учитывая, мягко говоря, дефицит книг о Боттичелли на нашем рынке, это сущие мелочи.

В целом я осталась довольна изданием и буду перечитывать его (по мере улучшения моего английского). Это отличный способ совместить приятное с полезным – развивать свой языковой навык и изучать биографии любимых художников.

Пожалуй, это первая книга об искусстве, которую я прочитала за последние, как минимум, десять лет. Поэтому понятно, что в данной области я чайник. Но «Фантастическое искусство» впечатлило даже такого дилетанта, как я.
Издание очень качественное: глянцевая бумага и крупные цветные иллюстрации выше всяких похвал. Маленький минус (для кого-то большой) шрифт очень мелкий и тонкий, зрение читателя можно тестировать такими буковками: видишь - не видишь.
Материал изложен следующим образом: немного биографических данных о художнике, особенности его творчества, разбор представленной картины, с объяснением ее «фантастической подоплеки».
Помню, в школьные годы, писали мы сочинение по картине «Грачи прилетели», вот трудно тогда мне было вымучивать текст, а здесь автор подробно рассказывает что изображено на картине, какие символы просматриваются на полотне, к каким мифам или аналогам можно обратиться, чтобы лучше понять замысел художника – просто праздник, все объяснено и разложено по полочкам, и по - этому тоже мне книга очень понравилась.
Единственная картина, по поводу которой у меня возникли вопросы, это «Конец власти шутов» Вернера Тюбке. Довольно любопытная по драматургии сцена, но ничего не объяснено, только общие фразы. Почему автор так поступил – загадка! Придется поискать информацию в других источниках.

It is difficult to accept that a painter can produce truly great works and remain happy.

Эта книга рассказывает о творчестве и жизни Ренуара и хороша и как биография и как альбом - каждая упомянутая картина имеет репродукцию и можно ничего не искать, а только заглянуть на нужную страницу. Картин много у каждой своя история и особенность, о них о всех Автор увлечённо рассказывает. Смотря на картины Ренуара не сложно догадаться, как он ценил женскую красоту, заметно так же, что его модели имеют много общего - это те девушки, что называется "кровь с молоком", дышат ароматами юности, красоты и здоровья.

Мне хотелось бы поделиться именно тем, что удивило меня в биографии Ренуара или просто показалось интересным в этой книге:
Ренуар был успешным и безотказным портретистом и каждый хотел иметь у себя портрет, написанный его кистью. Так вот, когда я пролистывала книгу, рассматривая репродукции, моё внимание привлекло изображение одной восточной девушки с удивительно мягкими чертами лица, не могу объяснить, чем приглянулось именно это личико и почему я выделяю его среди всех остальных. Позже, когда я стала читать о портретах, с удивлением узнала о том, что именно этот не понравился заказчику и он поспешно продал его за 300 франков. Был это некий продавец ковров, который заказал Художнику портрет совей жены. Кстати, вот это очаровательное изображение:

Ещё современники отмечали "весёлость" художника и его юмор и стиль общения только подтверждает это. Так, однажды один журналист, глядя на деформированные от ревматизма руки художника, спросил, как тот умудряется писать картины, на что Ренуар ответил: "вообще я делаю это не руками, а своей толстой з*****цей".

Ренуар был так же знаком с Мопассаном и они отлично ладили, не смотря на то, что говорили друг про друга, что один видит жизнь в чёрном цвете, а второй смотрит на неё через розовые очки. Действительно, первое, что приходит на ум, сравнивая их творчество, это разница как небо и земля, как "чёрное" и "белое".

Ренуар был чрезвычайно плодовит. После него осталось свыше 5 000 рисунков (среди них и наброски), несколько сотен из них стали шедеврами. Многое он просто выкидывал, не предавая значения.

Пожалуй, действительно про немногих художников можно сказать, что они прожили счастливую жизнь, но Ренуар как раз то самое исключение. Он хотел делиться со своими зрителями счастьем, и смотря на его картины, сложно не согласиться с тем. что ему это удалось.