"Теперь, - подумал Рикардо, - пойду к своему дому, на двери которого стёрлась краска там, где я тысячу раз задевал её, входя и выходя, пойду по камням, которые я стёр ногами за сорок шесть лет хождения, проведу рукой по трещине на стене моего дома - трещине, которая появилась во время землетрясения тысяча девятьсот тридцатого года. Как сейчас помню ту ночь, мы были в постели, Томас ещё не родился, Мария и я сгорали от любви, и нам казалось, что наша любовь, такая сильная и жаркая, колышет весь дом, а это земля колыхалась, и утром в стене оказалась трещина. И я поднимусь по лестнице на балкон с затейливой решёткой в доме моего отца, он сам эту решётку ковал, и я буду на балконе есть то, что мне приготовила моя жена, и рядом будут мои книги. И мой сын Томас, которого я сотворил из материи - чего уж там, из простыней - вместе с моей славной супругой. Мы будем есть и разговаривать - не фотографии, и не декорации, и не картинки, и не реквизит, а актёры, да-да, совсем неплохие актёры."
("Золотые яблоки солнца. Солнце и тень").