Пастор совершил краткую вступительную молитву, прочел отрывок из Священного
Писания, продекламировал стихи псалма и вместе со всеми объединился в странной
гнусавой мелодии, с помощью которой его паства силилась сделать молитву вдвойне
приятной, а закончил свое долгое и усердное духовное ристалище прозаическим
обращением к Богу минут на сорок, причем сделал прямой намек не только на
субъекта своего недавнего допроса, но и на разные прочие семейные интересы своих
прихожан — и все это без какого-либо отступления от обычного рвения с
собственной стороны или от привычного внимания и полного соблюдения приличий со
стороны паствы.