4.5

Это что такое только что было? Меня затолкнули, аки Лжедмитрия, в пушку и выстрелили в сторону Китая. Во время полета смогла заценить много толстых и не очень ягодиц, упругих и отвислых грудей, набрякших и опавших… карманов, звериный оскал и самый искренний смех, глубокую любовь и непереносимые потери, буйство созревания и спокойствие оседлости, поиски себя и отказ от классовой борьбы, феерию юмора и прижимающую за гениталии трагедию. Ничего не ожидала от доселе неизвестного мне Юй Хуа, но с огромным удовольствием заценила все причинные места текста, придя в не меньший экстаз, чем мужики Лючжени от попки Линь Хун.

Люблю сатиру. Такую, чтобы складывала пополам в приступах гомерического хохота, а потом бросала в противоположную крайность – рыдать и потеть, подтереть сопли и снова рыдать. Это напомнило любимые и зачитываемые вслух рассказы из сборников «юмор серьезных писателей», где авторы не стремаются прибегать к фарсу, физиологичности, подмечать человеческую упоротость в разных плоскостях и не щадить даже собственную мамку. Стоит только писателю хотя бы на минутку вспомнить о моралях этих ваших, о том, что там сейчас в обществе считается комильфо, так сразу же послышится фальшь, моментально лопнет струна читательского интереса. Захлопнет он книгу и стыдливо спрячет ее под матрас, а может и подопрет ею шатающийся шкаф. Если не что похуже.

Юй Хуа прочитала на одном дыхании, переводя только дух, чтобы утереть слезы да подзаправиться парой мисок простой лапши, под конец позволив себе и саньсянь. В «Братьях» что только не нашло отражение, но сразу же в глаза бросается физиологичность описаний, сконцентрированная на телесном. В лучших традициях. Даже не на ощущениях тела (их мы только себе представляем, когда читаем про падение Лю Шаньфэн, например), а на чисто физиологических выражениях. Герои спят, едят, рыгают, занимаются сексом, едят, спят, иногда не едят, умирают, едят и снова совокупляются. Мотивация их до смешного проста, нет всё усложняющих рефлексий.

Не заморачиваясь бытописанием и не ударяясь в скрупулезное восстановление исторических реалий, Юй Хуа парой штрихов умудряется передать царящий в стране дух, обстановку и уровень развития. Беспредел революции, пожалуй, описан ярче и больнее всего, как и потеря самости в результате глобализации. Автор не поносит толпу, которая зверствует, убивает, стирает все человеческое с лиц, не потрясает кулаками в праведном гневе. В момент описания творящегося безумия с обысками, насилием малолетних, вбиванием гвоздя в голову любого читателя и так проберет дрожь, потому что в произведении, начавшемся с подглядывания в туалете за бабами, после хиханек и хаханек, вырабатывания электроэнергии от телеграфных столбов наступает такой жескач, что хочется продать много почек и вложиться в билет в один конец с этой планеты. Я устала загибать пальцы, чтобы отметить все упомянутые отсылки к событиям китайской истории, сконцентрировавшись на китайскости произведения. Мироощущение у китайцев вообще интересное, с их фатализмом и шрамами прошлого. После тысяч лет истории, когда изменения происходили в час по чайной ложке, 20 век для Китая оказался наполнен чередой мелькающих с безумной скоростью событий - страна из черепахи внезапно превратилась в Ахиллеса. Что прекрасно Юй Хуа и показал.

Структура романа постоянно меняется, не дает расслабиться - автор переключает скорости и сдвигает фокус внимания, под конец вообще все закольцовывая. Это отдает современным романом, но все равно читаешь и ощущаешь традицию эпох. Упоминающиеся в тексте аллюзии на классические китайские произведения нашли отражение даже в наборе действующий лиц, в постоянном интересе к ним писателя и читателя. Про безумную схожесть Бритого Ли с Сунь-Укуном даже говорить нечего.

Интересен эпизод со ста женщинами, которых переимел Бритый Ли. Это напомнило еще "Повесть о Гэндзи", где тот не пропустил ни одного женского рукава. Там тоже было порядка ста женских персонажей. И можно сказать, что Бритый Ли, этот китайский Гэндзи, тоже скрывается в облаках, овеянный вечной славой. Сексуальная энергия била из Бритого Ли только в моменты просперити и вещание о его подвигах заняло не так много. Автор не концентрировался и на любовном треугольнике «Бритый Ли – Линь Хун – Сунь Гун», хотя отвел этому достаточно места. Он включил еще порядка двадцати героев, о которых держит в курсе на протяжении всей книги, отходя и снова возвращаясь. Они трансформируются, превращаясь из вчерашних врагов в соратников протагониста. Кажется, что многие действующие лица находятся вне времени - они были, есть и будут всегда. Переобувшись на ходу, из поборников культурной революции превращаются в ее жертву, из бедных ремесленников - в матерых капиталистов.

Как интересно было читать, так сложно теперь все структурировать и хотя бы себе самой объяснять, что именно мне здесь понравилось, когда это - все. Пойду стучаться в двери к людям и предлагать поговорить им о писателе нашем любимом, Юй Хуа. Если узнаете, что где-то арестовали человека с "Братьями" в руке, внесите залог, пожалуйста.