4

Если бы мне дали определить Бальмонта одним словом, я бы не задумываясь сказала: — Поэт. (Марина Цветаева)

Писать о Бальмонте сложно, я его долго не могла понять, мне он казался несколько искусственным, слишком "красивым", вычурным, высокопарным. "Подойти" к нему, прочувствовать его помогла Марина Цветаева. Её "Слово о Бальмонте" открыло мне его совершенно с другой стороны. И я за высокопарностью увидела высокое парение, за красивостью - красоту.

Верьте мне, обманутые люди,
Я, как вы, ходил по всем путям.
Наша жизнь есть чудо в вечном Чуде,
Наша жизнь — и здесь, и вечно там.

Я знаком с безмерностью страданий,
Я узнал, где правда, где обман.
Яркий ужас наших испытаний
Нам не для насмешки плоской дан.

В его стихах много игры со звуками, его аллитерации и ассонансы вошли во все хрестоматии по теории стиха:

Полночной порою в болотной глуши
Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.

О чем они шепчут? О чем говорят?
Зачем огоньки между ними горят?

Шуршание камышей, тишина, рабавленная сонорными "л", "м", "н", передающими плеск воды, ночь, тайна. Нарисовать это одними звуками. Не об этом ли мечтал Афанасий Фет? А вот Бальмонту удаётся. И это как-то завораживают даже эти напевные строки:

Я буду ждать тебя мучительно,
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.

Ты вся - безмолвие несчастия,
Случайный свет во мгле земной,
Неизъясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.

Он часто сравнивает себя с солнцем и волной, которые неразделимы и противоположны. Вода и огонь. Такое ощущение, что две эти сущности сплелись в Бальмонте и создали его удивительный поэтический мир, в котором есть светлое начало, поющее гимн жизни:

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце,
А если день погас,
Я буду петь... Я буду петь о Солнце
В предсмертный час!

Но есть в поэзии Бальмонта и тьма, точно на дне океана, она давит, мешает проникнуть в душу солнечным лучам:

Нас томительно стиснули стены тюрьмы,
Нас железное давит кольцо,
И как духи чумы, как рождения тьмы,
Мы не видим друг друга в лицо!

Это слияние и породило то неповторимое, что мы называем поэзией Константина Бальмонта.

А ведь у него ещё были и переводы. Хотя здесь умолкаю. Перевод - это отдельное искусство. В этом я не сильна и суждений своих высказывать не буду.