5

Я люблю книги, которыми зачитываешься до утра. Этой зачиталась. Начала читать перед сном, чтобы уснуть - и очнулась, дочитав последнее слово.
Не стану повторять те лестные эпитеты, которыми награждала автора пресса и читатели. Не стану осуждать рецензентов, которые увидели в этой истории лишь повод освободить желудок от лишней еды или спекуляцию на добром и честном понятии семьи. Скажу одно - это было самым тяжелым чтением "до утра".
Спасибо тебе, Тони Магуайр, за то, что в твоем лице я обрела друга, виртуального друга, который сказал мне, что такие вещи случаются не только со мной. Что я не выродок, не ребенок, который сам виноват в том, что его не любят. К счастью, меня не насиловали, но не это самое страшное в книге Магуайр для меня. Самое страшное - молчаливое потакание мамы, родного и любимого человека, всему, что захочет сотворить с тобой отец. Бить? Пожалуйста. Совершать моральное насилие? Ради Бога. Она придумает сотни, тысячи отмазок. Она сотворит из тебя монстра в своем воображении, и цинично добавит, что надо было бить тебя больше. Лишь бы не замечать монстра, которому поклоняется, живя с ним.
Еще страшнее в этой книге другое - ее правдивость. Во многих блогах, которые я читала, циничные комментаторы томно рассуждают о неправдоподобности поведения девочки, о том, что автор высосала историю из пальца. Хоть из пятки, скажу я вам, если это поможет кому-то так же, как помогло мне. Но я не верю в надуманность истории - она искренняя. И честная. И самое ужасное в том, что что бы ни делали твои родители, ты станешь культивировать каждый их добрый поступок, чтобы оправдать то, что всегда будешь их любить. Оправдать в первую очередь для себя самой.
Это очень сложно, но жизнь заставляет двигаться дальше. Пусть говорят, что нелюбимым легче в жизни, что дети, которые выросли в таких семьях, большего добиваются в жизни, что они амбициозны, что у них больший запас выживаемости. На самом деле все гораздо проще. Нелюбимых детей просто не любят. Не любят их родители. Ежедневно пытаясь придумать сто причин для этой нелюбви, когда все просто и легко, ежедневно стараясь заставить себя любить, ежедневно называя издевательства над ребенком - формой любви и пожелания блага для него. Когда на очередную фразу матери о том, что она могла бы оставить меня в детдоме или отказаться от меня уже более-менее взрослой, я наконец осмелилась ответить, что возможно, так было бы для всех лучше, я услышала в ее голосе бесконтрольный страх. Она боялась того, что ярлык "идеальная мать" теперь никогда не вернется на ее грудь. Но бояться было уже нечего... Все самое страшное прошло. Я выросла. Я замужем. Я отдалилась.

Мама, я простила тебя.