4.5 Мы будем прикрывать ваше прикрытие.

Честер Хаймз "Все застрелены"

Кто-то закричал как женщина.
С улицы вошел Могильщик.

Много знаете афро-американских авторов? Я могу назвать от силы двух-трех, и один из них Честер Хаймс, о котором еще месяц назад ничего не знал.

То, чего ты не знаешь, повесят на тебя.

Гротескный Гарлем, реальность, рассмотренная сквозь выпуклое запотевшее стекло. Гипертрофированные персонажи и нереальная композиция, выпячивающая и высмеивающая негритянскую натуру. Атмосферно, колоритно, смешно, эстетично, стильно, запутанно. Суровые полицейские, воры, мошенники, убийцы, голубые, богатые и бедные – вычурный коктейль от талантливого бармена.

Он видел, как старуха пронеслась по воздуху с вытянутыми руками и ногами, ее черное одеяние развевалось по ветру, и она была похожа на атомного вампира, напившегося свежей крови девственниц.

Не каждый оценит прозу Хаймса, потому что стилистически он вышел за рамки крутого детектива. Довольно-таки неожиданный автор. Мне даже трудно описать фабулу, хоть ее там с избытком.

– Беда с этими людьми в том, что они лгут для удовольствия, — серьезно сказал Могильщик.
— Им хочется, чтобы с ними грубо обращались, это в них говорит женское начало, — согласился Эд Гроб. — Но при этом не слишком грубо, им не хочется терять зубы.
— А это именно то, чем мы собираемся их порадовать, — подвел итог Эд Гроб.

Хаймс вызвал у меня уважение хотя бы тем, что читал «Жизнь Клима Самгина» Горького. Не каждый русский слышал про Клима Самгина. А негр знал. Бдыщ!

И только мягкие клубы пара, при каждом выдохе вырывавшиеся в холодный воздух из их ртов, доказывали, что они не пришельцы с того света.

Можно поставить Хаймса на полочку рядом с Чандлером и не париться об этом.

Скелет жареного опоссума, окруженный желтыми клубнями ямса, лежал на блюде, утонув одним боком в застывшем жиру, как остатки покинутого корабля в прибое на мелководье.
— Опоссум с картохой, — сказал Эд Гроб, бессознательно облизывая губы.
— Это то, что они ели, но где же они сами? — спросил Могильщик.
— Нет никого, кроме нас, призраков, — сказал коп.

Переводчик почему-то решил назвать гробы корзинами. Это было странно.

Каспер лежал в корзине полностью одетый, за исключением шляпы.

…единственная смазка для любви — деньги.