4 О «гуттаперчивости» высказываний

Пока что единственный текст из моего первого новогоднего флешмоба, удостоившийся больше твёрдой «тройки», заслужив железное «хорошо». В чём же минусы?
Оруэлл утверждал, что чем меньше слов, тем лучше, и избегать излишеств нужно всегда. И правда, так ли нужны Самсонову все 700 с лишним страниц для создания всех целевых образов? И чем ему не угодило слово «гибкий», что он так упрямо суёт это претензионное «гуттаперчевый»?
Но дело даже не в объёме: богатство речи с лихвой компенсирует всё потраченное время. Тем не менее вопрос в том, почему Самсонов не нацеливает свой выдающийся талант на области, менее требовательны к исторической точности? Разве ценность военной литературы в значительной мере не состоит в том, чтобы в более филигранной тонкости изучить этот не такой уж и далекий от нашего поколения временной отрезок?
Казалось бы, так тщательно подобран исторический период, настолько детально прорисованы персонажи и их взаимоотношения. Всё же при таком отчаянном рвении «отфильтровать» и оживить архивные данные теряется гармоничность. Автор родился спустя четыре с половиной десятка (!) лет после окончания Великой Отечественной войны, то есть максимально честной основой для его произведения могли быть разве что сведения участников боевых действий.

Особенно отчётливо теряется чувство органичности текста в сравнении с самыми вышаковыми текстами неопровержимых гуру военной литературы как с немецкой, так и постсоветской стороны: Ремарк, Шлинк, Шолохов, Васильев и другие. Прочитав основательное количество мемуаров и документалистики про войну, начинаешь более скептически относиться к подобного рода попыткам воплотить этот дух представителями новой генерации. Главный вопрос: зачем? Те, кто прочитал хотя бы несколько текстов, написанных очевидцами, сразу уловят уровень отчужденности автора от происшествий. Очень хочется познакомиться с другими его произведениями и есть желание найти самое интимное из них, чтобы всё время не подъедало чувство фальши и недоверия к фактам, которое откровенно мешает наслаждаться качественным, проникновенным текстом.

Тем не менее можно с абсолютной уверенностью сказать, что автору всё-таки удалось мастерски замаскироваться под военного писателя конца сороковых (хотя для упрощения чтения всё же необходимо позволить себе быть осознанно обманутым).

Да, «матчасть», может, действительно хромает.

И через реальную войну Самсонов не прошел.

Да, может, и интерпретация эмоциональной стороны центральных персонажей во многом неточная.

Может (и даже скорее всего), это ещё далеко не весь список отхождений от исторически достоверных данных, которые делают это произведение совсем не историческим. Ближе к истине будет утверждение, что это — фантазия автора на тему Великой Отечественной, его личные переживания на этот счет, основанные то ли на изученной истории, то ли чтении военной беллетристики.

Так или иначе, что мы имеем в итоге: великолепный, насыщенный текст, изобилующий качественными эмоциональными отступлениями (или, точнее говоря, углублениями).

Самсонова подхватываешь на лету. Хочется искоренить из себя всякий грузный слог, все проявления скудности речи, любые свидетельствования её бедности.Таким внушительным объёмом текста Самсонов убедительно доказал, насколько безграничны возможности языка как такового: слов может быть тысячи и тысячи, и все они могут быть похожи, но все они о разном.

Кажущаяся вначале излишне витиеватой манера речи автора вскоре не иначе как впитывается во всю твою исконную способность читать. Восприятие какого-либо другого текста, совершенно другим образом прочувствованного (если вообще как-либо), превращается в сущую пошлость. Иными словами, это ощущение очень напоминает влюблённость: что-то очень эмоциональное, преувеличенное, с претензией на вечность и исключающее все другие варианты. И этот момент прекрасен в своей ограниченности, и даже если он исчерпаем, он наделён способностью наполнять.

Приятно, что современная литература в принципе ещё способна на что-то живое, дышащее. В частности, приятно, что в её канву всё ещё органично вплетаются наработки лучших периодов творчества мастеров, в том числе и русских.

Наш продукт — это то, что мы восприняли и переработали (и между моих строк, к слову, это тем более улавливается). Так или иначе, истоки написанных идей уходят корнями в работы предшественников и ранее: в жизнь, в события, в причины последних. Все попытки разбора подобных цепочек в большинстве случаев в результате приводят к Богу, чем бы он ни был. И всякий раз он оказывается чем-то уникальным, оставаясь всё тем же. В заявке флешмоба я просила о тексте, после которого можно долго думать. Спасибо, я его получила.

«У людей никогда не задействованы с предельной заостренностью все пять человеческих чувств одновременно. Замирая под чёрным квадратным магнитящим раструбом, из которого льётся: „…вели ожесточённые бои, удерживая город…“ целиком обращаешься в слух. Когда поедаешь горячую кашу, тем более после законченной трудной работы, тем более уж с голодухи, тогда и зрение, и нюх, и осязание лишь помогают вкусовому восприятию. Когда сапёр глубокой ночью обезвреживает мину, запуская свои руки-щупальца в землю, ощущая шершавое дерево или гладкую сталь, распознавая тип немецкого гостинца и вывинчивая из машинки взрыватель, для него всё живое и мёртвое сосредоточено в кончиках пальцев».