5

Вышло так, что читалась эта книга у меня в два приёма – из-за игр, и из-за того, что это вам всё же не развлекательное чтиво на вечер, а книжка, требующая собраться с мыслями и вообще располагающая к размышлениям. За давностью срока я уже не полезу искать все скрины экрана, которые делал до того, как меня ткнули носом в то место, где у читалки закладки делаются. Поэтому придётся как-нибудь обойтись без них.

Во-первых, это увлекательнейшее путешествие по колодцам и туннелям, лабиринтам с ходами из этого мира в тот, который на самом деле не очень-то и на царство Аида смахивает, а скорее отличается от нашего тем, что мы его сами в мыслях возжелали, только он после этого самого возжелания начинает по своим правилам жить, а вовсе не так, как мы полагаем, или как нам хочется. Отчасти это мир внутренний, скрытого в подсознании я, мир потенциальных двойников. Отчасти и мир памяти, в котором продолжают жить умершие – ведь в памяти они ещё существуют. Но разобраться, где, что, как и почему у Мураками действительно сложно, ведь это же чистой воды головоломка, в которой нет ни одной лишней детали, ни лишнего слова. А я люблю книжки-головоломки.
Кроме того, сама конструкция, появление и развитие этих «иных» миров трансформируется у Мураками с течением времени, а значит, если хочется следить за их развитием (а мне хочется!), то следует всего Мураками читать по порядку…
Не помню, говорил ли я уже в рецке на «Заводную птицу», но кажется, я нашёл своего автора.

Далее, книжка из тех, которые о переводе, и о тонкостях перевода, адаптации текста одной культуры в другую. И хотя автор придерживается мнения, что Мураками мультикультурен, мультикультурность эта вовсе не означает, что его тексты переводить и адаптировать легче, нет, сложно. Сложно, а потому и интересно.
Тут есть главы-выдержки из переписки Коваленина с редактором – где обнаруживается удивительно принципиальная в отношении «чистоты» языка личность редактора. Мне стремление к подобной «чистоте» чуждо, может быть, в силу возраста и принадлежности к гораздо более молодому поколению. Так, люди лет сорока – я спрашивал! – действительно видят в слове «проблема» значение трудности, решить которую ещё не нашли способа, а для меня «проблема» - это трудность вообще, мало ли, что у меня уже были подобные проблемы – если они всплывают снова, они от этого не становятся менее проблемными. Редактор там ратует, что, мол, не надо говорить «как улица», однако ведь и персонажи в произведении не рафинированное избранное общество, а именно те, что говорят «как улица». Поэтому фраза «без особых проблем» для меня звучит гораздо естественней чем «без особого труда». Про труд у нас, как это ни смешно и ни грустно, говорят всё меньше.

Книжка интересна и живыми описаниями встреч Коваленина с Мураками, и даже описание их поездки на Сахалин – и со слов Коваленина, и со слов японцев. Занятно читать и находить разницу в восприятии, наблюдать высвечивание разных тем, аспектов – или одного и того же, но с разных ракурсов. То, что для нас в порядке вещей, в глазах Мураками «no future».

И да, у японцев нет звука Ш!