5 Варварство на заре времён

А вот и он! Старый друг, с которым было пройдено столько дорог, аж пыль замучались глотать. Последний раз читал в пятнадцать лет, однако большую часть имён помню до сих пор. А когда на школьном театрализованном представлении я закричал, играя злодея, что ради победы принесу в жертву пятьдесят девственниц, истекающих кровью (дословная цитата из моей любимой "Алой цитадели"), учительница долго выспрашивала, почему я сформулировал фразу именно так. Если волшебник, то Рейстлин Маджере, если варвар - Конан, без вариантов. Говард - дедушка жанра Sword and Sorcery, а Конан - дед всех варваров. Пратчетт, например, старавшийся выбирать эталонных персонажей, считал так же, сотворив дряхлого Коена-варвара. Из современных на ум приходит Карса Орлонг из Малазанского эпоса. Варварские и производные классы персонажей в любой PRG? Вот парень, ответственный за это. При всём этом, Говард - сын своей эпохи, за 90 лет классика жанра изменилась настолько, что сейчас кажутся смешными его прямолинейные истории, в которых ты совершенно не переживаешь за Конана. Никаких неожиданных поворотов, твистов или непоправимых ранений героя, никакой чернухи! Зло будет наказано мечом, топором или кулаками. Говард летает по темам и стилям, сочетая романтику, военщину, сверхъестественный ужас, политику, саспенс и поиск сокровищ в одном рассказе, сохраняя при этом фантазию и удивительный темп без потерь. Его истории в целом направлены на построение глобального мира, большая часть которого остаётся на додумывание читателю. Желающим прочесть, стоит понимать хотя бы слегка, любят ли они подобное и в теме ли жанра. Если да, то желаю им пиршества в больших, неразбавленных дозах, этот сборник подойдёт. Не надо подходить и пробовать пальчиком воду мира Конана - ныряйте смело с головой. Есть один большой минус - повести представлены в ложном хронологическом порядке, который Спрэг де Кэмп так любил использовать в своих коллекциях работ Говарда, а не в порядке истинного написания. Между ними сделаны переходы-мостики с кратким содержанием, типа, Конану не понравилось в стране Х, поэтому он с караваном ушёл в страну Y и нанялся в охранники к принцессе. Паршиво то, что при таком порядке сложно увидеть и проанализировать развитие Говарда как писателя по мере продвижения читателя по книге. Изначально истории планировались как набор саг, как я полагаю. Говард повторяет себя, как в описании, так и в сюжете, по многу раз, создавая некий рефрен, который может взбесить. Но частично это и есть добродетель, "утолщающая" характер Конана. Отсутствие хронологии было бы вполне уместно. Великое варварское достоинство Конана в том, что он живее всех живых именно в данный момент. У него нет места сомнениям, колебаниям, а потому на его решения влияет лишь практический опыт. А самые частые враги - колдуны - связаны традициями и историей, спят, зачарованные, в древних лабиринтах или городах. По факту, в самовоздвигнутых тюрьмах. Если читатель не любит pulp-fantasy, тогда стоит ограничиться несколькими рассказами, чтобы не посчитать остальные грубой калькой. Но наш герой глубже, чем может показаться на первый взгляд. Также я попробую показать, почему последователи Говарда не добились столь глубокой любви и признания.

Большинство людей представляет себе Конана вот так Закройте глаза и слушайте мой голос: "Конан...Конаааааан". Кого видите? Арнольда в меховых трусах? А вот и зря! Он не просто мускулистый меч, машущий варваром. Он вдумчивый, хитрый и гуманный, как ни странно. Мы идём за Конаном через преграды, борясь со злом, и видим ожесточенность, но не без сострадания. За этими яркими голубыми глазами с оттенком стали прячется человек с большим сердцем. Думаю, именно поэтому мне так нравятся эти истории, несмотря на обилие сражений и крови, поэтические (что иногда теряет перевод):

Поднялась луна; ее восход джунгли встретили шумом, доносившимся издалека. Над речными водами показался низко стелющийся, странно мерцающий туман. Казалось, звери, как и люди, избегают приближаться к темному потоку Зархебы.

И тот же кусок в оригинале:

Rising above the black denseness of the trees and above the waving fronds, the moon silvered the river, and their wake became a rippling scintillation of phosphorescent bubbles that widened like a shining road of bursting jewels.

Это просто чистейшее наслаждение, согласитесь! А вот страх, отлично переданный через чувства:

Точно в дурном сне, мчался он вперед и вперед по темным закоулкам извилистых подземных тоннелей. Сзади и по сторонам то и дело слышались шорохи ползущих тел, а однажды вновь донеслось эхо сладостного и жуткого смеха, что он слышал в покоях Акиваши. На каждый звук, примерещившийся или реальный, Конан отвечал яростным взмахом ножа. Один раз его клинок вспорол нечто податливое и тонкое — паутину? В отчаянии Конан чувствовал, что с ним играют, завлекая его все глубже и глубже в беспредельную ночь, где его наконец разорвут клыки и когти чудовищ…

И оригинал:

His wanderings through those black, winding tunnels, were a sweating nightmare. Behind him and about him he heard faint slitherings and glidings, and once the echo of that sweet, hellish laughter he had heard in the chamber of Akivasha. He slashed ferociously at sounds and movements he heard or imagined he heard in the darkness near him, and once his sword cut through some yielding tenuous substance that might have been cobwebs. He had a desperate feeling that he was being played with, lured deeper and deeper into ultimate night, before being set upon by demoniac talon and fang.

Если ты вчитываешься в строки, реально представляя себе то, что происходит, легко можно почувствовать мурашки по всему телу от погружения. Никто не заставит меня поверить в то, что Говард слабый писатель. Многим, уверен, не понравится сексизм. Самый простой ответ: а что вы хотели в произведениях о потном мужике? Но нет. В этом прочтении я специально следил за тем, как Говард рассказывает о женщинах и чувствах. Во-первых, почти каждая история о Конане в отношениях, написана с точки зрения женщины. Более того, он не появляется до тех пор, пока именно женский характер не будет раскрыт, а ситуация обрисована. Мы редко получаем эмоциональный отклик от Конана, потому что его дело избить всех плохишей, поигрывая икрами, но мы видим героинь его романа, что нетипично для большинства современных произведений. Кроме того, Конан часто показан именно как объект желания. Говард показывает, как и почему между этим мужчиной и женщиной могут появиться чувства. Неоднократно подчёркивается, пусть и не прямым текстом, что Конан, будучи продуктом варварского общества, не может торговаться с женщинами за некие одолжения, не может обмануть их. Его привлекательность не в богатстве или престиже, а в уверенности, физической силе и хитрости. Для него секс не имеет оттенка социальной торговли, он является актом, совершаемым из желания, а не принуждения. Он презирает "цивилизованное" представление о том, что женщины - это собственность, за которую можно торговаться. Конан не давит на женщин, не торгует ими, сексом, а женщины удивляются его отказу играть по общеизвестным правилам. Варварство позволяет Конану обращаться с женщинами на более или менее равных условиях, давая им возможность отказаться от ценностей, которые так или иначе связывают их, и сделать выбор за себя. Понятно, что отношения в большей степени идеализированы, но далеко не так прости и однозначны, как многим может показаться.

Прочитав пятьдесят страниц Конана, читатель получает картину жизни человека в разных стадиях, общий взгляд на культуру, которая его окружает, понять его место и цели, не имея четкого представления всё же о том, что это за мир. За пятьдесят страниц Джордана или Гудкайнда мы ещё не выйдем из деревни, где родился главный герой. Девиз Конана - здесь и сейчас! Помимо этого во многих повестях о Конане он не всегда является главным героем. Маячит где-то на периферии, но всякий раз его присутствие рассказывает читателю нечто новое о его характере и продолжает летопись его жизни. "Бродяги в доме" (простите, не очень нравится русский перевод Хаецкой "Сплошь негодяи в доме") является прекрасным примером меняющейся повествовательной роли Конана. Здесь все - не те, кем кажутся на первый взгляд. Мы увидим Конана вначале как преступника, даже больше - убийцу священника(коррумпированного педофила). И аристократа, который желает вытащить нашего варвара из тюрьмы. В личных целях, понятное дело. При этом Мурило - шпион и предатель своей родины. И Красного священника, которого хотят убить просто потому, что он негодяй и подлец. А также создатель мерзкой человекоподобного обезьянодемона Така. Не хочу раскрывать полностью смысл истории, хотя вы и сами понимаете, что у Говарда они прозрачнее слезы младенца, но суть в том, что Конан самый честный из мошенников, потому что всё делает в открытую и своими собственными руками. Остальные - манипуляторы, и писатель демонстрирует, как цивилизация изменяет каждого, имеющего хоть малейшую крупицу власти. И киммериец здесь лишь орудие для наказания и катализатор для раскрытия мерзости остальных, прекрасная повесть.

Затронув тему названий, не могу не сказать, что оригинальные названия повестей Говарда радовали глаз. Последователям приходится прибегать к магическому слову "Конан", чтобы читатель понял о чём разговор и клюнул, возможно. Вот как появляются все эти "Конан и вонючая шляпа", "Конан и барабаны Стигии", "Конан и..." Говард старался дать определяющее название: "Ползучая тень", "Алая цитадель", "Люди черного круга"...И это прям эпично и немного пафосно, как и дОлжно в рассказах о варваре. Белом варваре. От расизма никуда не деться, кстати, и это может покоробить многих читателей. Как и его кореш Лавкрафт, Говард любит всякие уточнения про вывернутые ноздри, неприятно желтый цвет кожи, множество поколений её исключительно белых предков и тому подобные вещи. Спасибо хоть котика Нигером не называл. Тут сказать нечего - да, так есть, ничего с этим не поделать. Плоть от плоти своей эпохи, Роберт Говард как мог радовал нас своей pulp-fantasy по-максимуму.

Тем, кто дочитал до конца, представляю великий и ужасный бонус! Смотрите и восторгайтесь!