4 Трагедия в прозе

Долгое время считалось, что трагедии потребен высокий поэтический штиль - а проза, мол, дело низменное, пойдет на комедию.
Фейхтвангер пишет прозой, и на определенном этапе это порождает своего рода диссонанс.

Начало книги может обескуражить своим спокойным, забытованным тоном, неспешной интонацией, вниманием к деталям, портретами и описаниями. У нас тут великий Рим, противостояние великих этносов, великих культур, язычества и монотеизма, - у нас тут трагедия и подвиг древних евреев, а Фейхтвангер описывает спокойно, как обходились без подогрева пищи в день субботний, да какие сандалии носили римские сенаторы.

Так и хочется написать, что со временем этот стиль затягивает и обеспечивает эффект присутствия, но у меня вот с эффектом присутствия не заладилось.

Впрочем, настает и момент, когда проза Фейхтвангера поднимается до высот большой трагической поэзии: все страницы (а их немало), посвященные героизму и мученичеству защитников Иерусалима и особенно его разрушению и их гибели, - это вершины классической литературы: в этой прозе начинает звучать музыка Баха.

Ради этих страниц, ради боли и восхищения, которые они вызывают, стоит читать эту выдающуюся книгу, первую и лучшую из трилогии об Иосифе Флавии.

Стоит ее читать и ради того, чтобы составить собственное мнение об этом незаурядном человеке, оставшемся в истории под именем Флавиев - врагов своего народа и своей родины, с которыми он сам некогда сражался, и сражался неплохо.

Многие привычно называют Иосифа предателем. Фейхтвангер - писатель вдумчивый, аккуратный в работе с документами, тщательный до занудности, - и из написанного им предатель никак не вылупляется.

Стоит читать эту книгу ради забытого в наши дни проникновенного, уточненного психологизма, с которым писатель рисует, к примеру, происходящее в душе Тита в дни разрушения Храма, который он, собственно говоря, хотел сохранить, и разрушение которого его в какой-то момент опьянило и захватило.

И ради уточненной поэзии, которой вдруг начинает звучать эта проза, когда писатель обращается к образу царевны Береники, ради удивления тем мастерством, с которым Фейхтвангер создает образ пленительной и царственной женщины, обходясь без описаний и почти без слов, с помощью таких коротких и простых выражений, как "и она удалялась своей походкой, походкой Береники" (цитата неточная, по памяти).

В общем, эта книга - хорошее чтение.

Хорошее и для тех, кому интересна история и то, как получилось, что еврейский народ оставил когда-то свою древнюю родину, и для тех, кому интересны люди и их судьбы, и просто для любителей хорошей литературы.

Образ Иосифа, главного героя, трудно назвать главным достоинством этого романа. Иосиф ускользает от нас, как ускользал от многих, пытавшихся трактовать его личность и вклад в историю. Он вроде бы очень страстен и прямолинеен, но временами его поступки и перемены умонастроений не вполне понятны. Иногда - понятны, а иногда - не очень, и, чувствуется, Фейхтвангер старался эту проблему решить, но не всегда получалось. Часто кажется, что исторический фон и второстепенные персонажи интересны, понятны и близки писателю больше, чем центральная фигура книги. Ну что ж, Иосиф Флавий был историк, и в собственных книгах он сделал все, чтобы остаться со своими мыслями и чувствами "за кадром", в тени, - так что, все правильно... Он и здесь, оставаясь на первом плане, то и дело уступает партию первой скрипки другому и другим. И в целом получается не биографический роман (да и слава Богу), а гигантское батальное и историческое полотно, выписанное с большим мастерством, временами - прозой, временами - почти поэзией.