4 Однажды в «Зеленой обезьяне»

В грязном кабаке под вывеской «Зеленая обезьяна», затерянном где-то в закоулках Буэнос-Айреса, однажды собралось прелюбопытное общество. В центре внимания, за самым большим столом, расположились две спорящие до хрипоты компании: Жюль Верн, Даниэль Дэфо, Герман Мелвилл против Роберта Скотта и Руаля Амундсена. Фантазия против реального опыта. (Бес)смертная слава против (бес)славной смерти. Приключения против испытаний. К спорщикам были прикованы все взгляды. Ну еще бы! Диспут велся с использованием подручных средств, и невнимательному гостю кабака могло прилететь в глаз не только матерным аргументом или метко пущенным катышком из хлеба, но и массивным деревянным стулом.

А диспут меж тем велся прелюбопытный. Амундсен с горечью вопрошал, способны ли современные люди на подвиг и соперничество. Скотт возмущенно размахивал снифтером с бренди и вопил: забрось, мол, любого мужчину на необитаемый остров — и он умрет на второй день, если не будет интернета, и на третий — если будет. Дэфо брался изящно доказать, что если мужчина будет не один, то шансы на выживание у него будут очень даже неплохими, хотя и сугубо литературными. Верн тут же вклинивался с замечанием, что если мужчин будет больше двух и все они будут плыть по морю на разумно оснащенном корабле, — то шансы выжить и вовсе практически стопроцентные. В свидетели Мастер Жанра призывал скромно сидящего в углу кабака Рафаэля Сабатини, про которого все и всегда почему-то забывали, хотя мастерства в нем было с избытком, — и тот с достоинством кивал, подтверждая все выше сказанное (и то, что на лодке выжить проще, и то, что все про него забывают). Мелвилл молча сидел между двумя товарищами по перу и мрачно потягивал какую-то ромовую бурду из стеклянной кружки. Молчал, в основном, потому, что мог бы оказаться и по другую сторону стола. Изредка он все же вставлял реплики наподобие «убить всех китов», «жир спасет мир» и «мясо врага лучше подавать холодным».

Впрочем, Верн и Дэфо заглушали эти слова, и никто Мелвилла особо не слушал. Кроме мужчины, сидящего прямо за спиной у парочки покорителей Южного полюса, — он не только слышал каждое произнесенное в помещении слово (и реплики Мелвилла он встречал хмурым взглядом), но и успевал что-то записывать. Ах да. И я там был, мед-пиво пил, да только по усам не текло и в рот попадало, ведь дело было летом в Буэнос-Айресе, а я был чисто выбрит и коротко стрижен. Иначе говоря, я методично прикладывался к бокалу с экзотическим для этих мест медовым пивом, сидя за одним столиком с нашим внимательным подслушивателем, и мне было прекрасно видно, как в его голове рождаются и умирают замыслы — и какие из идей, оставшихся в живых, он переносит на бумагу. Мужчину этого звали Мирко Бонне, и буквально на моих глазах рождались «Ледяные небеса».

Рождение — процесс не только творческий (о, эти ночи без сна), но и мучительный. Я отчетливо видел, как тяжело приходилось Бонне. На рождающуюся книгу влияет столько разных факторов! «Ледяные небеса» получились приключенческим романом — наверное, потому что Верн и Дэфо кричали громче всех в «Зеленой обезьяне». Другое дело, что в кабаке при этом сидело столько полярников, сколько среднестатистический любитель истории покорения Южного полюса не сможет припомнить за раз: были там и Кук, и Нансен, и Далримпл, и Росс, и Шеклтон, и Борхгревинк, и прочая, прочая, прочая. Они тоже не молчали, с высоты своего опыта комментируя рассудительным тихим голосом сентенции шумных фантазеров. Но Бонне слышал всё и вся, обдумывал, записывал, помечал, вычеркивал, подчеркивал, переиначивал своими словами. Поэтому какими бы задорными и пылкими приключениями ни разродилось его перо, в них всегда можно найти зерно истины и здравого смысла — проверенной на чужом опыте истины и чужого здравого смысла. (В умеренных пределах, конечно). Это-то меня и раздражало в старине Бонни: он писал интересно, увлекательно и настолько правдиво, что ты будто на собственной шкуре переживал все тяготы антарктического путешествия и двух лет выживания во льдах. (Впрочем, как раз это — чистой воды фантастика). Холодели руки, пересыхал рот, а сырое мясо с теплой кровью переставало казаться чем-то ужасным. И в то же время ты ни на секунду не забывал, что читаешь книгу, написанную с чужих слов — великую ледяную фантазию. Раздражало именно осознание того, что и фантазия может быть великой: чтобы побывать на Южном полюсе, даже не обязательно выходить из дома. Интересно, выезжал ли Бонне хоть раз за пределы Германии? Наверное, да, у нас ведь безвизовое пространство: вчера он мог быть в Гамбурге, а сегодня — уже в каком-нибудь Хельголанде, на берегу Северного моря, пытается вообразить себя юным храбрым Мерсом Блэкборо, который зайцем пробрался на британскую баркентину «Эндьюранс», плывущую с экспедицией к самому южному и самому малоизученному материку планеты. Цель экспедиции храбра до безумия: пересечь пешком континент. Но Бонне-то что с того? Он сидит дома, за рабочим столом, укутавшись пледом, попивая горячий кофе и выстукивая рваный ритм по клавиатуре любимого макбука. И самое безумное в этом то, что сюжет романа основан на реальных событиях: такая экспедиция действительно предпринималась, хотя и составила всего 73 дня.

А может быть, я просто завидовал воображению старины Бонни, ведь мне, чтобы представить какое-то место, нужно там побывать. Собственно, так я и оказался в Южной Америке: понял, что за всю жизнь ничего толком не видел, нигде толком не бывал, и фантазия моя бедна, как церковная мышь в закромах осажденного Ленинграда. Ну вот, опять глупость сморозил. Надо бы наведаться туда лично. А пока вернемся к Бонне.

Бонне, хотя и не юн, храбр почти так же, как Блэкборо. Это ведь надо додуматься: написать книгу, время действия которой — Первая мировая война, — причем книгу от лица валлийца, окруженного ирландцами, американцами, англичанами и прочими супротивниками, которым автор явно симпатизировал. Я считаю это храбрым, потому что давно пора преодолеть национальные предрассудки, возникшие из-за болезненного прошлого Европы: сегодня не след винить немца за то, что он немец, если, конечно, этот человек (любого происхождения) не разжигает межнациональную ненависть. Впрочем, должен признать, что эти предрассудки могут быть живы лишь в моей голове, а современную Европу уже охватили другие.
Кроме храбрости Бонне наделил Блэкборо и своей глупостью. Это ведь надо додуматься: рисовать омерзительные сцены убийства китов, отстаивая право на существование всего живого, — а потом ради выживания жрать (иного слова и не подберу) теплые кровавые куски мяса пингвинов и тюленей, а также пристреленных «из милосердия» собак и кошки, к которым читатель успевает привязаться за время путешествия. Это не спойлер — это вещь, о которой лучше знать заранее. Если тошнит, то вот, держите бумажный пакетик.

Если не тошнит, то добро пожаловать в клуб любителей книг и покорения Антарктиды. (Хм, как-то знакомо звучит). Не знаю, сколько книг у самого Бонне, но у Мерса Блэкборо — главного героя, — их было предостаточно. Начитанный, умный, романтичный юноша семнадцати лет, пятая точка которого обладала ярко выраженной тягой к приключениям; его мировоззрение было поистине буддистским, что уравновешивало карму с носом (или корму, тут все зависит от вашего воображения). Для начала Блэкборо уплыл из дома и довольно скоро потерпел кораблекрушение, но выжил, приобрел опыт и друга, так что с удовольствием бросился в следующую авантюру, куда этого малолетнего нахала никак не хотели брать, — Антарктика не для маленьких. Я с таким де… ду… дюже самоуверенным и настырным парнем тоже не хотел бы никуда плыть; но как показала практика: упорство — залог выживания. Поэтому, в конце концов, знакомство с историей, изложенной в «Ледяных небесах», оказалось небезыинтересным. И не будь старина Бонни так занят своим романом, а мой немецкий — так плох, я бы даже проставился ему за знакомство. Например, заказал бы местному бармену коктейль из рома (какое морское путешествие без рома?), водки (для сугреву), ликёра блю курасао (для синевы) и кокосового молока (чтобы разбавить синеву до цвета льда и настроить на авантюрный лад), и коктейль был бы, разумеется, со льдом. Я бы назвал его «Ледяными небесами», и старина Бонни не посмел бы отказаться — выпил бы как миленький. Пусть даже, судя по всему, с алкоголем он не дружит — в книге все чинно, экологично, без выпивки и пошлостей. Впрочем, какие пошлости, когда на улице минус сорок?

Под конец, читая выпорхнувшие из под руки Бонне страницы и потягивая холодный сладковатый напиток, я размышлял о том, что Бонне все-таки не хватает ловкости в переходах между сценами — они сменялись как-то резко и вдруг, так что даже матерый читатель в моем лице не успевал подготовиться, — и что нужно осмысливать сюжет не по ходу чтения, а специально прерываясь для этого (иначе невозможно продолжать), и что книге не помешал бы хороший редактор, если проблема в нагромождении конструкций, свойственном немецкому языку (впрочем, каюсь, сам грешен)… так вот, я размышлял об этом, когда книга вдруг закончилась. В пару глав уместились жизни героев, вернувшихся к «нормальной» жизни — и все. Война так и осталась багровым отсветом на ледяных небесах, изменения в личности главного героя так и остались за кадром. Поразмыслив, я вынужден был признать, что прочитал интересный, но в общем-то обычный приключенческий роман — чего не позволял себе уже лет пятнадцать. Из списков книг на будущее можно было вычеркнуть Верна, Дэфо, Сабатини, кое-какие книги По и Стивенсона и всего Мелвилла до кучи, которых я планировал перечитывать в старости, — что я и сделал. Напоследок мне оставалось только распрощаться с герром Бонни, мистером Скоттом и мистером Амундсеном, и я пообещал себе больше никогда с ними не встречаться — ни в этой жизни, ни в следующей. Мне хотелось бы никогда больше не возвращаться в этот грязный темный кабак с намалеванной на вывеске зеленой обезьяной. Потому что за его порогом меня ждут совсем другие приключения. С тем я был — и весь вышел.

Рецепт коктейля «Ледяные небеса»
Сладкий коктейль для морских приключений
Ингредиенты:
Ром — 20 мл
Водка — 20 мл
Ликер Blue Curaçao — 20 мл
Кокосовое молоко — 20 мл
Синий сахар, формовочный лед
Для приготовления понадобится шейкер
Приготовление. В стакан для виски (типа «олд фешн») положить кусок прозрачного льда, отлитого в специальной форме «айсберг», сверху полить его голубым кюрасао. В шейкере смешать водку, ром и кокосовое молоко и перелить их в стакан. Если переливать из шейкера осторожно, то коктейль получится слоистым. Края бокала предварительно смочите водкой и смажьте синим сахаром. Тип коктейля — long drinks: пьется постепенно.
Обоснование: см. выше.