5 не те 20-е

«Когда вы читаете замечательную книгу, слушаете прекрасную музыку, разглядываете талантливую живопись, вы вдруг отрываетесь на мгновение и беззвучно произносите такие слова:
«Боже, как глупо, пошло и лживо я живу! Как я беспечен, жесток и некрасив! Сегодня же, сейчас же начну жить иначе — достойно, благородно и умно…»
Вот это чувство, религиозное в своей основе, и есть момент нравственного торжества литературы, оно, это чувство, — и есть плод ее морального воздействия на сознание читателя, причем воздействия, оказываемого чисто эстетическими средствами…»

Сергей Довлатов

Это именно такая литература, ради которой я вообще читаю.

Возможно, потому что это такая жизнь, которую я понимаю.

«Отвратительно было это самодовольство посредственности — что мы, мол, не такие, мы не застрелимся! Люди не стреляются по двум причинам: или потому, что они сильней раздирающих их противоречий, или потому, что у них вообще никаких «противоречий нет. Об этом втором случае рапповская бездарь забыла.»

Лиля Брик

У Хлебникова не было зимней одежды, он постоянно писал стихи и складывал их в наволочку.

В мире, в котором я живу, принято стремиться к комфорту и успеху. Публиковать тексты в то время, в которое их прочитают — такие, которые прочитают. Считать процент жира в организме и вообще тратить огромное время на то, чтобы укрепить и украсить тело. Продлить жизнь. Нравиться окружающим. Эффективно богатеть. Обустраивать быт.

Остальное оставляют юродивым.

Любовь разложили на гормоны и химические реакции и стараются избегать. «Сохранить себя в отношениях». «Помнить о своих потребностях». «Хранить свои границы».

Это книга о людях — безусловно, не только о Лиле Брик — которые изо всех сил отдавались поэзии, своим любимым, делу революции, в которое верили. И они не боялись, и не стеснялись признаваться в том, что это для них значимо, теряя самодостаточность, становясь зависимыми от внешнего мира, становясь необыкновенно чувствительными.

Нет, безусловно, у этих людей была обычная земная жизнь.

«Мои бесхитростные неприхотливые мечты: 1) Наладить в этом месяце издание 2) Похудеть 3) Сшить несколько новых тряпочек.»

Лилия Юрьевна любила красивые вещи, духи и часто пишет о том, что хотела бы похудеть. Но — во вторую или даже в третью очередь после своих и чужих текстов, фильмов, проектов и любви.

В этой женщине — да и во всём их сообществе — меня покоряет их искреннее восхищение друг другом. Маяковский завидует тем, кто написал строки, которые он хотел бы написать — но знает их наизусть.

Я же, например, долгое время отрицала музыку вообще, потому что бесконечно завидую людям, которые могут её создавать.

И — безусловно — нельзя сказать, что люди с другими ценностями — хуже.

Просто я чувствую себя юродивой сегодня, потому что мне действительно неинтересно создавать себе тело, часами делая упражнения. Красота, которая мне действительно нужна, в том числе, моя собственная красота — другая. И теперь мой образ жизни как бы легитимизировал тем, что другие — безусловно лучшие люди — жили как-то похоже. И, возможно, теперь я буду больше писать и рисовать. И вести дневники.

И, может быть, кто-то увидев всё это, тоже простит себе своё юродство и несоответствие идеалам времени.