3 Памэла - Элиза, или Ещё одна история Золушки

«Ей рано нравились романы –
Они ей заменяли всё.
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона, и Руссо...»

А.С. Пушкин «Евгений Онегин»

Любимый писатель благородных барышень 18-19 веков британец Сэмюэл Ричардсон (кстати, в России его фамилию произносили на французский манер – с ударением на последний слог) – фигура почти мифическая для среднестатистического современного русского читателя. Его не изучают ни в школах, ни в вузах, и едва ли знакомы с его именем по упоминаниям в произведениях русских классиков. Пушкинские героини зачитывались его романами. Впрочем, сам Александр Сергеевич считал Ричардсона скучным типом, и своим женским персонажам «вручал» творения британского писателя только для того, чтобы подчеркнуть сентиментальность, романтичность их натуры.
Мысль познакомиться с творениями Ричардсона приходила мне в голову давно и неоднократно, но так как его книг не встретишь на полках современных книжных магазинов и библиотек, мысль эта благополучно уходила на дальний план. Осуществить задумку помог просмотр итальянского сериала «Элиза ди Ривомброза», во вступительных титрах которого значилось, что он снят по мотивам романа Сэмюэла Ричардсона «Памэла». Увлекательный авантюрный сюжет, талантливая игра красивых и запоминающихся актеров подтолкнули меня немедленно начать поиск литературной основы сериала в интернете. Просмотрев ближайшие ссылки, я поняла, что задача любого желающего ознакомиться с этим литературным памятником осложняется вдвое: российскому читателю текст романа доступен только в дореволюционном издании, что затрудняет чтение. Устаревшая орфография, непривычная пунктуация и архаичный слог могут оттолкнуть неподготовленного читателя. Чтобы «осилить» «Памэлу», нужно настроиться на соответствующий лад, окунуться в эпоху.
Если вы, подобно мне, сначала ознакомитесь с сериалом, не ищите в книге сюжетных совпадений. Их там нет. Единственное сходство заключатся в идее – дворянин женится на служанке своей матери, которую та полюбила, как родную дочь, дала ей дворянское воспитание и образование. Есть в книге пара эпизодов, на основе которых сняты некоторые моменты сериала, но сходство их поверхностное. И хотя содержание, а вместе с ним и смысл историй, получились разными, я не могу удержаться от сопоставления увиденного и прочитанного.
Прежде всего, экранная «подруга» Памэлы Элиза получилась гораздо «живее» и реалистичнее своего литературного прототипа. Несмотря на то, что Элиза оказалась не такой стойкой, как Памэла, и принесла свою добродетель в жертву любви, её поступки и чувства кажутся более правдоподобными и натуральными. Неестественность же Памэлы просматривается во всём её поведении, размышлениях, а главное – непонятно откуда взявшейся любви к своему гонителю. На протяжение всего романа она, как манекен, как заводная кукла твердит одни и те же прописные истины, которые в те времена с малолетства закладывались в непорочные головы благовоспитанных девиц, и нет в ней ни искры живого человеческого чувства – только упоение собственным страданием, только самолюбование. Ко всему прочему она ещё и лицемерна: взять хотя бы её отношение к госпоже Жевкес. Какими только оскорбительными эпитетами не награждает она исполнительницу воли своего господина будучи её пленницей. Мысленно повторяет их, разыгрывая с ней дружбу, чтобы усыпить бдительность и войти в доверие к «стражнице». Но предстаёт великодушной, всепрощающей госпожой, сделавшись господской невестой.
На мой взгляд, Ричардсон, выбрав для романа эпистолярную форму, совершил ошибку. Ну как, скажите, любящая дочь может в письмах к своим родителям описывать подробности того, как её домогается хозяин дома, в котором она служит? Гораздо милосерднее было бы скрывать от них этот факт, чтобы не доставлять самым близким людям поводов для волнения. Да и как-то неприлично было с её стороны рассказывать им об этом. Не менее странно выглядели и описания девушки отношения к ней других людей. Как все они открыто восхищались ею и её добродетельностью. Очень похоже на завуалированную похвальбу и самодовольство, а эти качества вряд ли входят в перечень необходимых благовоспитанной девице достоинств. Ну, а может ли настоящая любовь возникнуть из жалости к тяжело больному человеку и на основании того, что он сам никогда не был тебе ненавистен, хотя были ненавистны его поступки, и вовсе загадка. Спишем это на художественный вымысел мужчины-автора.
Словом, я бы поставила под сомнение добродетельность и совершенство Памэлы. Она никогда не смогла бы, подобно Элизе, стать героиней авантюрного романа, не проявила бы столько смелости, решительности и находчивости, спасая любимого и помогая ему защитить королевскую власть от заговора предателей. Она слишком благоразумна и рассудительна для этого. Элизой руководят чувства. Именно они дают ей силы бороться за право быть признанной равной и достойной своего возлюбленного.
Что ж, тем, кто решится прочитать «Памэлу», следует помнить, что это роман поучительный, написанный в назидание благородным девицам, которым, согласно требованиям того времени, следовало хранить свою добродетель, и тогда, как учит Ричардсон, они будут вознаграждены. Не ждите от романа слишком многого и сделайте скидку на нравы эпохи – тогда чтение покажется вам занимательным. Так или иначе, «Памэла, или Награждённая добродетель» – это прекрасная энциклопедия нравов Старой Англии, и уже тем интересна. Ну а мои человеческие симпатии на стороне Элизы.

P.S. Любителям хэппи-эндов настоятельно рекомендую смотреть только первый сезон сериала, в крайнем случае – не заходить далее 1-й серии второго сезона.