Больше рецензий
22 мая 2020 г. 14:29
2K
5
РецензияДва хороших слова – «Слово» и «Дело» - от прибавления к ним прилагательного «государево» становятся надолго пугалом для людей – символом пыточного застенка и низости человеческой. Но в романе Пикуля «Слово и дело», посвященном страшному десятилетию правления Анны Иоанновны (племянница Петра Первого), слова и дела не только страшны, а все-таки и прекрасны.
Многофигурное масштабное полотно романа изображает не слишком хорошо известный период российской истории, которому обычно в учебниках отводят пару абзацев с обязательным упоминанием разорванных кондиций, Бирона и Ледяного дома. Об этом у Пикуля тоже будет, а будет также о мужественных людях, продолжавших изучение и освоение Урала и Сибири, возводящих города и берущих крепости, весьма часто даже вопреки повелениям властей. Пройдут перед читателем государственные мужи и государственные пиявки, министры, сенаторы, дипломаты, царский двор в золоте, драгоценных камнях и в грязи; поэты, архитекторы, инженеры, моряки, врачи; русские, башкиры, калмыки, поляки, австрийцы, шведы, немцы из разных княжеств и земель, французы, турки, персы, крымские татары… – о каждом автор найдет сказать и хорошего, и плохого. О Крыме будет немало интересного и поучительного.
Многие персонажи изображены ярко, узнаваемо – сластолюбивая и недалекая Анна, убивающая для забавы беззащитную дичь, мстящая за обиды долго, вечно «больной» Остерман, который всякий раз выходит победителем из политических интриг, действуя исподтишка, противоречивый Волынский – вроде бы взяточник и интриган, тщеславный и жестокий, не гнушающийся избить поэта за непослушание, а вроде бы и гражданин и реформатор, болеющий за страну. В начале романа проводим взглядом Меньшикова, чье семейство затем в Березовом сменят Долгорукие – друг мертвого подростка-императора Петра Второго Иван Долгорукий, Катерина Долгорукая – его сестра и надменная невеста того же Петра Второго, другие Долгорукие, деградирующие в ссылке, но не перестающие издеваться над Натальей, женой Ивана (эта «высокоумная» девица осталась верной своему слову и вышла за Ивана замуж уже после его опалы, последовала за ним в ссылку, многое претерпела, но человеческого облика не утратила).
Мы с болью и сочувствием проследим за нелегкой долей первых русских литераторов и вообще образованных людей: Тредиаковского вообще все время было жаль – такой труженик и все нет ни славы, ни достатка, даже в простом уважении и то отказано. Одновременно со славными военными деяниями (опять же частенько вопреки командирам) увидим зарождение «новейшего» поэтического слова – вдохновившийся студент Михайло Ломоносов сочинит «Оду на взятие Хотина», узнав в германских землях о победе даже раньше, чем узнает императорский двор в Петербурге.
Мы познакомимся с типичной, хотя и кажущейся необычной (из-за того, что в нем автор собрал едва ли не все возможные варианты жизненного пути) судьбой простого русского крестьянина тех лет.
Проживем десять подлых, страшных, но все-таки и славных лет. Станем под конец свидетелями громкого политического процесса – дела Волынского, с материалами которого, оказывается, впоследствии Екатерина Вторая завещает знакомиться своим последователям на российском троне (а Пикуль проследит, как они этот наказ выполняли). От описания пыток могут зашевелиться волосы у самых бесстрастных, подлость и предательство одних возмутят, а мужество и верность других приведут в восхищение.
Два тома этой хроники весьма насыщены событиями и характерами. Язык Пикуля своеобразный, иногда трудный, иногда очень живой, с интересными оборотами, то сухими канцелярскими, то поэтичными, разговорными, ироничными. В последней части (их называет Пикуль летописями) второго тома автор напрямую обращается к читателям, рассказывая о дальнейшей судьбе каждого из выживших к концу романа исторических персонажей и о посмертной славе или безызвестности некоторых из них.