4.5 Вполголоса она сказала ему, что он все для нее, все. Это правда, подумал он, и она тоже все для меня, это нас и губит.

Я довольно долго не могла подступиться к этой книге, она у меня висела в долгах. Ну просто что это за описание - "фреска, запечатлевшая вечное приключение мужчины и женщины"? Любовный роман? Да еще и в почти 700 страницах?..

Все оказалось гораздо интереснее. Да, любовный роман. Да, любовь оказалась-то с дерьмецом, практически хрестоматийное пособие получилось "как не надо любить". Во многом совершенно неинтересно, чем же эта любовная линия закончится, но наблюдать за ней, тем не менее, интересно. Этакий #миргрибов в книге.

Но вот проходит 4/5 книги, когда ты уже уверен, что знаешь, о чем книга, и внезапно на тебя обрушивают "еврейский вопрос". Нет, он был в книге и до этого, но где-то на втором плане, мельком, а тут на тебя вдруг падает глыба. Для меня, к примеру, было большим удивлением узнать какое-то время назад, что антисемитизм был скорее нормой во времена Гитлера и в других странах, но прочувствовать никак не получалось. Ну что ж, получила я сполна, вот про Париж, к примеру:

Смерть евреям. Везде, во всех странах, одни и те же слова. Неужели он настолько заслуживает ненависти? Видимо, это так, они столь часто это говорят. Но тогда давайте, действуйте, убейте меня, прошептал он. Бабочка села на водосточную трубу. Лучше не стоит читать. Чтобы устоять перед искушением, он перешел на другую сторону тротуара. Но спустя некоторое время вернулся, проверил. Да, точно, только было написано «Долой евреев», хоть то же самое, а все же какой-то прогресс.

И сразу становится понятно, что весь этот дурацкий роман, вся эта мерзость в душе Солаля - она в том числе из-за сломленных надежд, из-за того, что весь мир предает его и других детей Израиля, раз за разом.

К тому же хочется отметить, что язык книги мне очень зашел. Читается на редкость легко, несмотря на размеры, очень быстро. К тому же тут редкий случай, когда "поток сознания" читается с большим удовольствием. Возможно, дело в том, что мода на него уже прошла, и у Коэна появилась возможность учиться на чужих ошибках. Эти "потоки сознания" получились у него на редкость искренне, и мне было очень легко погрузиться в персонажей.

Христиане, я жажду вашей любви. Христиане, позвольте мне любить вас. Христиане, братья мои, люди, обреченные умереть, земные соседи, дети Христа, Который одной со мной крови, давайте любить друг друга, прошептал он и исподволь протянул им просящую руку, сознавая, что смешон, сознавая, что все бесполезно.