5

Маска всегда скажет нам больше, чем само лицо.
Оскар Уайльд.

Нет, есть эпиграф лучше. Давид Гильберт сказал об одном из своих учеников: «Он стал поэтом. Для математики у него не хватило воображения». Мария Похиалайнен преподаёт математику и пишет стихи. Сборнику предпослана очень смешная аннотация о знаке таланта, того самого, который есть у настоящих женщин: приземляться всегда на ноги. Бедные настоящие женщины. Кошки падают на лапки, но разве это повод кошками швыряться?

О чём же стихи математика, которому требуется удвоенная сила воображения? Тема вечная: любовь к женатому мужчине. Причём женатый мужчина похож на Бузыкина из фильма "Осенний марафон": стремится быть хорошим и для жены, и для любовницы, бегает от одной к другой, и нужны обе, и, по большому счёту, наплевать на обеих. В общем, в короб нейдёт, из короба не лезет и короба не отдаёт. Создаётся впечатление, что поэтическое творчество - некое средство сохранить хорошую мину при плохой игре, выразить свои далеко не позитивные эмоции, не уронив достоинства.

Я б простила отважно и смело
То, что раньше прощать не умела.
И упрёка не высказав злого,
По своим расставляя местам
Всё, что сделал, и всё, что не стал,
Я б простила. Без вздоха, без слова.
Но тебе – вот какая досада, —
Моего и прощенья не надо.

Любимый разгневанный, нетерпеливый, пропащий, разлучённый - это я могу понять и принять. Но любимый, которому не надо... Знаете, это за гранью добра и зла. Подсвинков кастрировать, и то веселее. А когда сидит и позволяет себя боготворить... И боготворишь, что характерно. Морщишься, косоуришься, но боготворишь.
- Поцелуй хоть меня!
- Тебе надо, ты и целуй! -
вот такой предмет внимания для высокой поэзии

И как же переменилось моё мнение, когда я дочитала до литературных игр Марии Похиалайнен, до стихов, написанных под псевдонимами. Это нечто, господа! Жеманная искренность, манерная откровенность псевдояпонки Юми Каэдэ; неистовая ирландка Шейла О'Нил, достойная тёзка бёрнсовской ведьмы проклятой; Лоуренс Тримэдок с солдатской прямотой и Марица Джирджич с улыбкой сельской ведуньи... Никогда бы не поверила, что автор у таких разных стихов один и тот же, но всё же есть что-то общее у этих пятерых. Ненаигранность? Умение прощать и отпускать? Твёрдая надежда на успех безнадёжного дела?

Целовались на бульваре,
В тире, в лавке антикварной,
В галерее, в банке, в баре,
И на лестнице пожарной,
В супермаркете и в лифте,
И в подземном переходе,
И на выставке финифти,
В помещенье, на природе…
В опере не целовались.
А всему виной гастроли.
А иначе бы едва ли
Искушенье побороли.