5

Самым невыносимым было читать эту книгу по пути с работы домой, потому что хотелось есть, даже не есть, а жрать, настолько там много описаний еды, настолько эти описания живые и завлекательные.

Я украдкой сбегаю в кухню. Широкая печь пылает. Какие запахи! Пахнем мяснями пирогами, жирными щами со свининой, гусем и поросенком с кашей... - после поста так сладко. Это густые запахи Рождества, домашние.

За ухою и расстегаями - опять и опять блины. Блины с припеком. За ними заливное, опять блины, уже с двойным припеком. За ними осетрина паровая, блины с подпеком. Лещ необыкновенной величины, с грибками, с кашкой... наважка семивершковая, с белозерским снетком в сухариках, политая грибной сметанкой... блины молочные, легкие, блинцы с яичками... еще разварная рыба с икрой судачьей, с поджарочкой... желе апельсиновое, пломбир миндальный-ванеливый...

Это история маленького мальчика Вани, история, в канве которой лежит церковный календарь, все события происходят на фоне церковных праздников - Пасха, Троицын день, Святки, Покров и т.д. Самые близкие люди Ване - Горкин, бывший работник отца, друг, несмотря на разницу в возрасте, друг и наставник, наставник как в божественной стороне жизни, так и в повседневной, и сам отец, родной запах флердоранжа, любимых духов отца, его щедрость и внимательность по отношению простым людям, красивый, веселый, иногда суровый, но за дело, самый любимый человек. Даже матушка Вани, и та первый раз упоминается только где-то после трети повествования, а дальше выясняется, что у него были еще братья и сестры. Помимо еды и церковных мотивов в книге много любви, любви к родным краям, к Москве. Забавно, кстати, индентифицировать места, про которые идет речь в книге, с современной Москвой.