3 Только смелым покоряются моря

Воистину, есть произведения, которые любят и понимают только те читатели, у которых открылся третий глаз, обращённый в глубины литературного процесса. Либо откровенные мазохисты – в принципе, это одно и то же. Что широкая публика находит в Ханье Янагихаре, авторе «Маленькой жизни» и «Людей среди деревьев», я не пойму никогда, например. Насилие над детьми и животными, инцест, натуралистичная чернуха – кому это может нравиться? Очевидно, тем читателям, которые узрели третьим глазом, что замысел автора состоит не в пропаганде педофилии или издевательств над животными, а в чём-то более ценном, а все эти отвратительные вещи – литературный приём.

Ни одна читательская чакра у меня не раскрыта, так что над сценой убийства котёнка в «Моряке…» пришлось крепко задуматься. Зачем она в книге? О чём книга вообще? Если в общих чертах, то история крутится вокруг трёх персонажей: статного, красивого моряка Рюдзи, его возлюбленной Фусако, богатой вдовы, а также сына Фусако, странненького тринадцатилетнего мальчика Нобору. Когда у Рюдзи с Фусако начинается роман, по спокойному пруду идут круги. Крепкая ячейка общества что-то не строится. Хотя есть главы с точки зрения всех троих, «Моряк...» – это очень мужское произведение, Фусако в этой драме где-то сбоку находится. Основной конфликт разворачивается между Нобору и Рюдзи.

Подросток Нобору хочет славы, космической глубины, какой-нибудь соли или перчинки к пресному блюду жизни. Он водится с группой декаденствующих детей преуспевающих семей, среди которых выделяется Главарь. Этот самый Главарь – юный психопат с хорошо подвешенным языком, вещающий друзьям про бессмысленность всего, про ненавистных отцов, прогнившее общество, священную пустоту. Все встречи ребят проходят там, где чего-то ощутимо нет: железнодорожные пути, пустые контейнеры на складе, осушенный бассейн. Главарь – эдакий властелин Пустоты. Способ разорвать бренность существования, по его словам – это совершить какой-то уголовно наказуемый проступок. Крыша у Нобору подтекает. А тут ещё мать завела нового хахаля, и они в комнате занимаются неприличным, что Нобору удаётся подглядеть. Рюдзи в воображении Нобору предстал эдаким Мужиком, Героем – большой, сильный, мускулистый, волосатый, весь спонтанный и в моменте.

Короче, Нобору сотворяет себе кумира. А одетый кумир в свете дня какой-то не такой Мужик, как казалось – глупо улыбается, относится к Нобору, как к ребёнку, не геройствует и долго не уходит в море. Рюдзи тоже страдает из-за того, что он не Мужик. Хочется славы, сражений, какого-то движа, но всё, что есть – монотонная работа на грузовом корабле, не без трудностей, но весьма однообразная и неромантичная. С другой стороны, Рюдзи ассоциирует сушу с дрязгами бытовой жизни, с несчастьями, нищетой и голодом, а море – это всё-таки надежда на приключения, это изменчивая стихия-Ид, соблазнительная женщина, которая не даётся в руки. Как у Рюдзи, так и у Нобору понятия славы, секса и смерти необъяснимым образом собираются в восхитительный Коктейль Мужиковости, три в одном, долой перхоть. Этого Коктейля в обычной жизни категорически не хватает, и героев охватывает тоска по несбыточному.

Мисима опять, в общем, сел на любимого коня. Проблема состоит в том, что в пространстве романа не существует конструктивных способов разорвать ткань повседневности и увидеть небо в алмазах. Нобору причащается к вечности, когда убивает несчастного котёнка, когда подглядывает за матерью и Рюдзи. Росший без отца подросток отчаянно нуждается в какой-то авторитетной мужской фигуре, так что, когда Рюдзи перестаёт соответствовать образу Мужика, у Нобору начинает нехило пригорать. Интересно, что в оригинале название книги, 午後の曳航, можно читать по-разному. Если буквально, то это буксировка корабля после полудня. Последнее слово названия – это омофон с 栄光, что значит «слава». Грех Рюдзи в том, что, вместо того, чтобы достичь славы во второй половине жизни, моряк позволяет женщине взять себя на буксир.

Третий глаз не открывается, но предположу, что «Моряк…» – про утрату спонтанности. С обычными людьми ничего не случается, когда они стареют, заводят семью, теряют сексапил, отказываются от юношеских амбиций, забывают мечту детства. А вот с Рюдзи случилось.

Котёнка, блин, жалко. Это действительно был всего лишь литературный приём.