3 ГОЛУБЬ И МАЛЬЧИК. МЕИР ШАЛЕВ

Название настраивает на то, что речь в книге пойдет о мире. Или хотя бы о примирении. Но большая часть истории – о войне. И если не о реальной войне с её погибшими и ранеными солдатами, то о войне подспудной, которая терзает изнутри каждого, даже если он никогда не брал в руки оружия.
Здесь много говорят о доме. И о том, как найти этот дом. И как легко его потерять. Не зря в книге оставлено англоязычное название почтовых голубей – homing pigeon – голубь, который всегда возвращается домой. И неудивительно, что на эту тему написал израильтянин, слишком много скитаний выпало на долю еврейского народа, однако, мысли и чувства героев о доме будут понятны любому, кто хоть раз скучал за родными стенами, пропитанными дорогими воспоминаниями о близких людях. К слову, в романе есть много отсылок к библейским мотивам, например, непорочное зачатие и свидетель вести о нем – белая голубка, строительство дома и библейское описание строительства Храма. Текст в целом очень символичен, метафоричен и афористичен.
Сюжет романа построен на противостоянии тем – «дом» и «война». Поначалу кажется, что война где-то там, в прошлом – о ней можно рассказывать на экскурсиях, показывать следы разрушения и вспоминать павших бойцов. Но речь заходит о Малыше и голубе, которого он выпустил в последние секунды своей жизни, и – вот она, война, живая и невредимая. Но вместе с этим в историю входит и чудо: летящий в растерзанном взрывами небе голубь, посланник жизни. Надо заметить, что невозможное сочетание жестокости и чуда – отличительная черта всего романа, так что будьте готовы страдать и верить! Потом фокус истории сменяется, и речь идет уже о доме. Для главного героя, еще мальчика, – это мама. Где бы они ни были, ему рядом с ней уютно, он расслаблен и счастлив. Понятие дома, как стен, он тоже заимствует у мамы. В Тель-Авиве дом был хороший, а в Иерусалиме – нет. Но дело ведь не в городе – читатель к тому времени это понимает, а герой еще нет. Просто Тель-Авив для мамы – место её первой юношеской любви, и, уехав в Иерусалим, она теряет связь со своими воспоминаниями, по сути, с иллюзией – что ее любимый жив и рядом с ней… Герой вырастает, но не перестает искать свой дом. Недаром автор подбрасывает ему клиентов, которые интересуются перелетными птицами. Всегда в полете, в поиске, в дороге, в пути из одного пункта в другой. У героя есть дом, который купила его богатая жена-американка, есть вроде бы свой дом, на который дала деньги мама и который построила любовница и одновременно подруга детства (или наоборот?). Но обретает ли он то блаженное состояние, которое испытывает каждый, вернувшись в настоящий дом – будь то любимый человек, стены или понимание жизни? Нет. В момент на грани яви и сна он ловит в своем новом доме голубя, сворачивает ему шею и съедает.
И на этом моменте мозаика символизма романа и его идеи для меня распадается, и текст превращается в просто жизненную историю, с одного бока приукрашенную, с другого – заостренную, пусть и рассказанную умелым рассказчиком. Задавая тему чуда и тему поиска дома, заверчивая события вокруг этой идеи, автор в конце концов оставляет своего героя у разбитого корыта – вернее, у разбитого «Бегемота», когда вопросы о доме и чуде уже никому не интересны. И что же, получается, смерть – единственно возможный дом для бесхарактерных мужчин, каким показан главный герой? И для упрямо страдающей по своей первой влюбленности женщины (отказывающейся видеть то море любви, которое ей готовы подарить близкие, если бы она только согласилась его принять), какой является его мать? Но к чему тогда все эти красивые слова, метафоры, к чему драгоценное любовное послание – последняя весточка Малыша, к чему трепетное отношение к дому, если в чудесном «непорочном зачатии» рождается потерянный, опустошенный человек, если Мать предпочитает угасание любви, если назначение дома, выстроенного как храм, в том, чтобы принимать душ втроем на глазах у соседей? Интересно, что все второстепенные герои, достаточно деятельны и симпатичны, но в главные автор выбрал почему-то совершенно других. Я уже упоминала, что тема чуда здесь борется с темой войны. И кажется, автор до конца не понимал, что же ему показать важнее. А в финале решил, что все-таки победила война и смерть. И этим автор нивелирует все те мудрые истины, которые он вкладывал в уста своих героев-неудачников. Так уж устроена психика человека – в ней заложено стремление подражать победителям, хотя бы тем, кто победил собственное бессилие.
А написан роман хорошо. Здесь есть и игра с читателем, и смелое соединение литературных приемов, игра со стилем, и юмор, и яркие диалоги, и образность. Поэтому книгу смело можно рекомендовать тем гурманам от литературы, которые приходят в восторг от меткой фразы или образного описания. А также – увлеченным Израилем, его людьми, его прошлым и настоящим, его жизнью, традициями. А также – всем желающим узнать историю из первых уст, поспорив или согласившись с автором, что сильнее: война или чудо.