3

"Я девушка, а девушка должна идти быстро, низко опустив голову, словно она считает шаги. Глаза ее не должны ни подниматься, ни уходить вправо и влево от дороги, потому что, если вдруг встретятся с глазами мужчины, вся де­ревня сочтет, что она шармута."

Так начинается эта книга о палестинской девушке по имени Суад. Девушке, живущей на западном берегу реки Иордан, области в то время "оккупированной" израилитянами.

Если ты вышла из дома одна, если всего лишь посмотрела на соседа, ты "шармута" – шлюха, опозорившая свою семью. Юная Суад – та, которая опозорила свою семью. Она позволила себе чувства и мечты. Она тайком убегала на свидания. В семье обнаружили, что Суад беременна, облили ее бензином и подожгли. Далее были недели страдания полуживого обуглившегося тела на больничной койке. От нее и таких как она нужно только одно – чтобы поскорее умерла. Тем самым будет спасена пресловутая честь семьи. Но ты не только не умираешь – ты даешь жизнь ребенку. И бог, если он есть, вдруг спохватывается и вспоминает о тебе. Но это не придуманный бог – это француженка Жаклин, участница гуманитарного фонда "Возникновение", которая вывозит из страны и Суад, и ее малыша.

Суад вылечили, она вышла замуж, родила двух дочек, узнала простое семейное счастье, недоступное ее сестрам, так и не догадавшимся, что можно жить по-другому. Что есть страна, где роженицы не душат младенцев-девочек, а радуются их появлению на свет. Где разрешается самостоятельно делать выбор и безнаказанно смотреть в глаза любому мужчине.

Но из пепла невозможно возродиться. Тело останется изуродованным, душевные шрамы не зарастут. Если бы я не была подготовленным читателем, если бы не знала, что так бывает, если бы не представляла себе довольно хорошо нравы и обычаи мусульманского востока (не городов, где все уже живут сейчас в той или иной степени по-европейски, а деревень, захолустных уголков, замкнутых внутри себя), если бы я не знала, что ждет меня в этой книге, меня бы она, наверное, ошарашила и впечатлила. Но этого не случилось.

Тем не менее повесть "Сожженная заживо" сразу была переведена на 27 языков. Одних ужасала судьба палестинской женщины, другие доказывали, что все написанное — фальшивка, дискредитирующая Ближний Восток. Книга Суад написана при участии Мари-Терез Кюни, которая заявлена как литературный обработчик. Госпожа Кюни — талантливый писатель-дилетант. У нее нет высшего образования. Она специализируется на "правдивых историях". На ее счету уже более 70 книг. Обычно ее имя фигурирует только в выходных данных. Ранее в создании литературных мистификаций Мари-Терез Кюни замешана не была. Но вот преподавательница австралийского Charles Sturt University Тереза Тейлор написала трактат, в котором доказала, что книга — вранье. Например, девочки стирают белье на огороде и греют воду на костре, а ранее Суад говорит, что у них была ванная с горячей водой. Суад пишет, что их деревня очень маленькая, но при этом уверяет, что в доме имеется телефон. Разве в 1970-х годах в палестинских деревнях были телефоны? Также в тексте есть и просто противоречия. Например, в начале указано: "До рынка добирались на осле добрых полчаса", а далее: "Отец садился за руль своего грузовичка только тогда, когда все было погружено, и горе нам, если мы не успеем управиться вовремя (...) Дорога занимала добрых полчаса", а ведь каждому понятно, что на осле они добираться должны были бы гораздо дольше, а не затрачивая то же самое время, что и на грузовике.

Издатели наотрез отказались представить публике саму Суад, оправдываясь соображениями ее безопасности. Правда или фальшивка - решать каждому читателю лично для себя. Мне же, в общем, до некоторой степени все равно, история ли это одной реальной девушки Суад или несколько похожих историй, сведенных искусственным образом воедино. Смысл и идея книги остаются теми же.

"Любопытная вещь – судьба арабской женщины. Мы принимаем ее как должное. Никакой мысли о неподчинении даже не приходит в голову. Мы даже не знаем, что это такое – неподчинение. Мы умеем плакать, прятаться, обманывать, чтобы избежать палки. Но восстать – никогда!"

А что до противоречий, так ли это важно? В "Трех мушкетерах" вон тоже у д'Артаньяна в различных местах текста разных цвет глаз, и время его пребывания в Париже то три дня, то две недели, то почему-то снова семь дней. Но ведь на книгах Дюма выросло не одно поколение.

Честно говоря, на этом я делаю перерыв и прекращаю на время читать книги про арабский восток. Слишком уж они начали повторяться и впечатления сливаются друг с другом.