4 От отчаяния

Классический детектив и маньяк-убийца - вещи несовместимые.
В детективе, который сформировался к 20-м года прошлого века, все подчинялось законам логики. Без этих основ, читателям привыкшим к детективам-головоломкам было бы трудно отсечь невиновных и указать на главного подозреваемого. Как мы знаем, маньяки действуют в соответствии с собственной логикой, которая обычно недоступна остальным людям. А значит, вычислить убийцу не удалось бы ни воображаемому сыщику, ни поклонникам детективного жанра.
А потому авторы детективов редко обращались к «помощи» маньяков в 20-е и 30-е годы. Да, были детективные романы, где действовали, на первый взгляд, сумасшедшие, но на проверку все оказывалось более прозаично. Под личной сумасшедших обычно скрывался трезвый и циничный убийца, действующий в соответствии с человеческой логикой.
На эту тему писали С. С. Ван Дайн, Энтони Беркли, Агата Кристи и малоизвестный в России Джон Роуд. Если вам интересно, более подробно я излагаю историю создания этих романов в своей книге Убийство по буквам .
Найо Марш взялась за сочинение на излете «Золотого века». Ее первый детектив вышел в 1934 году. И до войны она успела написать лишь 6 романов и все они написаны в соответствии с канонами классического детектива.
Но война внесла заметные коррективы в ее творчество, также как и в творчество большинства писателей. Кто-то навсегда отказался от сочинения детективов (Сэйерс, Беркли), а кто-то радикально сменил мотивировку внутри жанра (Аллингем, Марш). Война не просто внесла коррективы в общественное сознание, но стала творческой паузой, позволяющей переосмыслить детективные каноны. Найо Марш, хотя жила вдали от активных военных действий, помогала всем, чем могла. Писательница устроилась работать водителем скорой помощи и с ужасом наблюдала за мировой бойней, а еще подобно большинству жителей Новой Зеландии очень боялась, что Япония не ограничится войной с СССР и Китаем, а также нападет на родные острова. Времени для того, чтобы все обдумать у нее было предостаточно.
После войны ее детективы изменились. В них остались пережитки былого - главный герой лондонский полицейский Родерик Аллейн, остались английские или новозеландские фоны, но кардинально изменились угрозы. Теперь Аллейн должен распутывать дела, мало похожие на эксцентричное убийство во время встречи бездельников-аристократов в закрытом пространстве больницы или на загородной вилле. Теперь появились убийцы, которые мечтали о массовых жертвах или как в романе «Пение под покровом ночи» маньяки. Впрочем, для Найо Марш история про сумасшедшего убийцу - единственный подобный опыт. Больше она не решалась заглянуть в темные глубины подсознания, когда смерть и красота предстают перед читателями в единстве противоположностей – трупе украшенном цветами.
Тем более интересно, как Найо пришла идея написать роман о человеке с больной психикой. Когда она дописывала роман «Форель и Фемида», подруга пригласила совершить экстремальное путешествие в Англию на норвежском грузовом судне, перевозившем шерсть. Удобства для пассажиров были минимальными. Малюсенькая каюта, и кроме Найо с подругой, всего 8 пассажиров. Для прогулок пассажирам предоставлялась узкая полоска вдоль борта, остальная часть палубы была забита грузом.
Найо привлекали не эти условия, с минимумом комфорта, а маршрут судна. Одним из портов разгрузки была Одесса. Писательница была неравнодушна к России и русским. Ее первой любовью был русский певец, покончивший собой после того как родители Найо отказали ему с помолвкой. Эта любовь регулярно проявлялась в романах Найо.
Найо не могла упустить уникальную возможность побывать в стране, которая для нее оставалась невероятной загадкой, покрытой толстым слоем сливочной тайны.
Еще до отправления Найо побывала в советском консульстве и добилась визы в паспорте, позволявшей ей спуститься на берег. В своей автобиографии она рассказывает о том, как мечтала побывать в Одесском оперном театре, взглянуть на памятник Ришелье и повстречаться с живыми русскими.
Пока они плыли из Новой Зеландии, Найо утроенными темпами надиктовывала подруге свой последний роман «Форель и Фемида», которая согласилась на время стать секретарем. Из каюты писательницы весь вечер и большую часть ночи доносился стук пишущей машинки, а матросы с почтением привставали на цыпочки когда проходили мимо каюты по коридору, а потом невероятные байки о том скольких аристократов писательница «укокошила» за время их путешествия.
После прибытия в Одессу, Найо мучил только один вопрос. Стоит ли прятать готовую рукопись, поскольку по слухам советская таможня лютовала и отбирала все, что казалось ей мало-мальски подозрительным. Но подсознательно Найо казалось, что между ней и русскими есть какая-то невидимая связь и все обойдется. И рукопись осталась лежать на столе в ее каюте.
Таможенники оказалась на редкость добродушными и вежливыми людьми, а потому будущий роман остался лежать нетронутой на столике. Но возникла другая проблема. Бюрократическая.
Найо несколько раз подходила к офицеру, который руководил осмотром, и показывала бумагу вместе с паспортом, согласно которой ей разрешалось спуститься на берег. Вежливый таможенник каждый раз на ломаном английском объяснял, что не имеет полномочий разрешить спуск пассажиров и тем более осмотр Одессу.
Все 12 дней пока судно разгружало шерсть. Найо провела на судне. Она была воспитана как английская леди и не решилась на рисковый эксперимент, который ей предлагали матросы, спуститься на свой страх и риск и нелегально побывать в стране, о которой она мечтала половину своей жизни.
Писательница сидела в своей каюте, стучала кулаком по столу и придумывала самый ужасный сюжет, который только могла придумать, о том, как несколько пассажиров окажутся запертыми на судне с маньяком-убийцей, откуда нет выхода...

ДМ