0 Взгляд из прошлого, опередивший будущее

Литературное наследие известнейшего философа, переводчика, писателя, литературного критика Вальтера Беньямина, к сожалению, не столь богато, чтобы отразить все его взгляды и отлить мировосприятие мыслителя в какую-то единую систему. Скорее оно напоминает мозаику, части которой расположены в другом порядке, а каких-то элементов и вовсе не хватает просто потому, что Беньямин, загнанный в ловушку внешними обстоятельствами не успел их создать. Поэтому, теории автора в большинстве своем излагаются в общих чертах в краткой, но очень емкой и информативной форме. Все его наследие состоит из эссе, рассказов и заметок, тут нет места большой форме, но от этого труды Беньямина нисколько не теряют в качестве.

Условно сборник работ писателя можно разделить на четыре части, в каждой из которых он достиг выдающихся результатов в плане не только философской обработки, но и стилистического оформления. И на первое место стоит поставить его путевые заметки, эпистолярное наследие, дневники и письма. В них отражено отношение Беньмина к текущим реалиям и его умение подмечать ничтожные детали, кардинально влияющие на картину мира в целом (это впоследствии станет одной из главных идей его исторической концепции). В данной книге приведено потрясающее эссе "Москва" и "Теории немецкого фашизма". Первое написано сразу после заграничной поездки Беньмина для привлечения зарубежных спонсоров и издателей. Поездка не увенчалась успехом, но подарила писателю массу разнообразных впечатлений. В "Москве" автор дает волю своему писательскому мастерству и поэтическому воображению. Взгляд иностранца со стороны на советскую столицу эпохи становление коммунизма тридцатых годов - явление воистину обескураживающее и уникальное. Город тут предстает какой-то полумифической страной, которая осмелилась осуществить то, о чем другие только грезили. Наряду с тотальной нищетой и бедностью населения Беньмин отмечает несравненное богатство и мощь народного духа, полного решимости достичь гармонии и заповедных снов не в другой жизни, а здесь и сейчас. Особое внимание философ уделяет культурному началу, прослеживая его во всех ипостасях - от народного творчества в виде сувениров-безделушек, продающихся близ красной площади до эпических постановок большого театра, созданных при мощнейшей поддержке всего государственного аппарата. По данному эссе видно, что Беньямин является сторонником (хоть и не радикальным) марксистских идей и обустроенность советского государства ему куда ближе, чем фашистская милитаристская диктатура.

С критикой по адресу милитаризма и провоенных настроений он обрушивается в другом своем эссе "Теории немецкого фашизма". В нем он анализирует само понятие войны, если можно так сказать, в "эпоху ее технической вопроизводимости". Высказанные им идеи установятся в мировом сознании только спустя тридцать лет, будут приняты на вооружение во время восстаний конца шестидесятых, а также радикально выразятся во всем антимилитаристском кинематографе. Их суть очень проста - само понятие войны в ее консервативном понимании невозможно. Вместо него следует использовать слово "бойня", как это и сделал французский писатель Луи Селин. Ввиду наличия оружия массового уничтожения - химического, биологического, атомного и так далее, численность и подготовка солдат стали играть третьестепенную роль. Один человек, нажимающий на кнопку может уничтожить все живое в радиусе сотни гектар. Это прекрасно выражено в знаменитой фразе из фильма "Апокалипсис сегодня", где командующий американской армией в благороднейших выражениях повествует об опьяняющем запахе напалма по утрам, напалма, которые без единого выстрела уничтожает целые деревни противника, оставляя после себя лишь горы дымящихся трупов. Стоит отметить, что именно это опьянение тотальным техническим могуществом и является сейчас одной из главных проблем современности, этика сейчас сильно отстает от техники.

Вторым важным моментом, на который обращает внимание философ, является экзистенциальное переживание опыта войны. В тридцатых годах он прямо предупреждал, что этот опыт является со всех сторон абсолютно негативным и полностью непередаваемым - именно поэтому о войне почти никогда не говорят сами ее участники, а все ее изображения являются самой приблизительной аппроксимацией. В кинематографе эту идею также воплотили Элем Климов в "Иди и смотри" или Майкл Чимино в "Охотнике на оленей".

Второй, не менее важной сферой деятельности, Беньмина являлась его работа в качестве переводчика. Из-за политических распрей многие его переводы оказались утрачены, однако на протяжении всей жизни, он пристально следил за быстро меняющимися литературными течениями. В этой области он также ясно увидел все будущие тенденции, такие как деконструкция классических литературных форм и создание нового языка. В книге особое внимание уделяется современным автору течениям сюрреализма, творчеству Поля Валери, Марселя Пруста и, особенно, Николая Лескова. Естественно, в разборе каждого из этих писателей, Беньямин лишний раз находит подтверждение для своих теорий. Так, например, в творчестве Пруста он видит прямую аналогию с исторической концепцией хода времени, в которой настоящее всегда является некоей отсылкой к прошлому, а у Лескова он отмечает превосходное литературное выражение такого понятия как "событие", т.е. некоего иррационального факта или явления, разрывающего старую нить времен и зачинающего новую.

Сама по себе концепция исторического развития также нашла выражение в ставшей легендарной статье "О понятии истории". Несмотря на объем в пятнадцать страниц, в ней обозначились сотни идей в самых разнообразных формах и сочетаниях - тут есть и критика прогресса, и упор на важность сигнулярного исторического момента в противовес линейному историческому развитию и христианские, мифологические и провиденциальные мотивы. В целом, для ее описания понадобится не один том.

Наконец четвертая и самая известная сфера исследований Беньмина - искусство в современную эпоху. Пожалуй, на сегодняшний день, она же является самой актуальной и абсолютно современной темой. Фактически, тут нашли выражение буквально все идеи, позднее разработанные до абсолюта Жаном Бодрийяром - это касается и полной утраты переживания (сегодня это пережевывание) искусства из-за его медийности и отсутствия как таковых событий, о которых можно было бы рассказать просто потому, что сам по себе жизненный опыт обесценен и принижен сферами масс-медиа, показывающими прекрасную жизнь настоящих людей с одной стороны и ужасы социальных проблем с другой. Даже сама утрата ценности смерти, позднее ставшая центром повествования в работе Бодрийяра "Символический обмен и смерть" получила в статье Беньямина тридцатых годов свое полное выражение.

Резюмируя, следует сказать, что Беньямина не только можно, но и нужно читать, чтобы хоть немного начинать понимать современность и мыслить само ее существование в критическом ключе. Он относится к разряду философов, по сердцу которых прошла трещина нового времени. В нем еще не угас огонь настоящей идеологии великих немецких мыслителей девятнадцатого века, но в то же время он как никто провидит будущее и все, что с ним связано. Само его существование - уникальное, сингулярное явление, таких людей больше никогда не родится. Но при этом, их время еще даже не настало.