5 "Да, я смерть твоя! Да, я съем тебя!" (из детской колыбельной)

Это очень необычная книга. Читая её, я ощущала себя человеком, у которого в разгар жаркого летнего дня начинает подниматься температура, доходит до озноба, а он всё никак не может понять, что же с ним происходит, пока не догадается взять градусник. А потом в одном из отзывов я прочла, что произведения Домбровского сравнивают с вакциной от холеры, которая "впрыскивает в тебя мертвые вирусы, чтобы ты смог дальше справиться с ними сам", и поразилась тому, насколько точно эти слова передают и мои чувства.
Каким-то мороком веет от всего произведения. Так и хотелось закричать: "Но это же всё глупость несусветная!" Вот пришёл в музей какой-то старичок, принёс вырезанные им самим деревянные игрушки и уговаривает главного героя ("хранителя древностей" этого музея) взять их на экспозицию. Ну зачем музею это барахло? Хранитель старичку и отказал. Ну правильно же сделал. А старичок ещё кое-куда сходил и там жалобу оставил, мол, с презрением посмотрели, сквозь зубы процедили... И там, где он побывал, его внимательно выслушали и листик с жалобой в стол спрятали (пусть полежит, мало ли что).
А хранитель тем временем статью в газету про местную библиотеку написал, про то, что огромными историческими ценностями эта библиотека располагает, правда, хранятся они кое-как и не каталогизированы многие. Ну ерунда ведь, правда? Ан нет, не ерунда. И тётенька из той библиотеки тоже кое-куда сходила и тоже листик написала, что, мол, не освещена в статье огромная просветительская работа, которую библиотека проводит с населением. И стало листиков, в которых упоминается имя главного героя, уже два...
А глупейшая, из пальца высосанная история про удава, который будто бы сбежал из зоопарка, прополз через весь город (!), перезимовал в какой-то пещере (это удав-то! перезимовал!) и теперь "пожирает" яблоки в колхозе. (Что ты сказал, хранитель? Ерунда всё это? Загнулся бы удав за зиму три раза, да и не едят удавы яблок? Но люди же видели!)
А обсуждения злостного вредительства, когда иностранные шпионы под видом советских граждан заражали зерно каким-то супер-ядовитым клёщом. (Что ты, хранитель, пробормотал заплетающимся языком, предварительно выпив за ужином? Что не могло всего этого быть? Так признались же все! Нехорошо...)
Очень красив язык Домбровского, но вот это ощущение ужаса, с которым я столкнулась ещё ранее, читая его роман "Обезьяна приходит за своим черепом", сопровождало меня на всём протяжении чтения и "Хранителя древностей." Только один раз, в один короткий миг промелькнула у главного героя мысль, за которую бы ему схватиться, уцепиться изо всех сил...

И тут вдруг кто-то совершенно ясно и отчётливо сказал мне в ухо:
- Уходи, пока не поздно! Скажи, что получил телеграмму от матери, и уезжай! Чтоб завтра тебя здесь не было! Слышишь?

Но кто же станет прислушиваться к таким невесть откуда взявшимся мыслям, если ты не только ничего плохого не сделал, но даже и не сказал...
У Евгении Гинзбург в "Крутом маршруте" есть схожий момент: она пишет, что, когда над её головой начали сгущаться тучи, её свекровь, полуграмотная старушка, далёкая от политики, советовала ей уехать в глухую деревеньку и там "переждать". И на все гневные доводы невестки (кандидата исторических наук, члена ВКП(б)), что так себя ведут только те, кто в чём-то виноват, ответила, что, мол, ума у тебя палата, а глупости - саратовская степь!
Вот так и не убегали, не прятались, даже в мыслях не допуская, что могут быть арестованы и в чём-то обвинены. Страшно...
P.S. На очереди - "Факультет ненужных вещей".