4

Сначала две цитаты, а в P.S. ещё разок:
«Война позволит обо всём забыть. Смешает все карты. Начнётся какая-то новая, пускай очень жестокая, опасная, кровавая, но другая жизнь».
«…Мужчины – это гнусные похотливые животные, и им нужно только «это», и побольше, поразнообразнее, во всех видах, и они просто сходят с ума при любой возможности получить новенькое «это». … И в женщине им нужно «это место», только оно и больше ничего. Ни на что другое они просто не обращают внимания. Тем более, что это самое «это» у всех одинаковое. Но чем моложе, тем лучше».
Было ли предрешено убийство эрц-герцога Фердинанда? А если нет, значит ли это, что История легко подобрала бы на это место другую кандидатуру, потому что предрешённой виделась Ею сама война, названная впоследствии Первой Мировой, а сначала просто Великой? И почему, собственно, война была предрешена?
Для ответа на этот вопрос Драгунский – этот умнейший и безжалостный патологоанатом душ человеческих – выбрал в главные героини 15-тилетнюю женскую особь, умную, но принципиально, начисто, генетически лишённую духовных устремлений, – злую девочку, как называет её сам автор. Это её, лишёнными малейшей импатии глазами, автор рассматривает нашу цивилизацию. Которая в порыве саморазрушения, развязала самую ужасную, может, потому и Великую Мировую Войну. Потому что человечество построило общество, на импатию не способное, равно не ценящее как чужую жизнь так и свою; и тогда руками молоденьких, но очень злых и умных мальчиков -девочек желающее ввергнуть себя в войну, лишь бы началась какая-то «новая другая жизнь». Поэтому, легко, по-детски убивая тех, кто как-то обидел её, героиня игнорирует радикалов, на которых направляют её «умные дяди», но интуитивно выбирает тех «рыхлых» революционеров, что готовы легко переметнуться в сытое обывательство.
- Ну, а чтобы созидание повествования не было скучным;
- В целях придания ему дополнительной слойности;
- Допуская, что «Одиссею» мог сочинить другой древний грек, не Гомер, но тоже слепой;
- Помятуя, что всякая война есть соревнование мужей в крутописькости;
- В направлении которой – всегда женщина…
…Драгунский наделяет героиню умом, несоразмерным возрасту, умом, не отягощённым опытом, мудростью и сантиментами; которая интуитивно догадывается о данной ей от природы власти над мужчинами и смело пробующей этой властью над ними воспользоваться. В результате чего, чтение романа для рефлексирующего читателя – мужчины, становится занятием местами довольно тягостным, а значит - полезным.
И всё-таки субъективно она вызывает симпатию и едва ли не восторг. Такой восторг сродни восторгу физиолога, заполучившего прямо из рук Ридли Скотта живого ксеноморфа. Ну, а когда он начинает крушить вокруг себя то, что и так не жалко – это уже просто праздник какой-то. Вишенкой на торте от которого, является подзаголовок романа, вынесенный на обложку. Ведь предлагаемое нам автором жизнеописание от первого лица – суть та самая жизнь, что проносится перед глазами в последние мгновения её! – Жесть! Ой, я хотел сказать – класс!
Обещанный P.S. «…когда Папа уважительно говорил «народ», а госпожа Антонеску презрительно говорила«толпа», я всегда представляла себе много-много женщин».