4.5

Я с юности нежно люблю булгаковскую "Белую гвардию". И этот роман в каком-то смысле - его логическое продолжение. Гибель дворянского гнезда. Живая история, живые люди... И до чего же больно и страшно находить в том времени (20-30-е гг) параллели с нашим.
Очень большая и тяжелая книга. Очень. Все нервы мне вырвала. Кое-кто может выругать ее за недостаточную литературность, слог, сюжет. Для меня же это лакмусовая бумажка - тест на эмпатию. Ведь все здесь перекрывает боль автора, кровоточащая рана, десятилетиями скрываемая под выцветшими штопанными кружевами. И все-таки здесь много и действительно шедевральных по силе и выразительности эпизодов, взятых из самой жизни (по уверению автора): молчаливые массовые протесты у стен здания ГПУ, лес рук младшеклассников в поддержку смертного приговора "врагам народа", крестный ход рекой на Невском... да много, очень много!
Персонажи все в духе героев старых советских фильмов: те же манера выражаться, поведение, идейность, даже некоторая карикатурность местами. И почти все крайне экзальтированные, даже самые как будто несентиментальные - у всех "душа близко". Такая вот характерная черта дамского романа.
Чувствуется и влияние известных мистиков того времени (Вера Крыжановская, Конкордия Антарова, Рерихи, Блаватская) - оккультные мотивы, теософия. И ох уж эта святая вера в величие России, в ее особую душу и предназначение! Иррациональная совершенно, но вызывает невольное уважение.
А еще Римский-Корсаков красной нитью через все произведение тянется: персонажи любят его музыку, шифруют в ней скрытые послания друг другу, поют его романсы в тяжелые и светлые моменты жизни, тут и там всплывают сведения о его потомках... и все это обязательно с упоминанием его двойной фамилии, иначе я б, может, и не заметила. Своеобразная авторская дань знаменитому предку.

А вдруг мои записки когда-нибудь станут известны обществу и подымутся голоса, обвиняющие меня в клевете на современное мне общество и советскую власть? Ну так пусть подымут архивы и заглянут в современные мне стенгазеты с их самокритикой, в протоколы общих собраний и в личные дела учрежденческих канцелярий - там найдутся такие вещи, которые страшны не менее, чем архивы гепеу, страшны не пытками и смертными приговорами, но нетерпимостью, травлями, кощунством, издевками. Пусть подымут эти великолепные архивы!