5

Книга, зачитанная до дыр.
Когда я впервые открыл эту книгу (в старом, советском издании), с Аверинцевым я ещё был совершенно незнаком. Книга поразила какой-то необычайной живостью и непохожестью на всю ту скучную литературу, которую нас заставляли читать в универе по средневековью. Литературный мир ранней Византии внезапно стал настоящим! Схемы и параграфы исчезли, и осталась только живая ткань рассказа Сергей Сергеевича.
Вещь настолько есть, насколько она прекрасна, а бытие этой вещи совершенно только в этой красоте. Христианское смирение - это сила в унижении, которого не знали античные философы и поэты. Античность созерцала мир как структуру, а Византия начинает участвовать в истории, в которую этот мир-космос превратился благодаря христианству. Символы и знаки вторгаются в самую реальность общественную и политическую.
Когда читаешь "Поэтику", то не чувствуешь текста, не чуешь предмета, весь разговор, кажется, идёт впустую - не за что даже ухватиться. Да и о чём говорить, если в книге нет практически никакой системы! Очерки, одним словом, а не поэтика. Но по прочтении вдруг оказывается (как после трёхчасовой беседы с увлечённым своими исследованиями профессором), что предмет виден ясно и отчётливо, а самое главное - ты его понимаешь. Радость понимания того, о чём там писали древние ромеи, - вот результат внимательного прочтения этой книги.
Аверинцев умел замечать то, что другие не видели (потому ли, что не хотели видеть, или же потому, что не так хорошо были знакомы с источниками). Вот и меня он своими книгами и выступлениями научил внимательно вглядываться в текст, вслушиваться в его речь, размышлять над прочитанным, а не бежать бездумно от одной книге к другой.