5

Это настолько прекрасная и сложная книга, что я даже не знаю, как о ней писать.

Для начала скажу, что первой и единственной рецей, которую я прочитал до прослушивания книги, стала реца кого-то турецко-говорящего, и вообще близкого к Турции. Человек называл книгу единственной стоящей у Памука и категорически заявлял, что если вы не интересуетесь страной, книгу вам читать не надо. Турция, как и ближние азиатские страны, Индия, арабские народности и страны Африки, мне абсолютно неинтересна. У всякого свои предпочтения, меня интересует культура центральной и частично восточной Европы, Франции, Великобритании и Ирландии, Скандинавских стран, стран Северной Америки, Японии, Корей и Китая. Да, во многом из-за прогрессивности и высокоразвитости, но вряд ли турки для решения своих проблем будут интересоваться культурой африканских племён – так и мне более интересно то, что более актуально для меня. И вот как человек, которому Турция до сих пор была совершенно чужда и непонятна, я положа руку на сердце могу сказать: чтобы понять Турцию, читайте эту книгу.

Только во время её прочтения мне стало видно, как много общего на самом деле у нас с Турцией. Потому что в Турции тоже намешанное из дофигищи народностей население, которое не делило себя по расовым признакам до наступления СССР (у нас слегка не так, но проблемы те же): турки, курды, азербайджане, армяне… Это те, что фигурируют у Памука, википедия даёт ещё десяток народностей. Через всю книгу – страшный комплекс неполноценности, стремление светского государства хоть немного догнать уровень культуры развитых стран, вступающее в противоречие с веками незыблемыми религиозными установками, конфликт между намерением женщин во всём следовать религии и их же несогласием с пребыванием в мире, где всем заправляют мужчины: роман и начинается с того, что женщины самоубиваются, чтобы хоть в этом проявить собственную волю, и кончается тем, что женщина решает снять платок, вопреки тому, что её возлюбленный сказал: «я уже в безопасности, ты можешь нарушить данное властям слово, приказываю тебе не снимать платок, ибо считаю это насилием и унижением» — не сними она платок, это значило бы, что она безвольная марионетка, управляемая мужчиной, что ту ответственность, которую она уже взяла на себя за действие против религии, та смелость, которую она уже проявила, решившись на этот шаг, ничего не стоят и могут пропасть втуне просто по щелчку пальцев, по прихоти охеренного, с ударением на второй слог, чувака. В довершение всего через всю книгу мы слышим истошный вопль маленьких людей: «не лезьте к нам, сами разберёмся, вы, извне, всё равно ничего не поймёте». Это и очень верно, и неверно в корне. Верно – потому что человеку извне не увидеть и не понять всех деталей и их значимости для населения Турции, неверно – потому что отгораживаясь от опыта всего мира эти народности, во-первых, так и будут бесконечно вариться в своём котле, во-вторых, потому что замыкание на себе во всех масштабах никогда ни к чему хорошему не приводило, в-третьих, потому что природа этого обособления явно болезненна, ибо они изгоняют из своих рядов даже тех из них, кто хоть чуть-чуть ознакомился с культурой более высокоразвитых стран. Гордость в данном случае подставляет подножку всей Турции, но где бы и чем бы была Турция без гордости?..

На фоне (или фоном?) этого всего Памук умудрился выписать параллельную сюжетную линию о любви, о завершении которой тоже можно бесконечно дискутировать. В самом конце героиня обосновывает своё решение (и опять же, это – её решение, столь же серьёзное и самостоятельное, как решение её сестры снять платок), и с его взвешенностью нельзя не согласиться, однако при этом в дневнике гг, который мы читаем, в таком искреннем и полном дневнике гг, нет ни слова о том постыдном деянии, в котором его подозревает его возлюбленная, и кажется, что он просто-напросто не вовремя спасовал, не вовремя его одолела застенчивость и мысль о том, что перед Турцией, её обычаями, нравами, порядками и бытийностью он – всего лишь маленький человек. Во всяком случае, автор оставляет белые пятна на страницах, без которых не бывает ни одной известной нам по рассказам (пусть даже от первого лица) жизни.

До сих пор в голове звучит мелодия падающего снега из этой книги. И Памук восхитительно уместно вплетал снег в своё повествование (Турция и снег - две вещи несовместные!..), и мелодия восхитительно уместно появлялась в моменты эйфории, волнения, напряжения. Слушал на двойном ускорении, поэтому скорее всего, она воспринималась сильно тревожнее, чем была на самом деле, но мне именно так очень зашло. Не могу не отметить и паузы, резко возникающие в моменты отчаяния, совершенная и беспросветная тишина, громадный плюс в копилку звукового оформителя книги. Чтец, Александр Вонтов, низковат-баритонист для меня, кажется, на тон или полтора я его повысил, чтобы проще было разбирать, ну а в отношении интонаций нареканий никаких нет.