5

Несмотря на броское названьице и «omg it’s so lovecraftian!»-ревью, обошлось без Хастуров и Ньярлатотепов. Четыре рассказа о том, как больной безумный мир решил заграбастать в объятия тебя и все, что ты считал своим; они же — о бесконечно чужих мирах, которые так близко, — домах престарелых, гетто, пустых комнатах и забитых радиоактивным мусором головах. Клайн, написавший за свою карьеру огорчительно мало, наверняка осознавал иронию ситуации: так удачно передать лавкрафтианский ужас и отчуждение ксенофоба удалось представителю народа, называемого самим Говардом Филлипсом — до определенного момента в его жизни — не иначе как «омерзительным». Герой великолепного «Nadelman’s God» (если мыслить в категориях кросбридинга, рассказ похож на то, каким мог бы быть «Способный ученик» Кинга, будь сам «ученик» кем-то вроде Уилбура Уэйтли) прячется от неименуемого в синагоге. Bitchslapped!

Смех смехом, но это образец настолько качественного хоррора, насколько вообще возможно. Просто хоррора, без «философских-», «спиричуал-» и прочих бонусов. Персонажи Клайна просматривают титульную страницу «Таймс», считая, что мир спасен на ближайшие 24 часа, если оттуда на них не смотрят гигантские заголовки, — и больше всего боятся, что в мире что-то происходит без их ведома.
А без их ведома по ночам уродливые бродяги ощупывают лица и тела их спящих жен.
Без их ведома что-то растет в банках на чердаке — вот-вот вырастет и спустится поздороваться с хозяином.
Без их ведома рождаются джинны, неслышно выходят из-под земли нелюбимые дети бога, играет на флейте чудовище, больше всего напоминающее обозлившегося на людей индейского Кокопелли.
Без их ведома разбивают головы об стены «учреждений» второстепенные герои Клайна — лишь бы забыть то, о чем его главные герои (пока) не имеют понятия.
Анри Руссо, кажется, тоже знал.