5 Где ступала нога Орфея, и... где не снес он своей головы

Акценты, которые я собираюсь расставить, говоря, о чем эта книга, сместились по мере приближения к финалу. Без последних глав она, - можно сказать, как туловище без рук, без ног. И эти несколько глав в конце могли бы быть мистическим триллером с самостоятельным значением, выраженным в духовном преодолении главного героя, напряжением и разрядкой, вымученной победой. Впрочем, я вполне оценила бы высоко эту книгу, если бы повествование не достигло такого напряжения и продолжало бы, несмотря на происшествия, мерно пригревать (но не жарить): благо, всё-таки, читатель - сторонний наблюдатель.

Да, мистики тут хоть ладаном отгоняй. Да какая ж сельская местность без мистики! Нет такой деревни на земле, чтобы ни словом, ни делом, ни слухом, ни духом, ни местных преданий и легенд, ни чего ещё загадочного в народе не рассказывали. Скепсис, конечно вызывает то, что все герои не только чувствовали, но и видели "потустороннее". Но преувеличение вполне уместно в художественной литературе. Тем более если оно служит для оттенения контраста между культурами - в данном случае английской и греческой, то есть западной (северо-западной) и южной Европы и образами жизни - городской и деревенской.
Интересно, что самым слабым звеном тут оказался мужчина, тонко чувствующий художник Майк, который подвергся наибольшим испытаниям. Но он же и почерпнул на острове больше всех. Хотя правильнее конечно, сказать, не слабым, а самым восприимчивым, как антенна, которой требуется громоотвод. А этого уже приходится добиваться ценой собственных усилий. И, в отличие от местных братьев - Манусоса и Димитриса, - как я могла о них забыть? - он справился с проблемой. А вот Димитрис - нет. О Манусосе можно сказать с натяжкой, что справился, учитывая, что он стал отшельником и слывет сумасшедшим, хоть и не таким явным, как Димитрис.

Молодая английская пара, искатели приключений, для которых нет ничего невозможного, взяли да сорвались с насиженного места в Лондоне, продав жилье, загрузив свои пожитки в машину, и - своим ходом аж до маленького греческого острова. Трава не расти, привет море! Приехали, увидели, победили. Сняли дом у первого встречного аж на целый год. Да дом-то, мало того, что в несколько запущенном состоянии, и условия оставляют желать лучшего, он ещё и "нехороший" какой-то. Связана с ним одна история, которая закончилась смертью немецкой девушки и сумасшествием местного мужчины - брата пастуха Манусоса. Остальные хранят страшную тайну и боятся её распространения.

Эта книга и о взаимоотношениях людей. Автор прекрасно выражает сложные переплетения взаимоотношений через диалог двух прибывших из Великобритании пар, на тот момент ещё более или менее дружных.

Кроме того, эта книга - о том, как за благопристойным поведением люди, - притом кто? - женщины! - могут скрывать чудовищные поступки, злодеяние, зная, что благодаря своим же родичам, которые сидят в местных органах безопасности и власти, останутся безнаказанными. Верша самосуд люди часто уверены, что им ничего за это не будет.

Наконец эта книга о том, что море морю рознь, и на море не всегда мёдом намазано. Оставаясь дольше, чем это делают туристы, начинаешь понимать, что помимо завораживающего пейзажа рассветов и закатов над морским простором, есть еще кое что более прозаическое и приземленное - это нравы, обычаи, законы, (ну и возможности тоже) того места, в которое попал.

Вижу смысл вернуться к злоключениям Майка и сделать предположение, что бесы, от которых он избавился через физические и моральные муки, через голод и преодоление себя, через неистовый танец, которому его учил Манусос, могут символически означать его духовное перерождение под воздействием иной культуры. В отличие от Ким, он очень скоро был настроен против того места, в которое они приехали. Не удивительно, что как-будто сам Дух острова стал ему врагом, так что в конце концов с ним пришлось сразиться лицом к лицу. Ким же, напротив, чувствовала себя как рыба в море, даже имея кое-какой сверхъестетсвенный опыт, не придавала ему значения.

Удивительно, как Ким всё и всех принимает как данность. Как кошка, которой всё "по барабану" (или по громоотводу?), лишь бы сладко растянуться на солнышке. Кажется, что если мир вокруг станет рушиться, то и тогда она просто переляжет в другое место, где пока ещё ничего не рушится. По складу душевной организации мне ближе Майк.

Если говорить о том, что бесило, то бесила Никки, бесила игра в молчанку между Ким и Майком: я бы этого не вынесла - лучше выговориться, выплеснуться, наораться, напсиховаться, нареветься и простить друг друга, чем нескончаемое тягостное молчание. Неудивительно, что Майк горько запил. Бесили рассуждения со слов автора, приписывающего их образу мыслей Ким, но и самого, кажется, вполне согласного с этим, который свел любовь к плотской. Секс, конечно, сближает, но не настолько чтобы сексуальная партнерша могла заменить ту, к которой уже существует любовь как духовное чувство, превосходящее плотское желание. Но это были временные эмоции, хорошо, что сюжет избавился от Никки и её кавалера, бедолаги Криса, а остальное разрешилось. (Впрочем, я вовсе была бы не против, если бы Никки и Ким не выпали из сюжета, а где-то зримо или незримо зажили вместе долго и счастливо, лишь бы людей использовать перестали.)

Говоря до сих пор о сюжете, я просто не имею права не упомянуть того, как творчески-красиво, метко до ощущения присутствия и не избито выражается автор в описании бытия на греческом острове, например, ландшафта и погодных условий. Это само по себе ставит его на место мастера, на котором поколебать его вроде бы и совестно. Можно придираться разве что к сюжету. Но помимо того, что эта книга просто пришлась к душе, я увидела там то, что будешь искать и найдёшь лишь только у него. И именно так о его книгах и говорят.

In all respects to my taste.