5 ОЩУПЫВАНИЕ КОРЕЙСКОГО СЛОНА В АБСОЛЮТНОЙ ТЕМНОТЕ

Изредка проходя мимо северокорейского консульства, я всегда останавливаюсь посмотреть на уличный стенд с регулярно обновляемыми фотографиями. «Молодой лидер» с детьми, с учеными, на трибуне, на военных учениях. Подписи на странноватом русском. Натуральная стенгазета. Артефакт. Живая история. Так и мимо этой книги сложно пройти. Информация о Северной Корее всегда противоречива и политизирована, прочитать актуальный нон-фикшн о самой закрытой стране мира представляется весьма полезным. Даже с учетом того, что книга написана представителем журналистского корпуса США - страны, на протяжении десятков лет активно пытающейся уничтожить этот режим всеми доступными средствами и потерявшей 40 тыс. солдат в ходе войны на Корейском полуострове. По этому поводу автор на стр.14 честно разводит руками, недоумевая, почему ее страну так ненавидят на Севере? Может потому, что в ходе братоубийственной войны (развязанной коммунистическим Севером, но после того, как южнокорейские власти буквально вырезали 200 тысяч сторонников левых взглядов), потери в которой многократно возросли после вмешательства США (на стр.36 автором указано число погибших в 3 млн человек, многие сочтут эту цифру значительно заниженной)? Или потому, что американские войска неоднократно нарушали Женевскую конвенцию, истребляя нонкомбатантов без разбора? Здесь я не претендую на обобщения: кто наверняка скажет, какой из геноцидов с точки зрения исторического процесса был более омерзительным: тот, что проводили южане при поддержке Штатов на Севере или тот, что проводили северяне при поддержке КНР (и СССР) на Юге?

Начинается книга весьма романтично, с главы «Взявшись за руки в темноте», где приводится ночная фотография со спутника абсолютно темной Северной Кореи на фоне ярко освещенного южного соседа. То, что «без электричества нет культуры», знает даже местный охранник, сообщивший об этом автору. Поэтому молодые люди в стране, где все ложатся спать в 7 вечера, могут скрытно встречаться под забором на неосвещенной улице. «Парень нашел за оградой укромное местечко, где с наступлением сумерек никто не мог его увидеть. Голоса соседей, звяканье посуды и звуки, доносящиеся из уборной, скрадывали его шаги». Автора умиляет, что рассказавшей эту историю девушке Ми Ран тогда было 12, а ее парню - всего на три года больше (их отношения были вполне целомудренны). Из того факта, что в Северной Корее жесточайший дефицит энергоносителей, Барбара Демик делает многозначительные выводы о том, что девушке была не нужна косметика в темноте, что вид на ночное небо был просто великолепен, и что «в этой черной дыре (КНДР)... есть еще и любовь». Подобное начало меня насторожило: только ради этих и им подобных глубоких мыслей автору явно не стоило ездить в такую даль брать интервью у северокорейских беглецов. Можно было сочинить эти байки, не выходя из своего американского кабинета. Но нет, чередуя измышления с реальной информацией и пропагандой, книга Демик позволяет узнать массу интересного как об организации тоталитарного общества в КНДР, так и о распространенном на Западе мнении об этом обществе. Так, например, во второй главе через судьбу отца Ми Ран - южнокорейского военнопленного Тхэ У и родителей ее друга Чон Сана, японских корейцев, рассказывается история корейской войны (1950-1953гг) и описывается сложная иерархия северокорейского общества (сонбон). Интересно, что ситуация с разделом страны на советскую и американскую зоны контроля (автор пишет, что это было сделано для того, чтобы «умиротворить» Советский Союз, причем уже после «умиротворения» Нагасаки и Хиросимы) на основе волюнтаристского решения в августе 1945 году дублирует раздел Германии, при том, что Корея была в войне не агрессором, а жертвой.

Из следующих глав книги мы последовательно узнаем: о судьбе госпожи Сон, верной коммунистки, работавшей в детском саду при заводе. О том, как развивались романтические отношения Ми Ран и Чон Сана, молодых людей из разных слоев общества на фоне развертывания кризисных явлений в стране. О том, как корейский народ в многодневных публичных рыданиях и массовой истерике пережил смерть Великого Вождя Ким Ир Сена (не все плакали по настоящему) в июле 1994 года. Об особенностях северокорейской медицины, лечащей пациентов без лекарств (педиатр Ким Чи Ын в финале карьеры в своем арсенале имела только стетоскоп). О том, как население страны пыталось выжить в условиях тотального голода 90-х. О развитии предпринимательства и конкуренции на черном рынке. О судьбе беспризорников, рискующих, в том числе, стать жертвой каннибализма (тут автор не совсем уверена, получило ли это преступление такой же размах, как во время китайского голода 1958-1962гг, убившего около 30 млн человек). О деятельности контрабандистов, переправлявших через Туманган товары из КНР и северокорейцев в КНР. О жизни и смерти в системе исправительных учреждений КНДР. О способах, которыми каждый из героев бежал из КНДР в Южную Корею. О трудностях адаптации северокорейцев в толерантном обществе изобилия и процветания. И о многом другом.

Страницы книги, посвященные описанию смерти от голода 2/3 детсадовской группы воспитательницы Ми Ран, производят особо жуткое впечатление. Если беженка из КНДР и автор сочинили это все, то гореть им в аду. Если нет, то гореть тем, кто за это в ответе. При любом раскладе, вот этот публицистический пассаж показался мне циничным: «Спустя 10 лет, когда Ми Ран сама стала матерью и пыталась с помощью аэробики избавиться от набранных во время беременности килограммов, воспоминания о тех годах продолжали камнем висеть на ее совести». Следует также отметить, что женщин, рассказавших о своем бегстве из КНДР, роднит еще один ужасающий момент: всем им пришлось оставить на родине родных и близких людей: Ми Ран сбежала от своего возлюбленного, с которым они 15 лет бродили в темноте, даже не попрощавшись; Ким Чи Ын оставила ребенка, опека над которым была у его отца; дочь госпожи Сон - Ок Хи бежала от побоев мужа ночью, оставив в квартире двух детей, и продала себя замуж в Китае. Голод и репрессии заставили сделать этих несчастных женщин свой выбор. У многих родственники сполна заплатили за их бегство. «Вина и стыд - типичные чувства северокорейских эмигрантов. Многие беженцы из КНДР ненавидят себя за то, что им пришлось сделать ради спасения собственной жизни».

Также из книги можно узнать много интересного об обычаях и привычках северных корейцев, которые в большинстве своем неизменно вызывают у «цивилизованного» автора некоторое "культурное" удивление. Вот как, например, Барбара пишет о важнейшем национальном блюде: «По традиции сосуды с кимчхи (кимчи) закапывали, чтобы они охлаждались, но не замерзали. В многоквартирном доме их обычно забрасывали землей, а затем кладовку закрывали на увесистый замок, потому что кимчхи нередко воровали, а при всем своем коллективизме северокорейцы не собирались делиться любимой едой со всеми подряд». Даже южнокорейская архитектура названа автором уродливой. Конфуцианство неоднократно упоминается как религия, способствующая развитию тоталитаризма в обществе. А отношение автора к корейской самоидентичности хорошо прослеживается вот в этом частном случае: «Она решилась на пластическую операцию и подкорректировала форму век, в результате чего лицо стало более европеоидным. Это было так смело и так по-южнокрейски!» Собственное мнение автора не менее важно, чем воспоминания беженцев, ведь Барбара Демик лично девять раз бывала в КНДР. Но как раз здесь, во многом из-за тотального контроля северокорейских властей над приезжающими иностранцами, информации совсем немного. Символом КНДР для нее являются люди, сидящие на корточках («как будто чего-то ждут»). В этой странной «национальной привычке» автор видит надежду на лучшее. В примечаниях Барбара Демик приводит солидный список источников, призванный убедить читателя в обоснованности предлагаемой информации. Однако, ссылки одного пропагандиста на других пропагандистов в целом подчеркивают общую сложность ситуации: изучение закрытого тоталитарного общества КНДР по-прежнему напоминает ощупывание слона в темной комнате.

Предлагаю предоставить слово отечественным специалистам по ощупыванию слонов. Руководитель Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН А.Жебин: «К сожалению, западная печать заполнена сообщениями о различных ужасах, происходящих в КНДР, но не имеет надежных источников, которые подтверждают эти наветы... Вся эта кампания... хорошо спланирована и ведется массировано на разных уровнях. Она имеет одну цель: демонизировать эту страну, ее руководство. Ведь прежде, чем на страну напасть, надо вывести ее в общественном мнении за рамки моральных категорий так называемых общечеловеческих ценностей, которые формулируют на Западе». Ему вторит его коллега К.Асмолов: «Против Северной Кореи ведется жестокая пропаганда со стороны южнокорейцев, японцев и американцев. Считая эту страну своим серьезным врагом, они стараются всячески показать, что КНДР - это Мордор или еще хуже».

Кроме этой книги по теме на русском языке выходили «Побег из лагеря смерти», представляющая собой американский же пересказ истории северокорейского мальчика, родившегося и выросшего в концентрационном лагере, и книга-лауреат Пулитцеровской премии 2013 года - сатирический плутовской роман из северокорейской жизни «Сын повелителя сирот».

Судьба КНДР не повторила (пока) судьбу Восточной Германии. После того, как СССР бросил своих сателлитов по всему миру на произвол (этой самой) судьбы и дематериализовался (покончил с собой без особых на то причин, если честно), немногие из этих режимов смогли сохранить свою власть. Опыт Северной Кореи (как и Кубы, например) уникален. В эпоху глобализации и массового принесения в жертву сытости суверенитета «Страна утренней свежести» продолжает сжимать свое несчастное население в тисках изоляционизма, изводя дефицитнейшие ресурсы на укрепление обороноспособности и режима личной власти.

Вывод: «0/5». Интереснейшая книга с любой точки зрения. Причем не столько о Северной Корее, сколько о представлениях американцев о ней…