3 Грустно и почти безысходно

Несколько раз при чтении книги было желание закрыть ее и вынести из дома подальше, насколько сильно было ощущение безысходности. Но потом оно проходило - и его место занимала тупая ежедневность.
Книга напомнила "Постороннего" Камю, только, кажется, наоборот. Человек ежедневно делает идеальные будничные вещи: спит на чистом белье, утром делает кофейник кофе - и выпивает его, перед рождеством едет в Стокманн и покупает там подарки, высиживает очередь, чтобы завернуть их в праздничную упаковку. Живет он в полуподвале, ежедневно смотрит на корни рябины - или, если наклониться и закинуть голову, на ее гроздья, и рождественский подарок, мыло Камей в праздничной упаковке, покупает для себя. Двойственные ощущения: с одной стороны, некое ощущение свободы - я живу хорошо, со мной все в порядке, у меня есть работа в саду больницы, я высаживаю рядами тюльпаны для умирающих. С другой - ощущение полной безысходности - я живу один, дни сменяются днями, когда-нибудь я умру, я высаживаю рядами тюльпаны для умирающих. И где-то рядом со всем этим, в вечернем дворе за моими полуподвальными окнами, неживой замерзший ребенок в глубине двора, за песочницей, иногда мерещится мне. И я не знаю, как его согреть.