3.5 terra incognita

События этих мемуаров разворачиваются в самом конце XVIII века. Уильям Бакли попал в Австралию в возрасте девятнадцати лет. Став соучастником нелепого преступления, Бакли, по тогдашней английской традиции, был отправлен в ссылку на недавно «открытый» континент. Каторга не очень понравилась нашему герою, и он сбежал вместе с тремя товарищами. Неблагосклонность среды заставила беглецов повернуть назад — всех, кроме Бакли.

А дальше — невероятная жизнь в первобытной Австралии. Бакли питался тем, что мог отыскать, ночевал на земле, преодолевал все тяготы одинокого и дикого существования. В один из дней неизбежное произошло, и Уильяма нашли аборигены. К счастью, их поверья утверждали, что белый человек — это вернувшийся к ним предок. А тут ещё очень удачно Бакли прихватил с собой копьё с одного кургана, чем ещё сильнее убедил туземцев в том, что он один из них. И не так важно, что новоприбывший не понимал ни слова на «своём» языке и был одет в обноски европейского платья. Австралийцы не только не тронули Уильяма, но и отнеслись к нему с почётом.

Тридцать два года Бакли прожил среди аборигенов. Он забыл родную речь и не ждал иной судьбы, кроме как быть однажды убитым в очередной жестокой распре между племенами. Он привык к местным обычаям и пищевым привычкам. Уильям охотился и сражался вместе со своей новой «семьёй», был женат на туземке и через некоторое количество лет и сам уже был неотличим от любого представителя племени.

Всё закончилось с прибытием корабля. Бакли знал, что это свои, и хотел обратно к цивилизации, разумно рассуждая, что по прошествии стольких лет его проступок забылся. Чего он не учёл, так это того, что английский язык он забыл тоже. Но обращённое к нему англичанином слово «хлеб» всколыхнуло языковую память, чтобы джентльмены с корабля с удивлением обнаружили перед собой соотечественника.

Бакли вернулся в привычный мир, имея за плечами уникальную судьбу. Очень скоро коренные общины исчезнут с лица Австралии, и никогда больше племена не будут принимать белых людей за своих. То, что Бакли смог рассказать — единственное свидетельство той жизни на континенте, которой вскоре не останется совсем.