5

Война - мужская работа.
С этой работы не уволишься и больничный не возьмешь. Никаких тебе отпусков "по семейным обстоятельствам", и выходных не жди.
Нечеловеческий труд, скука и опасность в равных долях, говорит Леонов. Еще говорит, война она вся из будней и только сражение - праздник, гуляй душа! Судьба, она ведь кого любит? Не того, кто хочет жить. А того, кто победить хочет.
Они бредут по колено в человеческом горе, каждый со своей, личной ненавистью. Каждый своим огнем на войне горит - у кого братьев убили, у кого сестру растерзали, и нет покоя душе, пока не задушишь того самого немца.
Они уже все почти на одно лицо - в прелых сапогах, мокрых шинелях, серые от смертельной усталости и все разные.
Повесть абсолютно эпическая и в тоже время полная пронзительных деталей. Словно смотришь на выцветшую военную карту со стрелочками и видишь там каждую мельчайшую деталь: снежинку, упавшую на зрачок казахского солдата, не тающую,... пятно за ухом Кисо, от рук танкистов, ... бледный бальзамин на окошке крестьянской избы, полной горя и военных.

Танковая двести третья бригада в центре повествования. Четверо людей, Кисо и танк. Нет их разнее между собой, и все же они единое целое - "двести третья". В биографии Леонова, Захар Прилепин упоминает такой факт:
"Что до фактологии — то в этом смысле в повести всё сделано безукоризненно точно — такой достоверности не могли добиться иные военные литераторы, делая в своих текстах множество обидных ошибок.
Леонов читал свою повесть в Главном автобронетанковом управлении, и по окончании чтения заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками Советской армии В. Т. Вольский сказал: «Угодно ли вам немедленно получить звание инженер-майора бронетанковых войск?»
Не уверены, что закалённый военный мог в полной мере прочувствовать эпичность и торжественное звучание текста, но профессиональный инженерный подход он оценил вполне."
Мужчины всегда о своем, война - их работа. А я смогла оценить, как сумел Леонов рассказать о женщинах на войне, о матерях, о женах, о детях, о таком горе, что смотреть черно. И еще чернее от его полной будничности, мимоходности, вписанности в каждодневную картину мира...
После такого чтения хочется молчать.