5 Мир, о котором «не осмеливались даже грезить»

Научная фантастика, рожденная на заре индустриального прогресса человечества, вобрала в себя множеством тем и взглядов на будущее. Вдохновленные научным прогрессом и техническим развитием, писатели XIX века охотно дискутировали с общественностью о безоблачном завтра, которое, казалось наступало здесь и сейчас. Восторги быстро сменялись сомнениями и опасениями. А от тем: «Пробуждения научного интереса»; фантастика, вспомнив о себя, как жанре литературы, вернулась к литературным же корням, стремясь стать: «Зеркалом общества, его нравственным маяком».

Утопия, как жанр, появилась не в Новейшее время. Со школьной скамьи нам известно имя Томаса Мора, иные вспомнят и его произведение, пугающее уже своим названием: «Весьма полезная, а также занимательная, поистине золотая книжечка о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия»; где собственно и всплывает искомое нам слово. Другие возразят, что Томас Мор был отнюдь не пионером в создание идеальных миров в местах, которых нет, припоминая при этом старину Платона и его представления об идеальном полисе. С другой стороны, так ли нам важен вопрос хронологии, разве, что ради исторической преемственности. Куда важнее, что во всех выше названных случаях Утопия - это не столько описание идеального мира, сколько критика существующих порядков.

Главный герой романа - мистер Барнстейпл, вместе с несколькими другими людьми, попадает в иной мир, который они сами называют:

«"Нигде". Или, если вы предпочитаете греческое слово, мы в утопии».

Мир, одновременно схожий с землей, но значительно ушедший вперед в своем развитие. Очарование первых впечатление рушиться под тяжестью «классового сознания», «ограниченности ума», «системы взглядов». Одним идеальный мир кажется очагом безнравственности:

«Какое другое слово мог бы я употребить вместо "свальный"? Чего еще можно ожидать от людей, разгуливающих в столь поразительно скудных костюмах, кроме нрава обезьянника?».

Другие испытывают страх за свою жизнь:

«А так ли уж интересно было бы водить по Лондону какого-нибудь готтентота и объяснять ему тонкости цивилизации? После того, разумеется, как его невежество перестанет казаться забавным! Но я убеждена, что мы им ни к чему и что мы им не нравимся, и я знаю, как они с нами поступят, если мы начнем причинять им так много хлопот. И поэтому мне страшно».

Третьи и вовсе мнят себя Кортесами, полагая, что спокойную идиллию будет не так-то уж и сложно покорить:

«Они тут живут долго - прозябают, вернее сказать. Это Страна Золотого Покоя, Страна Заката; нам не скажут спасибо за то, что мы потревожили ее дремоту».

И лишь Барнстейпл, уставший от «Века Хаоса» своего мира, остается в восхищение дивной цивилизацией будущего:

«Ваш мир - это воплощение того, о чем со времен древности грезили миллионы. Он удивителен. Он чудо, огромное, как небо».

Выступая рассказчиком и созерцателем для нас (читателей), а также голосом разума для своих товарищей, Барнстейпл представит нам на суд мир, оценить который, каждый сможет сам для себя.

Структурно роман можно поделить на три части: Знакомство - Принятие - Погружение. В первой части мы знакомимся с главным героем, от чьего лица и пойдет повествование, а также с его спутниками (которые, по большому счету играют роль архетипов, чем конкретных персонажей). Во второй части мы получаем первое представление о мире Утопии (религия, наука, нравственность, управление), которое одни земляне принимают, но другие отталкивают («Критические замечания землян»). Поворотным моментом становится «Карантин на Утесе» - это высшая точка напряжения романа, момент выбора между солидарностью и нравственностью:

«Я считаю, что нам следовало бы быть более гибкими... Но, что, по моему мнению, абсолютно необходимо нашей группе землян, попавших в этот чуждый мир, - это единство действия».

Наконец финальная третья часть - это погружение в мир Утопии, попытка слияния главного героя с этим местом:

« - Хотите вы остаться в нашем мире?
- Конечно! Любой землянин пожелал бы остаться здесь»;

и осознание невозможности этого шага:

«Ваш мир - это торжество порядка и красоты, о которой мечтают люди. Но в нём нет места для единственной бесполезной души... Я здесь чужой».

Важно понимать, что подобная структура романа приводит к тому, что почти 2\3 произведения - это описания (преимущественно мира). В таком ключе роман кажется тягучим, не художественным, а его герои пустыми оболочками, лишь имитирующими какое-никакое действие. Такое положение вещей сработало у многих, отчасти и у меня. Врать не буду - первая половина книги шла бодро, конфликт среди землян по вопросу отношения к Утопии стал лучшей частью всего произведения, оставшаяся же треть романа откровенно тянулась. Впрочем, стало ли этой проблемой? На мой взгляд скорее нет. Уэллсу удалось в художественном стиле познакомить нас с идеальным, с его точки зрения, будущим, противопоставив ему Век Хаоса Утопии, так поразительно похожий на предшествующие и теперешние столетие. Сам мир, то каким образом он развился, как происходил этот процесс, показались мне логичными и вполне реальными, а для истории подобного жанра это ли не высшая похвала?

То, что повествование ведется от лица мистера Барнстейпла позволяет столь же умело избегать необходимости раскрытия прочих персонажей, ведь они не вызывают большой симпатии у героя, погрязшего в рутинности и обыденности своего мира. Очарованный Утопией Барнстейпл всячески пытается избавиться от всего, что связывает его с Землей, а именно от навязчивости своих товарищей, оставляя менее впечатленных героев\читателей наедине со своими мыслями. Впрочем, практически все, что касается особенностей Утопии, даже самими утопийцами, освещается в подчеркнуто нейтральном цвете, что дает нам (читателям) возможность принимать или отвергать восхищение главного героя.

Безусловно роман не идеален: моментами тягуч и откровенно скучен. Однако по итогу я оказался очарован историей рассказанной Барнстейплом-Уэллсом. Его Утопия - это мир грез, о котором «не осмеливались даже грезить». Мир, где за кажущимся покоем и безмятежностью скрывается общество «воинствующей энергии, побеждающей и стремящейся к победам, подчиняющей себе упрямые силы природы и самую материю, покоряющей безжизненные пустыни межзвездных пространств, торжествующей над всеми враждебными тайнами бытия».