4.5 Aut Caesar, aut nihil: римский Цезарь XV века, оставил не менее прочную память о себе

Вновь звенят шаги по церковным плитам -
Буду ли живым, буду ли убитым?
Ставят свечки тени моих деяний,
Не молитв достойных, а покаяний.
У святых от гнева темнеют лица:
"Как посмел ты, грешник, сюда явиться?!
Сатаною жил, Сатаною сдохнешь -
Вот потеха, если хоть Pater вспомнишь!"
Ночь уходит в небо кадильным дымом,
Ангелы от Бога несут ответ,
Разум вопрошает неумолимо -
Может, никакого там Бога нет?…
Канцлер Ги - Песня Чезаре Борджиа

Проект по восстановлению исторической справедливости в исполнении Рафаэля Сабатини оказался невероятно успешным. Все же помнят о презумпции невиновности, о необходимости беспристрастного подхода к оценкам тех действий, которые преданы с чужих слов? Ничего ведь нового? Однако по разным причинам к семейству Борджа этот подход не применялся. И прежде всего потому, что при их жизни они оставили столь глубокий и яркий след, что головы завистников поднялись и языки развязались только гораздо позже из смерти - когда боязнь личности отступила перед ненавистью. А ведь при жизни сила личности как отца, так и сына Борджа просто подавляла. Подавляет и сейчас, пусть искаженно....

В прошлом я побед одержал немало -
Гордая Тоскана главу склоняла;
Солнцем золотым был под небом синим
Мой вчерашний день, ну, а что же ныне?
От историй грязных уж не отмыться:
Муж сестры родной и братоубийца…

Сабатини, признанный автор приключенческих историй, создал интересный труд - тут нет вымышленных персонажей или описания некоего концепта приключений изнутри, с диалогами, подачей чувств и действий через героев. Перед нами скорее рассказ, похожий на историческое исследование, но какое же оно захватывающее! Ни на минуту не становится скучно от того, что автор пересказывает события пятнадцатого века со своими комментариям - как более критически следует подойти к этим событиям. Начинает он издалека, но вновь обосновано: убедительно показывает и условия мира и образ жизни, в котором жили те самые Борджа, не отличаясь особой щепетильностью или целомудренностью, они также совершенно не выбивались из общего потока окружающих, ни на йоту. Что отец, ставший папой римским, что Чезаре Борджа, бывший при нем вполне успешным управленцем и полководцем. Черный пиар, который их преследовал, не мешал им при жизни, и поступки их убедительное тому доказательство. Аналогично автор проводит свою линию анализа сплетен относительно той самой Лукреции, которая с легкой подачи экс-мужа и последующей популяризации ее роковой порочности во многих романах (Дюма например там сыграл немалую роль) до сих пор считается просто верхом негативных отклонений от добродетельности. Возможно кто-то вспомнит, что нет дыма без огня. Но тут уже иное - кто распустил слух, держал ли он свечу или придумал с чьих-то гадких слов? Тот же Калигула если блудил, то при свидетелях, а что было в случае Борджа? (Кстати ядовитый вопрос - а смог бы Сабатини оправдать Калигулу? Вряд ли же, верно?) В этом плане мне нравятся рассудочные и при этом достаточно пристрастные рассуждения автора - видно, что он неравнодушен, но он затрагивает нужное, цепляет, вдохновляет.

Все, что не украла судьба-....-
Это верный меч, да былая слава.
Верный мой клинок из толедской стали -
Как холодный луч от слепой луны;
Ангелы ответы нести устали,
В тишине ночной их шаги слышны.

Вслед за автором приходит восхищение железной волей и харизматичным характером Чезаре - он выведен не ангелом, но человеком с сильным и властолюбивым характером, умелым политиком и решительным управленцем. Не избалованный вниманием и капризный сибарит, а человек настоящего действия. Воля всегда восхищает, а в сочетании с умом, способностью брать ответственность и вершить историю - приводит к тому, что такой человек не затеряется в исторических хрониках. Так и вышло. Но вот только в измененных оценочных суждениях относительно его мотиваций и поступков. Почему "дурная слава" осталась на века автор тоже разъясняет, на примерах и в подробностях. Тут впору задуматься о роли случая в истории - ели бы Чезаре не заболел при смерти отца-папы, могло бы все повернуться иначе? Если бы войска в той стычке поспели на помощь вовремя - сияла бы его звезда еще ярче?

Ангелы идут по церковным плитам,
Морщатся брезгливо моим молитвам,
Но молиться лучше, увы, не может
Скверный раб Господень Чезаре Борджиа…

Автор предвзят, но старается быть объективным, ему удается создать объемный образ очень неординарной личности на небосводе Италии пятнадцатого века. Шикарная история, после которой еще тоньше и ошеломительней ощущается эта песня Канцлера Ги, как точно угадано настроение, как глубоко дан характер...