5

На редкость исчерпывающая аннотация. В которой сказано не больше, чем надо. И в то же время - обо всем, что увидит читатель, в ней сказано.

Для начала хочу сказать о совершенно замечательном слоге писателя, который не то чтобы меня приворожил, но история оказалась настолько чудесной (а ведь чудес-то и не было!) и в то же время под многими, казалось бы, странными вещами скрывалась покоряющая нас простота. А поскольку рассказ ведется от первого лица, то и рассказчик предстает по сути таким, каким он и является на самом деле, хотя тут тоже есть свои моменты. Здесь очень показательны оказывались и реплики, отпускаемые по его поводу журналисткой, знакомство с которой происходит очень быстро. Странный во многом, уже не очень молодой, инженер в отставке, уехавший жить в тихую деревню, подальше от шума большого города, треволнений и прочих соблазнов. Уехать он уехал, но разве человек может сбежать от себя?

Мы узнаем, что жизнь Ахмед ведет одинокую, нарушаемую лишь редкими приездами брата-близнеца и приходами еще пары-тройки человек. Таким он предстает перед нами. Жизнь эта в каком-то смысле сибарита, насколько ему позволяется не очень увесистым его кошельком, среди книг, размышлений и воспоминаний. Есть у него, как и у всякого одинокого человека, пара пунктиков, или странностей - ну а кто из нас не странный с позиции другого человека - но случившееся убийство, с которого начинается книга и от которого действие как бы отходит, еще покажет себя, и даже его странности в свете жестокого убийства выглядят навевающими разные мысли.

Книга, в которой почти нет динамики, да и навряд ли она нужна, но в ней есть рассказы, благодаря которым он порой предстает мужским воплощением Шехерезады, которую поминает неоднократно расказчик, и конечно, это еще и один большой рассказ о его брате. Вот так неторопливо идут его истории, где-то там полиция пытается распутать убийство, Ахмед, как очень наблюдательный человек, подкидывает девушке-журналистке сначала одну версию, но при этом его мозг продолжает работать и анализировать. И на этом фоне в канву событий вплетаются книги, без которых он никуда, за счет сюжетов, что встают перед ним, сравнивая, намекая или просто оттеняя, высказывания писателей, к месту или нет, раздумья его самого на темы, которые, наверно, не потеряют своей значимости еще очень долго. И драма его брата, выходя на первый план, в то же время оставляет нам простор для мыслей о нем самом, о том, что же все-таки случилось с ним, заставляя нас лихорадочно предполагать разные версии вплоть до последней рекогносцировки.