4

Какими поэтичными строками изложена первая глава. Будто Шахерезада передала автору эстафету сказаний:

На улицах Каира сейчас меняется вторая ночная стража. Самое глухое время. Ни огонька, ни души. Только шум ветра в листве и ленивая перекличка караульщиков. Величайший из городов, украшение вселенной, спит сейчас там за горизонтом, у подножия усыпанного звёздами ночного свода. Далеко во тьме мерцает цепочка огоньков — факела всадников освещают путь свите султана Захира Баркука, который возвращается в свой дворец.
……………………………………………………………………
До рассвета ещё далеко. Нужно позвать писца с чернильницей и бумагой, и когда над пустыней начнёт восходить солнце, на листы уже ляжет ещё одна сказка, которую может быть когда-нибудь рассказчик прибавит к тем, что составляют драгоценное ожерелье Тысячи ночей.
……………………………………………………………………
Светила не правят нашими судьбами. Они лишь помогают нам не заблудиться на этой грешной земле. Сказано: «Он поставил звезды для вас для того, чтобы по ним вы во время темноты на суше и на море узнавали прямой путь».
Мои предки, в своих ночных странствиях по знойным южным пустыням всегда обращались к звезде Сухейль со словами: «Укажи нам путь!». Они запали в мою душу с самого детства. Каждый раз в часы сомнений или при начале нового дела я повторял их, как заклинание. Сорок лет назад я так же произнёс их, хотя дорога моя лежала в противоположную сторону, в Страну Мрака над которой царит недвижимая Альрукаба.
Вот и сейчас, обратив свой взор на север и устремившись туда мыслью и душой, прежде чем на бумагу лягут первые строки моего рассказа, я говорю: «Звезда Сухейль! Укажи мне путь!»

Душа замирала, предвкушая историю о приключениях, доселе неведомых. Тем более, что из названия ясно – Каиром рамки повествования не ограничатся.
Вторая глава тоже не вызвала разочарования, но начиная с третьей автор-историк значительно потеснил автора-литератора. И чтение забуксовало.
Если в дебрях интриг власть имущих, а так же купцов и менял (у которых страсти кипят не менее бурно, чем у правителей), я еще худо-бедно разобралась, то раскол христианской церкви, автокефалии, епископы и митрополиты, иерархи-патриархи-экзархи – настолько не мое, что готова была книгу отложить и не возвращаться .
Продолжению чтения поспособствовало то, что рыжебородый попутчик главного героя, как лицо духовное, хоть и рассказывал юноше о распрях среди церковников, к счастью, был не столь многословен, как инок Киприан, Савва и те, с кем довелось общаться ГГ до отбытия из Царьграла. А после преодоления Сурожского моря интерес к происходящему только возрастал.

Если меня спросят к какому жанру отнести это произведение, то я не смогу дать четкого определения. Первая глава и концовка последней главы – так начинаются и завершаются сказания о великих деяниях. Но повествование из легенды незаметно переходит к бытовой прозе, а потом, когда юноша покидает Каир... За пределами Каира сюжет заполонили исторические очерки, но уж слишком сжатые. Болгары, сербы, венгры, греки, ромеи, генуэзцы, венецианцы... И это далеко не все из желающих урвать свой кусок власти или выгоды. Голова закружилась. Все эти склоки и дрязги описать бы подетальней, да издать отдельной книгой… Если на первых страницпх я по несколько раз перечитывала монологи знающих людей, пытаясь понять: кто? кого? куда? зачем? - то потом рассуждения о том, кому быть, а кому не быть читать читала, но вникнуть и разобраться уже не старалась. Главы после высадки в Тане, скорее всего, путевые заметки. А незадолго до конца, после встречи с Илгизаром, повествование покатилось по детективной колее.
Пусть каждый из читателей сам определяет для себя жанр этой книги, я же рекомендую эту книгу всем, кому интересно прошлое Руси и Золотой Орды, кому интересно, какие этнические клубки свивались в Крыму, по берегам Дона, в мордовских лесах.

К сожалению, в том электронном варианте, который я читала, грамматических ошибок не сказать чтобы ах как много, но достаточно для того, чтобы испытать досаду за того, кто занимался допечатной подготовкой текста. И с запятыми явный перебор.